Книга Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - Владимир Богомолов

— Назад!.. Назад осаживай! — сделав свирепое лицо, зычным голосом заорал он на водителя и нагло представился: — Военный автоинспектор!.. Ты что делаешь?! Назад осаживай!..

Рябой старшина, водитель встречного «ЗИСа», несколько оторопев от такого натиска, начал было оправдываться, но Таманцев, распахнув дверцу кабины, решительно отодвинул его и, сам вскочив за руль, проворно откатил машину назад и вправо, к самому кювету.

Меж тем регулировщица, став перед полуторкой, ругала Хижняка, несомненного виновника затора, к тому же не желавшего осаживать назад, за обочину, на арестную площадку, как она требовала.

— Не шуми! У меня нет заднего ходу! Понимаешь, нету! — умоляющим басом клялся Хижняк, грязной тряпкой утирая пот с лица. — Ну не ори. Сейчас разъедемся... И зачем вас на войну берут?! Тьфу, дьявол! — в сердцах сплюнул он.

Из дощатой будки к шлагбауму уже спешили Алехин и массивная, злая начальница КПП.

— Пропусти их! — дожевывая на ходу, закричала она регулировщице.

...Домчать до поворота и, почти не сбрасывая скорости, развернуться вправо, куда скрылся «ЗИС», было для Хижняка делом одной минуты, но впереди... впереди не было видно ни одной машины...

— Прямо! — приказал Алехин.

Полуторка пронеслась по улице несколько кварталов, и вот на одном из перекрестков на параллельной улочке промелькнул «ЗИС» с военными в кузове. Хижняк тормознул так, что Андрея и Таманцева с силой прижало к переднему борту, и тотчас стал разворачиваться назад, но Таманцев, перегнувшись в кабину, закричал:

— Это не та машина!

Полуторка остановилась; Алехин вылез на подножку, росинки пота блестели у него на лбу.

— Р-развернемся влево, — посоветовал Андрей нерешительно, — п-проскочим назад, мимо базара и к с-станции.

— Наши армейские сапоги, — сказал Алехину Таманцев, — сорок первый и сорок второй размеры, массового пошива, широкой колодки... Ношеные, с выраженными индивидуальными признаками... С теми отпечатками, что у родника, разумеется, ничего схожего... Но установить их все равно придется, — имея в виду офицеров, заметил он. — С нас потребуют!.. Что же касается машины, полагаю, что «ЗИС» с фронтового продсклада. Знаете, возле станции огороженные штабеля?

— И мне так думается, «зисок» с продсклада, — не совсем уверенно вступил Хижняк.

— Что же ты раньше молчал?

— Ручаться не могу. И вам ведь люди нужны, а не машина, — сказал Хижняк понимающе. — А они, может, сойдут, и тогда...

— Разворачивайся! На склад!

18. На фронтовом продскладе

Как только машина подъехала к территории склада, Таманцев на ходу перевалился через борт и, пока Алехин, выйдя из машины, объяснялся у въезда с часовым, прошмыгнул в ворота.

На большой ровной площадке под брезентами, штабелями ящиков, бочек и мешков были сложены различные продукты. Все вокруг находились в движении: шофера и кладовщики, этот беспокойный полустроевой люд, более чем кто-либо исполненный сознания своей значительности и необходимости на войне, получатели из частей и солдаты в перепачканных мукой гимнастерках, что таскали ящики и мешки на весы, грузили в автомашины. В правом углу, у изгороди из колючей проволоки, с враждебной настороженностью уставилось стволом в небо зенитное орудие.

Возле штабеля мешков с мукой, у вереницы машин, ожидавших очереди на погрузку, Алехин разыскал начальника склада, пожилого майора, толстого, с большим выступающим животом, однако на редкость подвижного и энергичного. Узнав, что Алехин из контрразведки, он, оставив дела, провел его в просторную землянку, где помещался штаб склада, попросил двух сержантов-писарей выйти и только тогда, усевшись сам и усадив Алехина, спросил, что его интересует.

— «ЗИС» И 1-72-15 ваша машина?

— И 1-72-15?.. Моя. А что случилось?

— Пока ничего, — успокоил Алехин. — Она только что вернулась со стороны Алитуса: очевидно, из Мариамполя или же Каунаса. У нее еще сзади выломан кусок борта.

— В Мариамполь машина ходила. Какая — точно не скажу. И насчет борта не знаю: транспортом ведает мой заместитель... Сейчас выясним, — пообещал майор и поднялся.

— А шофера вы знаете?

— И 1-72-15?.. Борискин... Откровенно говоря, знаю его мало. Он у нас недавно, месяца два... Но плохого ничего сказать не могу. Шофер как шофер.

— Мне бы хотелось побеседовать с ним. И посмотреть книгу учета личного состава. Только чтобы без шума, — попросил Алехин.

— Понятно.

Выйдя из землянки, майор что-то сказал одному из писарей, затем вернулся и, по армейскому обыкновению спросив Алехина, не хочет ли он поесть, молча принялся рыться в стареньком канцелярском шкафу. Он, как видно, был нелюбопытен, лишних вопросов не задавал; во всех его действиях чувствовалась спокойная деловитость, и Алехин не мог это не оценить.

В дверь постучали.

— Войдите!

— Товарищ майор, ефрейтор Борискин по вашему приказанию прибыл...

Алехин увидел перед собой невысокого худого блондина с темными хитроватыми глазами на бледном немытом лице. На Борискине были грязные, промасленные шаровары и гимнастерка с солдатскими погонами, а на ногах старые, с порыжевшими голяшками хромовые сапоги; он быстро перевел взгляд с майора на незнакомого капитана и, по-видимому не ожидая для себя ничего хорошего, сразу насторожился.

— Садись, — предложил майор.

— Ничего... постоим... — Борискин снова быстро посмотрел на Алехина.

— Ты когда борт обломал?

— Это прошлой ночью на разгрузке. Я не виноват! «Студер» задним ходом разворачивался и врезал. А я тут ни при чем. Я докладывал помпотеху...

— Ладно. Проверю... Вот капитан хочет с тобой побеседовать. — Майор кивнул в сторону Алехина.

— Это насчет чего? — прищурился Борискин.

— Узнаешь, — сказал майор и, склонившись к уху Алехина, шепотом спросил: — Мне уйти?

— Почему? Оставайтесь... Садитесь, ефрейтор, — предложил Алехин, и Борискин уселся на табурете шагах в трех от стола.

Алехин как можно непринужденнее задал ему несколько общих вопросов: откуда родом, кого из родственников имеет, с какого времени в армии, доволен ли службой в части, много ли приходится ездить, куда и с каким грузом.

Борискин отвечал не спеша и довольно лаконично, с какойто настороженностью обдумывая каждое слово и избегая при этом смотреть Алехину в глаза.

— Сегодня куда-нибудь ездили?

— Ездил... В Мариамполь. Мешки возил... Вот маршрутный лист. — Борискин с готовностью достал из кармана гимнастерки сложенный вчетверо помятый листок бумаги и, развернув, положил на стол перед Алехиным.

— А кто еще сегодня ехал на вашей машине?