Книга Глоток свободы - Анна Гавальда

Старый величественный цыган раскрыл Венсану объятия:

- Добро пожаловать, сын мой!

Вот, значит, где наш дорогой братец обрел новую семью, причем уж какую по счету! Неудивительно, что он теперь игнорирует нашу.

Ну а потом все было как в фильмах Кустурицы - до того, как он возомнил себя гением.

Старые цыгане пели песни такие печальные, что хоть вешайся, прямо все внутри переворачивалось; молодые отбивали ритм, хлопая в ладоши, женщины танцевали вокруг костра. Большинство из них были в теле и одеты черт знает как, но от их движений все вокруг пускалось в пляс.

Детишки по-прежнему сновали между взрослыми, а старухи баюкали младенцев и смотрели телевизор. Почти у всех были золотые зубы, и все улыбались нам во весь рот, чтобы их продемонстрировать.

Венсан чувствовал себя здесь как рыба в воде. Прикрыв глаза, он играл на гитаре как всегда… нет, чуть-чуть старательнее, чем всегда, чтобы держать их ритм и дистанцию.

У старых цыган были длинные острые ногти, и их гитары носили шрамы от этих безжалостных когтей.

Брумммм… брумммм… дзынннь…

Слов мы, конечно, не понимали, но разгадать, о чем поют, было нетрудно…

О моя родина, где ты?

О моя любовь, где ты?

О мой друг, где ты?

О мой сын, где ты?

И дальше примерно так:

Я потерял свою родину, остались лишь воспоминания.

Я потерял свою любовь, остались лишь страдания.

Я потерял своего друга, и вот пою для него.

Старуха поднесла нам выдохшегося пива. Не успевали мы осушать кружки, как она уже тащила новые.

У Лолы блестели глаза, она держала на коленях двух девчушек и терлась подбородком об их волосы. Симон с улыбкой взглянул на меня.

Да, с сегодняшнего утра мы с ним проделали длинный путь…

Оп-па! Опять эта веселая бабуля со своим теплым пойлом…

Я знаком спросила Венсана, нет ли у него косячка, и он так же, знаком, дал мне понять, что сейчас не время, попозже… Еще одно отличие, надо же… У этих людей, которые не посылают своих детишек в школу, гноят будущих Моцартов в этой грязи и благополучно обходят наши законы о труде и оседлом образе жизни, оказывается, не принято курить травку.

Святой Мерс-Бенц[44]от такой участи нас избавил.

* * *

- Девчонки, вам остается только заночевать в постели Изоры…

- И слушать «хриплые стоны, которые доносятся из бывших темниц»? Нет уж, спасибо!

- Да это же все глупости.

- А твой ненормальный, у которого есть ключи от всех комнат, - тоже глупости? Нет, даже не проси. Мы будем спать только вместе с вами!

- О'кей, о'кей, Гаранс, не надо нервничать.

- А я и не думаю нервничать! Просто я еще целка, представь себе!

Как я ни устала, мне все же удалось их рассмешить. И я этим гордилась.

В результате братья переночевали в стойле Красавчика, а мы - в стойле Урагана.

Разбудил нас Симон, который успел сбегать в деревню и купить круассаны.

- У Пидула? - зевая, спросила я.

- У ПидуНа.

В тот день Венсан не стал отпирать ворота замка.

«Закрыто из-за опасности падения камней с кровли», - написал он на куске картона.

Потом он показал нам часовню. Они с Но-но перенесли сюда пианино из замка и поставили его прямо перед алтарем, так что все ангелы небесные могли теперь дружно отплясывать тут свинг.

Нас тоже угостили маленьким концертом.

Забавно было очутиться в этой часовне воскресным утром. Чинно сидеть на низких скамеечках для коленопреклонений, в пестрых лучах витражей, и сосредоточенно слушать новую версию «Toque, toque, toque on heaven's door…»[45].

Лола непременно хотела осмотреть замок сверху донизу. Я попросила Венсана повторить вчерашнюю экскурсию. Слушая его, мы умирали от хохота.

Он показал нам всё: комнаты, где жила хозяйка замка, ее очки в футлярах, ее дырявый стул, ее мышеловки, ее рецепты мазей из жира нутрии, ее бутылку спиртного и «Светский Боттен»[46], весь драный и замусоленный от частого чтения. Затем кладовые, винный погреб, хозяйственные пристройки, кладовую для конской сбруи, охотничий домик и старинную дозорную тропу.

Симон восхищался изобретательностью архитекторов и инженеров-фортификаторов. Лола собирала травы для гербария.

Я сидела на каменной скамье и глядела на них троих.

Братья стояли над крепостным рвом, облокотившись на парапет… Симон наверняка жалел, что при нем нет его последней роскошной радиоуправляемой модели… Ах, если бы Сиссэл Дабл-Ю был здесь… Венсан, видимо, угадал его мысли, потому что сказал:

- Забудь о своих корабликах… Там во рву водятся гигантские карпы, настоящие акулы. Они бы твои модельки слопали на раз…

- Да ладно!

Венсан промолчал, задумчиво поглаживая замшелые камни ограждения.

- Ну и что ж, - прошептал наконец наш капитан Ахав[47], - так было бы даже интереснее… Хорошо бы приехать сюда еще разок, вместе с Лео… И пусть бы твои рыбины сожрали игрушечные кораблики, к которым я его до сих пор не подпускал, - это было бы наше самое веселое приключение…

Продолжения я не услышала, только увидела, как они ударили по рукам, словно заключили удачную сделку.

А Лола тем временем рисовала, опустившись на колени среди маргариток и душистого горошка… Спина моей сестры, шляпа с широкими полями и белые мотыльки, рискнувшие совершить на них посадку; волосы, скрученные узлом на затылке, с воткнутым в них карандашом вместо заколки; плечи и руки, исхудавшие от перипетий недавнего развода; подол майки, который она оттягивала вниз, вытирая об него кисточку… До чего же хороша была эта мягкая белая палитра, которая постепенно расцвечивалась нежными акварельными красками…

Никогда еще я так сильно не жалела, что забыла дома фотоаппарат.

Я вдруг обнаружила, что у меня глаза на мокром месте, - наверное, это объяснялось усталостью. И еще огромной нежностью к этим троим и смутным ощущением, что мы наслаждаемся последними минутами нашего веселого детства…