Книга История Галльской войны - Гай Юлий Цезарь

8. На это Цезарь дал ответ, какой ему заблагорассудилось; суть же его была такова: «Приязнь для него с Германцами невозможна, доколе они будут оставаться в Галльских пределах. Да и несправедливо тем, кто не сумел защитить своих земель, отнимать чужие. Притом в Галлии нет земель, которые можно было бы отвести для пришельцев столь многочисленных без обиды для ее коренных жителей. Впрочем, если они хотят, то могут идти селиться в земле Убиев, послы которых теперь у него, жалуются на притеснения Свевов и просят помощи. Он, Цезарь, надеется получить на это согласие Убиев».

9. Послы Германцев обещали слова Цезаря передать своим соотечественникам и после их обсуждения через три дня вернуться с ответом; а покамест просили Цезаря не идти далее. Цезарь на это предложение отвечал отказом. Ему было известно, что Германцы отправили большую часть своей конницы для фуражировки и грабежа на ту сторону Мозы к Амбиваритам. Он догадывался, что Германцы ожидают возвращения конницы и поэтому просят отсрочки.

10. Моза течет с горы Вогезе, находящейся в земле Лингонов; принимая в себя рукав Рейна, называемый Вагалис, Моза образует с ним остров Батавов; милях в восьмидесяти от него она впадает в Океан. Рейн же берет начало в земле Лепонтиев, живущих в Альпах; в быстром своем течении на большом протяжении орошает он земли Нантуатов, Гельвециев, Секванов, Медиоматриков, Трибоков и Тревиров. Приближаясь к Океану, Рейн разделяется на несколько рукавов, образующих множество островов значительных размеров; на многих из них обитают народы дикие и грубые, которые, как говорят, питаются рыбой и птичьими яйцами. Рейн впадает в Океан многими устьями.

11. Когда Цезарь с войском был уже не далее двенадцати миль от неприятеля, его послы снова прибыли к нему, как было условлено. Встретив Цезаря на походе, они настойчиво упрашивали его не идти далее. Не преуспев в этом, они просили «дать приказание коннице, шедшей впереди, не начинать сражения, а им дозволить отправить к Убиям послов. Если сенат и старейшины этого народа согласятся заключить с ними договор, скрепленный клятвами, то они согласны будут на условие, предложенное Цезарем; но для этого просят они у Цезаря три дня сроку». Цезарь подозревал, что все эти просьбы клонятся к одному и тому же: в течение трех дней дождаться возвращения их конницы, находившейся в отлучке. Впрочем, Цезарь отвечал, что в этот день он двинется вперед не далее, как на четыре мили, для снабжения войска водой, а чтобы на следующий за тем день они собрались к нему, как можно в большем числе, и изложили бы свои требования. Префектам же, шедшим впереди со всей конницей, Цезарь послал приказание первыми не начинать военных действий; если же неприятель сам нападет на них, то чтобы они его отражали, пока он сам не подойдет к ним со всем войском.

12. Неприятели, едва увидели нашу конницу (она состояла из 5000 человек, тогда как у неприятеля было не более 800 всадников вследствие того, что всадники, посланные для фуражировки по ту сторону Мозы, еще не возвратились), как ударили на нее. Наши между тем не опасались ничего подобного, зная о недавнем возвращении Германских послов от Цезаря и о том, что этот день по их же просьбе назначен для перемирия, и потому пришли в смятение. Когда они стали сопротивляться, Германцы по обыкновению спешились и, поражая коней, многих из наших сбросили с них, прочих же обратили в бегство. Поражение нашей конницы было до того полным, что она смогла опомниться от страха и остановиться не прежде, как в виду нашего войска. В этом сражении пало 74 наших всадника, в том числе отличавшийся храбростью Пизон Аквитанец; он был знаменитого роду; его дед был царем над своими соотечественниками и от Сената Римского удостоен наименования друга. Увидев своего брата, окруженного врагами, он поспешил к нему на помощь и высвободил его из их рук; но сам был сброшен с раненого коня и сражался храбро, пока был в силах. Окруженный со всех сторон врагами, он пал, получив множество ран. Видя это издали, его брат, находившийся уже вне всякой опасности, пустил своего коня в середину врагов и также был убит.

Панцирь с декоративным рельефом

13. Получив известие об этом сражении, Цезарь решил не принимать послов и не выслушивать никаких условий со стороны тех, кто, вероломно и коварно испрашивая мир, думает только о войне. Дожидаться же, чтобы неприятель получил новые подкрепления и притянул к себе свою конницу, было бы в высшей степени неблагоразумно. Притом он знал о непостоянстве Галлов, у которых от одного этого успеха неприятелей появилось о них уже высокое мнение, и решил не давать им времени к измене. Цезарь остановился на этом решении, сообщил о нем легатам и квестору и назначил битву на следующий же день. Между тем случилось неожиданно благоприятное обстоятельство: на другой день рано утром явились многочисленной толпой к Цезарю все старейшины и вожди Германцев опять со словами коварства и лицемерия. С одной стороны, они пытались оправдаться в начатом накануне сражении вопреки их же просьбам и предложениям, с другой стороны, хотели испробовать, не удастся ли им обманом снова получить перемирие. Цезарь очень был рад, что Германцы сами отдались ему в руки; он велел их задержать, а сам все войска вывел из лагеря; коннице же, которая еще, как он полагал, не совсем оправилась от недавнего поражения, велел следовать за главной армией.

14. Расположив свое войско в три линии, Цезарь быстро прошел восемь миль, остававшиеся до неприятельского лагеря, и явился в виду его прежде, чем неприятель узнал о происшедшем. Германцы были поражены ужасом и вследствие поспешности прихода нашего войска и отсутствия своих начальников не имели даже времени обдумать свое положение и взяться за оружие. Они в смятении не знали, что им делать: идти ли навстречу врагу, защищать ли лагерь или искать спасения в бегстве. Смятение неприятелей было заметно по беготне в лагере и беспорядочным крикам; воины наши, негодуя за их вероломное нападение накануне, тотчас ворвались в неприятельский лагерь. Тут те из неприятелей, кто успел взяться за оружие, оказали некоторое сопротивление, сражаясь из-за телег и обозных вещей. Но большая их часть и находившиеся в лагере женщины и дети (Германцы со всеми своими семействами оставили свои земли и перешли Рейн) пустились бежать куда попало; в погоню за ними Цезарь послал конницу.

15. Германцы, услыхав крики в тылу и видя поражение своих, побросали оружие и военные значки и сами устремились из лагеря. Достигнув места, где сливаются Рейн и Моза, Германцы, видя, что самое бегство не спасает их и что многие пали от нашей конницы, бросились в волны реки; страх, их усталость и быстрота течения содействовали их гибели. В наших рядах не было ни одного убитого и весьма мало раненых; так счастливо закончилась эта кампания, на которую неприятель вывел было до 180 000 человек; затем наши возвратились в лагерь. Тогда Цезарь возвратил свободу задержанным Германцам; но они, опасаясь мщения Галлов за опустошение их полей, попросили у Цезаря позволения остаться у него, на что он и согласился.

16. Окончив таким образом войну с Германцами, Цезарь решился по многим причинам перейти Рейн. Главная из них заключалась в следующем: так как Германцы имели сильное поползновение переходить через Рейн на Галльскую сторону, то Цезарю хотелось внушить им опасение за их собственные земли; а оно появится, когда они увидят, что войско народа Римского имеет достаточно смелости и возможности перейти через Рейн. Немало содействовало принятому Цезарем решению и то, что та часть конницы Узипетов и Тенхтеров, которая, как мы упомянули выше, была послана по ту сторону Мозы для грабежа и фуражировки и не участвовала в сражении, услыхав о поражении своих соотечественников, удалилась по ту сторону Рейна в области Сигамбров и присоединилась к этому народу. Цезарь через послов потребовал от Сигамбров, чтобы они выдали тех, кто начал войну в Галлии, и получил на это ответ: «Рейном оканчивается власть народа Римского. Если он не дозволяет Германцам без его позволения переходить в Галлию, то почему же он простирает свои требования за Рейн, где его власти нет места?» Притом Убии, которые одни изо всех народов, живущих по ту сторону Рейна, прислали к Цезарю послов, заключили с ним союз и дали заложников, усердно просили Цезаря «подать им руку помощи, так как они крайне утеснены Свевами. Если это невозможно по обстоятельствам государства Римского, то пусть Цезарь только покажется с войском на этой стороне Рейна; и этого уже будет достаточно на будущее время для их поддержки и защиты: так сильно уважение к войску Цезаря вследствие поражения Ариовиста и этой последней кампании, что слава об этом проникла до самых отдаленных Германских племен, и они, Убии, впредь будут иметь для своей безопасности достаточное ручательство в союзе и дружбе народа Римского. Нужное же количество судов для перевоза Римского войска они, Убии, берутся доставить сами».