Книга Матильда Кшесинская. Муза последних Романовых - Елена Ерофеева-Литвинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звездные гости Матильды Кшесинской
Дворец Кшесинской был своеобразной Меккой художественной интеллигенции Петербурга вплоть до революции. Великий князь Константин Константинович, президент Академии наук, поэт и драматург, писавший под псевдонимом К. Р., переводчик Шекспира, Гёте и Шиллера, не раз участвовал в домашних концертах у Кшесинской. Вместе с ним приходили его друзья – композиторы Петр Шенк и Александр Глазунов. Частыми гостями в особняке были выдающиеся актеры Александринского театра Мария Савина, Варвара Стрельская, Владимир Давыдов, Константин Варламов, Юрий Юрьев. Здесь пела очаровательная итальянская певица Лина Кавальери, «российский соловей» Леонид Собинов, «царственный бас» Федор Шаляпин. В гостях у Кшесинской бывали знаменитый ювелир Карл Фаберже и не менее знаменитая американская танцовщица-босоножка Айседора Дункан, чье вдохновенное искусство вызывало восторженные отклики Кшесинской. С большой радостью балерина принимала у себя своих коллег по театру Анну Павлову, Тамару Карсавину, Вацлава Нижинского, Сергея Дягилева, который больше всего любил бывать у нее на даче в Стрельне.
…Что-то тревожное, неумолимое надвигалось давно. Каждый день приносил все более тревожные вести. Сначала это были только слухи, передаваемые из уст в уста, и казалось трудным определить, так ли плохо обстоят дела в действительности или же это паникерские настроения, распространяемые среди народа…
17 января 1917 г., в день бенефиса хора, всем участникам праздничного спектакля «Немая из Портики», среди которых была и Кшесинская, исполнявшая роль Фенеллии, стало не по себе. На сцене совершалась революция, горел дворец, и все было озарено отблесками пламени, как бы предупреждая, что и всех ждет такая же участь, только не на театральной сцене, а в жизни…
В том роковом 1917 г. многое для Кшесинской становилось последним.
2 февраля балерина в последний раз вышла на сцену Мариинского театра, которому отдала 27 лет, в благотворительном спектакле в пользу Дома труда инвалидов войны, который с высочайшего позволения организовала графиня Матильда Витте. Вместе с Фокиным Кшесинская танцевала в его балете «Карнавал»: она в роли Коломбины, он в роли Арлекина. Театр был наполнен элегантной великосветской публикой, которую через несколько месяцев сметет революционный ураган и раскидает во все стороны… Но тогда люди еще и не подозревали об этом и горячо аплодировали своим кумирам. Сверкали эполеты, переливались бриллианты, роскошные меха источали аромат дорогих духов… Представление удалось на славу, и графиня Витте пришла в восторг и от него, и от полученных сборов. Думала ли Кшесинская, что это было ее прощание с императорской сценой…
Неожиданно позвонил полицейский генерал Галле и настоятельно порекомендовал Кшесинской с сыном покинуть столицу. «Каждую минуту в городе могут начаться беспорядки, – предупредил он, – и ваш особняк, находящийся в самом начале проспекта, может подвергнуться разрушению в первую очередь». После этих слов балерина с Вовой, в сопровождении Петра Владимирова, выехала в Финляндию, где провела неделю в санатории Рауха.
Все вроде бы успокоилось, и сестра Матильды уговорила ее устроить большой обед для друзей и знакомых, как это она часто делала. Надо ли говорить, что это был последний прием, данный Кшесинской в Петербурге… Обед был задуман на 24 персоны. По этому случаю Матильда достала из сундуков и коробок сложенные туда с начала войны прелестные безделушки. У нее было много изделий работы Фаберже: целая коллекция цветов из драгоценных камней, золотая елочка, ветви которой, словно инеем, были усыпаны мелкими бриллиантами, розовый родонитовый слон, золотые рюмки.
Матильда Кшесинская с сыном
Женщина с отменным вкусом, Кшесинская любой обед или ужин превращала в торжественное, праздничное мероприятие, так же как и каждый свой выход на сцену. Она создавала красоту, продумывала каждую мелочь не только на сценических подмостках, но и в жизни, у себя дома, поэтому каждый прием в ее доме становился светским событием. Так было и в этот, последний раз, когда гости, словно что-то предчувствуя, долго не расходились…
Поразительно, что Кшесинская (как, впрочем, и все царское семейство), будучи осведомленной о положении в стране гораздо больше других, надвигавшуюся революционную грозу заметила слишком поздно…
Через несколько дней вновь позвонил встревоженный генерал Галле и посоветовал вынести все ценное из дома, так как с каждым часом положение становилось все более опасным. Крупные бриллианты Кшесинская дома не держала, хранила их у Фаберже, но, помимо них, ценностей в доме было великое множество. Все, что попалось под руку, балерина сложила в небольшую сумку на случай бегства. В тот вечер, 27 февраля, когда Матильда села обедать с сыном, его гувернером Георгием Пфлюгером и артистами балета Петром Владимировым и Павлом Гончаровым, никто не мог думать о еде, блюда на тарелках так и остались нетронутыми. И это был последний обед балерины в своем доме. Если с утра с улицы доносились единичные выстрелы, то теперь стреляли уже совсем рядом с домом. Все понимали, что надо уходить, пока в дом не ворвалась разъяренная толпа. Кшесинская надела самое скромное пальто – черное бархатное, отделанное шиншиллой, – и накинула на голову платок, чтобы не привлекать внимания. В спешке чуть не забыли любимого фоксика Джиби, который смотрел на хозяйку огромными испуганными глазами. Куда бежать? Где спрятаться? И тогда Кшесинская вспомнила о драматическом артисте Юрьеве, который жил неподалеку. Вся компания бросилась к нему в квартиру, где и провела, не раздеваясь, три дня в проходном коридоре, куда не могла залететь шальная пуля. Рушилась великая империя, а вместе с ней летела под откос и жизнь ее верноподданной… Еду приносили из дома оставшиеся верными Кшесинской слуги. Предали ее только двое: экономка Рубцова и коровница Катя, сразу после ухода Кшесинской из дома укравшая все, что плохо лежало.
Последний прием в доме Кшесинской
«Обеденный стол был украшен ландышами в серебряных вазах, подаренных мне москвичами. Десерт подавали на прелестных золоченых тарелочках с позолоченными столовыми приборами. Этот сервиз был точной копией сервиза Екатерины II, находившегося в Эрмитаже. Я получила его в подарок от Андрея и сейчас опасалась, что в последнюю минуту неожиданно придет 25-й гость, которому не хватит позолоченной тарелочки и столового прибора. К обеду стол был сервирован лиможским фарфором, который Андрей привез из Франции, а рыбу подавали на привезенных из Дании тарелках с изображением различных рыб. Под каждым прибором лежала салфетка из настоящих кружев».
Экономка балерины была вдовой известного художника Рубцова, оформлявшего дворец великой княгини Ольги Александровны. Художник часто приходил в гости и был постоянным партнером в игре в покер. После его внезапной смерти вдова с детьми осталась без средств к существованию. Кшесинская взяла их к себе в особняк и предоставила лучшие комнаты на половине для прислуги. По просьбе Матильды играющие в ее доме в баккара или в покер откладывали небольшие суммы в пользу семьи умершего художника. К 1917 г. в этом своеобразном фонде накопились немалые по тем временам деньги – 20 000 рублей. Балерина очень привязалась к дочерям Рубцовой, особенно к Наташе, которую брала с собой в поездки за границу. И вдруг человек, которому она так помогла, открыл двери особняка перед солдатами, говоря: «Входите, входите, пташка упорхнула».
