Книга Детские бестселлеры - Роальд Даль

— Это же радуга! — в один голос воскликнули путешественники. — Они делают радугу!

— Ой, как красиво!

— Какие прекрасные цвета!

— Сороконожка, вылезай! Тебе просто необходимо это увидеть!

Насекомые были настолько очарованы потрясающим зрелищем, что абсолютно забыли об опасности и начали говорить во весь голос.

Сороконожка осторожно высунул голову из туннельного отверстия.

— Ну-ну, — проговорил он. — Меня всегда занимало, как делается эта штука. Но зачем у них эти веревки? Что они с ними делают?

— Да, Господи боже мой! Они же на веревках спускают ее с облака на землю! — сказал Джеймс.

— Могу тебе сообщить кое-что еще, — неприязненно заявил Сороконожка. — Я хотел бы ошибиться, но кажется, мы сейчас врежемся в нее!

— Точно! Провалиться мне на этом месте! — воскликнул Старый Зеленый Кузнечик.

Радуга теперь раскачивалась в воздухе чуть ниже облака, примерно на том же уровне, на котором находился и персик, который довольно быстро приближался к ней.

— Мы погибли! — закричала мисс Паучиха, снова заламывая ноги вместо рук. — Настал конец!

— Я не переживу этого! — стенал Дождевой Червь. — Расскажите мне хотя бы, что происходит!

— Мы, кажется, пройдем мимо! — воскликнула Божья Коровка. — Нет, не пройдем!

— Нет, пройдем!

— Не пройдем!

— О, Господи!

— Держитесь, друзья! — успел крикнуть Джеймс.

И тут персик с тяжелым стуком врезался в верхнюю часть радуги. Послышался громкий треск, и огромная радуга раскололась прямо посередине на два отдельных куска.

Но то, что произошло потом, было еще более неприятным. Веревки, на которых Облачные Жители опускали радугу вниз, перепутались с шелковыми нитями, идущими от персика к чайкам. Персик оказался в капкане!

Панический страх охватил наших путешественников. Джеймс Генри Троттер быстро взглянул наверх и увидел над собой тысячи разъяренных Облачных Жителей, уставившихся на него с края облака. Впрочем, их лица, закрытые длинными белыми волосами, разглядеть было практически невозможно. Ни носов, ни ртов, ни ушей, ни подбородков — на каждом лице сверкала только пара маленьких злобных глаз.

А дальше началось самое страшное. Один из Облачных Жителей, огромное волосатое чудовище ростом не меньше четырнадцати футов, сорвался с края облака в мощном прыжке, пытаясь дотянуться до какой-нибудь из шелковых нитей. Джеймс и его спутники с ужасом увидели, щк он пролетел над ними в воздухе, поймал ближнюю нить, уцепился за нее руками и ногами и начал очень медленно, фут за футом спускаться вниз.

— На помощь! Спасите! — закричала Божья Коровка.

— Он спускается, чтобы сожрать нас! — простонал Старый Зеленый Кузнечик. — Все за борт!

— Если так, то пусть он начнет с Дождевого Червя, — крикнул Сороконожка. — Что ему за прок во мне, ведь я костляв как рыба!

— Сороконожка! — завопил Джеймс. — Быстро перекуси нить, по которой он спускается! Пошевеливайся!

Сороконожка ринулся к плодоножке персика, схватил нить в зубы и перекусил ее одним движением челюстей. Сейчас же высоко над ними одна из чаек оторвалась от стаи и полетела в сторону. На ее шее болтался длинный обрывок нити, а на его конце, выкрикивая яростные ругательства, раскачивался огромный волосатый Облачный Житель. Он все выше и выше поднимался в залитый лунным светом небосвод, и, глядя на него, Джеймс Генри Троттер с изумлением проговорил:

— Надо же! Он, должно быть, почти ничего не весит, если всего одна чайка запросто его тащит. У него только и есть, что голос да волос!

Остальные Облачные Жители были до такой степени поражены зрелищем одного из своих товарищей, уносимого чайкой неизвестно куда, что выпустили из рук веревки, на которых висела радуга, и обе ее половинки, естественно, рухнули вниз на землю. А освобожденный персик начал сейчас же уходить в сторону от этого ужасного облака.

Но наши путешественники еще отнюдь не были в безопасности. Рассвирепевшие Облачные Жители вскочили на ноги и бросились по облаку вдогонку за персиком. На бегу они безжалостно обстреливали персик всевозможными твердыми предметами. На персик градом посыпались пустые ведра из-под краски, кисти, стремянки, табуретки, кастрюли, сковородки, тухлые яйца, дохлые крысы, бутылки из-под масла для ращения волос — словом, все, что только попадало под руку этим жестоким тварям. А один из них, тщательно прицелившись, окатил Сороконожку с ног до головы целым галлоном густой пурпурной краски.

— Мои ноги! — сердито закричал Сороконожка. — Они слиплись, и я теперь не могу ходить! И ресницы слиплись! Я даже не могу открыть глаза! А мои башмаки — пропали мои башмаки!

Но в тот момент все были слишком заняты тем, что сосредоточенна уворачивались от снарядов, которые летели на персик с облака, и поэтому никто не обратил особого внимания на жалобы Сороконожки.

— Краска начинает сохнуть! — стонал он. — Она уже затвердевает! Я не могу пошевелить ни одной своей ногой!

— Но ты еще можешь шевелить языком, — проговорил Дождевой Червь, — о чем остается только пожалеть.

— Джеймс! — вопил Сороконожка. — Спаси меня! Смой эту краску! Соскреби ее! Сделай хоть что-нибудь!

29

Прошло довольно много времени, прежде чем чайки сумели оттащить персик подальше от этого кошмарного радужного облака. Но, в конце концов, им это удалось, и путешественники, собравшись вокруг несчастного Сороконожки, получили возможность открыть дискуссию на тему о том, как удалить краску с его тела.

Между тем он представлял собой действительно впечатляющее зрелище. Он весь был ярко-пурпурным с головы до пят, причем краска начала уже сохнуть, и ему пришлось сидеть неестественно прямо, словно его облепили бетоном. Все его сорок две ноги торчали наружу, как обломки арматуры. Он пытался что-то говорить, но его губы уже не шевелились, и он мог издавать только какие-то булькающие горловые звуки.

Старый Зеленый Кузнечик подошел к Сороконожке и бережно потрогал его живот.

— Как эта краска могла так быстро засохнуть? — спросил он.

— Это специальная краска для радуг, — ответил Джеймс. — Она сохнет очень быстро и держится очень долго.

— Я ненавижу краску! — заявила мисс Паучиха. — Это крайне опасная вещь. Вдобавок она наводит меня на тягостные воспоминания о тетке Шпильке — я хочу сказать: о покойной тетке Шпильке. Когда она последний раз красила потолок на кухне, моя горячо любимая и глубоко несчастная бабушка по нечаянности ступила в еще влажную краску и прилипла. Всю ночь мы слышали ее душераздирающие крики о помощи. «Спасите!» — взывала она к нам, но что мы могли поделать? Ровным счетом ничего — вплоть до самого утра, когда краска высохла, и мы конечно же бросились к нашей дорогой бабушке, попытались ее успокоить и принесли ей немного еды. Поверите ли, ровно шесть месяцев она провела на потолке, стоя вниз головой, а ее ноги так и оставались замурованными в краске. Каждый день мы кормили ее, приносили ей свежих мух, с пылу с жару — только что из паутины. А двадцать шестого апреля тетка Квашня — я хочу сказать: покойная тетка Квашня — случайно взглянула на потолок и заметила ее. «Паук! — завопила она. — Мерзкий паук! А ну-ка, где моя швабра на длинной ручке?» И тут она… Нет, я не могу об этом вспоминать — это было так страшно…