Книга Станция похищенных душ - Наталья Калинина

– Тебе нравится их музыка? Не знал, что у тебя такие музыкальные вкусы, – улыбнулся он. – Думал, ты выбираешь что помягче.

Ева смущенно потупила глаза. Меньше всего ей хотелось, чтобы сосед догадался, почему она стала слушать музыку этой группы, и что похожая фотография была на футболке Ивана в тот день, когда они познакомились. Но Борис больше не стал комментировать музыкальные пристрастия подруги. Спросив, можно ли присесть, он опустился на стоящий у стола стул.

– Не смертельно, Ева, – сказал молодой человек, глядя девочке в глаза.

– Что? – не поняла она.

– То, что случилось. Не смертельно. Ерунда, над которой потом еще сама и посмеешься.

Ева только дернула плечом. Ему не понять. В глазах Бориса происшествие выглядело досадной оплошностью с ее стороны. Для нее же обернулось катастрофой.

– Я больше не приду, – пробубнила она.

– А вот это зря! – покачал головой Борис и придвинулся со стулом ближе к девочке. – Зарывать такой талант, как у тебя, и лишать себя удовольствия из-за истерички…

– Ты не понимаешь! – вырвалось у нее.

– Понимаю, – ответил он с таким значением, что Ева внутренне похолодела. Неужели Борис догадался? Но она ведь все это время так тщательно старалась скрыть свои чувства к Ивану от всех!

– Что ты понимаешь?

Они пасовали короткие вопросы-ответы, как мячик пинг-понга. Только для Евы этот диалог вовсе не казался игрой. Борис вместо ответа вздохнул, поднялся со стула и подошел к плакату. Те долгие моменты, что он, казалось, с интересом изучал постер, показались Еве мучительными. Наконец, Борис повернулся к ней и с легкой улыбкой произнес:

– В сказках как бывает – то Иван-Царевич, то Иван-дурак. Наш хоть и выглядит, как царевич, но ведет себя сейчас, как полный дурак. Согласна?

– Согласна, – неожиданно для себя улыбнулась Ева. Страх и неловкость как рукой сняли. Она поняла, что Борис полностью на ее стороне.

– Это… так заметно?.. Что я… Я старалась, чтобы нет, – косноязычно попыталась объяснить она ему то, что ни за что бы при других обстоятельствах не произнесла вслух.

– Не заметно. Но я понял, – ответил Борис и улыбнулся. – Мне по должности положено замечать и понимать. Я же вас всех старше и, стало быть, мудрее. Не переживай так из-за него, Ева.

– Не могу, – упрямо мотнула она головой. Какое это счастье, невероятное счастье – поговорить наконец-то с кем-то об Иване. Впервые за все это время ее раненое сердце перестало болеть – не потому, что излечилось, а лишь потому, что получило обезболивающее.

– Ты не представляешь, каково это – видеть их каждый раз вместе! Смотреть, как она к нему лезет, трогает… И как он… Даже противно! А наши ребята, я сама слышала, гадают, случилось ли у них «это» или еще нет, – Ева смутилась до краски, но уже не могла остановиться. Боль выходила из сердца вместе с горячими словами. И эти откровения приносили ей облегчение. Борис слушал Еву молча. Только его губы, и без того тонкие, сжались в какой-то момент в совсем узкую линию.

– Я понимаю, почему он выбрал ее, а не меня, – глухо проговорила в конце Ева. – Она красивая. Мне такой никогда не стать.

– И слава богу! – неожиданно вырвалось у Бориса. Увидев, как она удивленно вскинула на него взгляд, он тихо засмеялся. – Ева, какой ты все же еще ребенок…

– Я не ребенок! – выкрикнула она, внезапно разозлившись. – Вот и он посчитал меня маленькой! А это не так!

– Я не в смысле возраста, Ева. А в том, что ты иногда выдаешь такие наивные вещи. Ну зачем тебе быть, как Ульяна? Ты тоже, как и другие, думаешь, что она – бриллиант, потому что блестит? Но это не так. Да простит меня Ульяна, но она – недорогой и доступный фианит. Сверкает ярко, но дешево. А алмаз, пока незаметный – это ты. Ты очень красивая, Ева.

– Ты так считаешь? – с надеждой спросила девочка, и ее глаза заблестели от удовольствия и радости. Еще никто не говорил Еве, что она красивая.

– Да. Потому что так и есть. Ты еще расцветешь, когда придет время. А скороцветы и вянут быстро.

– Но Иван не станет дожидаться, когда я расцвету, – закручинилась Ева.

– Иван, увы, пока не умеет разбираться в людях. Надеюсь, со временем научится. Иначе нахлебается проблем.

– С Ульяной?

– Не только, – туманно ответил Борис.

– Что ты имеешь в виду? – встревожилась Ева. – Вернее, кого?

– Никого конкретного. Просто говорю, что Иван плохо разбирается в людях.

– Думаешь, он когда-нибудь расстанется с Ульяной? – с надеждой спросила Ева. Борис не торопился с ответом. Опять обвел комнату девочки взглядом и наконец-то со вздохом произнес:

– Не знаю. Может быть. Я бы на его месте после сегодняшнего случая сразу дал отставку такой скандальной подружке.

– А он что? – затаила дыхание Ева. И в сердце вновь вернулась тянущая боль.

– А он, говорю же, не разбирается в людях.

– Понятно, – вздохнула Ева. – Ты и правда мудрый «старик», Борис.

– Зови меня уж, как все, Долговязым. А что до «мудрости», так у меня жизнь короткая, Ева. Нет времени на разные глупости. Жить и умнеть приходится экстерном.

– Не говори так! – испугалась она.

Он оставил ее реплику без ответа, вместо этого спросил:

– Ну, так что, вернешься?

Ева на секунду задумалась и кивнула:

– Да. Но не сегодня.

– Сегодня у тебя полное право «прогулять», – улыбнулся Борис и поднялся. – И не плачь больше! Время все расставит по местам.

Возможно, Борис оказался прав в своих ожиданиях, что Иван научится разбираться в людях. А может, просто трагедия всех их встряхнула. Но Иван с Ульяной расстались. Что между ними произошло – Ева так и не узнала. Только слышала, что Иван уехал в Москву сдавать вступительные экзамены и, поступив в университет, в поселок в то лето не вернулся. Наверняка он приезжал на каникулы – навещал родителей. Только Ева больше его не встречала. Как провела лето Ульяна, она тоже не знала. Но осенью, увидев бывшую подругу в школе, ужаснулась тем переменам, которые с ней произошли. То ли расставание с Иваном и его отъезд так на Ульяну повлияли. То ли трагедия, в которой они все невольно оказались замешанными. Но красота Ульяны к осени словно отцвела. Девочка подурнела и потускнела лицом. Одета она тоже была неаккуратно – в мешковатые джинсы и обычную футболку. Чтобы Ульяна, да так оделась?! Они не разговаривали, будто не были знакомы. Ульяна первая проигнорировала приветствие бывшей подруги. Ева озадачилась, но приставать с расспросами не стала. Но однажды, уже в конце сентября, застала Ульяну плачущей в школьном туалете. Девушка рыдала в рукав дешевой трикотажной кофточки, прикусывая зубами ткань, и подвывала – совсем по-бабьи, некрасиво и ужасно, как на похоронах. Ева испугалась до ступора, внезапно решив, что умер кто-то еще из их бывшей компании. А вдруг Ульяна получила страшную весть об Иване?! Эта ужасная мысль вернула Еве способность двигаться. Она бросилась к бывшей подруге, та вдруг обняла ее и уткнулась зареванным одутловатым лицом ей в плечо. Так они и простояли вместе до начала урока, обнявшись. Но когда прозвенел звонок, Ульяна вздрогнула всем телом и вдруг оттолкнула от себя Еву.