Книга Драгоценные дары - Даниэла Стил

Вероника положила фотографию в папку, в которой привезла документы, и вдруг экспромтом решила отправиться сначала в Рим. Она любила этот город и никогда не скучала там, даже если приезжала одна, а оттуда она могла бы отправиться в Венецию, выяснять историю картины. Италия неизменно вдохновляла ее, именно вдохновения ей сейчас недоставало. Первые недели после смерти Пола обещали стать самыми гнетущими. Его дочери уже вернулись к прежней жизни, и Веронике требовалось найти себя. Теперь, без Пола, ее мир ощущался иным. Как ни странно, постепенное угасание Пола и его открывшееся уже после смерти последнее предательство избавили Веронику от прежних уз; даже после развода она не чувствовала себя настолько свободной. Но вместе с тем она скучала по нему. Незримые узы между ними существовали всегда, и вот теперь их наконец-то удалось разорвать. Внезапно Веронике захотелось хоть что-нибудь сделать для себя, и поездка в Рим показалась ей неплохим началом. Ей достаточно пробыть в столице всего один день, а потом направиться в Венецию.

Вероника забронировала номер в отеле «Чиприани» в Венеции и «Хасслер» в Риме, а также билет на рейс до Рима на завтра. Путешествуя в одиночку, она наслаждалась свободой: не надо было подстраиваться под чужие планы или беспокоиться о желаниях спутников. Уложив маленькую сумку, на следующее утро она была готова отправиться в путь. Фотографию полотна Беллини она взяла с собой и с нетерпением ждала поездки в монастырь. Само по себе пребывание в Италии обещало стать запоминающимся. Ей предстояло приключение.

Самолет приземлился в римском аэропорту Фьюмичино, где Вероника взяла такси до города. Отель «Хасслер» находился в самом центре, возле лучших магазинов и фонтана Треви, над Испанскими ступенями. Номера здесь были старомодно-элегантными, Вероника любила этот отель, несмотря на воспоминания о том, как раньше она останавливалась здесь с Полом. Задвинув их в дальний уголок памяти, она прошла в свой номер с живописным видом из окна. Мебель в нем была обита желтым атласом, над кроватью возвышался балдахин.

Вероника не стала задерживаться в номере и уже через полчаса после прибытия покинула отель. На улицах было и впрямь многолюдно и жарко. Вероника выбрала для прогулки белое платье из хлопка и сандалии: носить траур по Полу она перестала с тех пор, как услышала его завещание. Ей хотелось закрыть дверь, ведущую в прошлое, но она понятия не имела, что ждет ее впереди.

Она гуляла несколько часов подряд: заходила в церквушки, заглядывала в свои любимые магазины, купила несколько симпатичных пар туфель и распорядилась доставить их в отель. И повсюду, где она побывала, ей то и дело попадались пары – обнявшиеся, идущие рука об руку, часто встречались семьи с маленькими детьми, и к тому времени, как она вернулась к фонтану Треви, ей вновь стало одиноко. Как чудесно было бы поделиться этим городом с близким человеком! Но эти времена для нее остались в прошлом. Задумавшись, она наблюдала, как люди загадывают желания у фонтана.

Мальчишка-нищий подбежал к ней и предложил разменять купюры монетками. Вероника улыбнулась, согласилась, дала ему монетку в уплату за услугу и снова задумалась, зажав монеты в руке. Она понятия не имела, чего могла бы пожелать, и тогда мальчишка объяснил по-итальянски, что сначала загадывают удачу, потом – найти настоящую любовь, а в третий раз – вернуться в Рим. Вероника знала итальянский достаточно хорошо, чтобы понять его слова.

Долгое время она смотрела на фонтан, пока не заметила, что за ней наблюдает незнакомый мужчина в джинсах и голубой рубашке. С сосредоточенным выражением лица он направил объектив массивного фотоаппарата на Веронику, приготовился сделать кадр, но увидел, что она смотрит на него, и остановился. Их взгляды на мгновение встретились, потом она отвела глаза. У незнакомца было молодое лицо и волосы цвета соли с перцем, Веронике его внешность показалась европейской. В нем было нечто такое, что выделяло его из толпы. Минуту погодя незнакомец исчез, а Вероника снова задумалась о своих желаниях.

Наконец она бросила в фонтан все три монетки, по совету маленького итальянца пожелав себе удачи, любви и возвращения в Рим, и ее тут же охватила грусть. Она направилась прочь, решив поблуждать по улицам еще немного, а потом вернуться в отель. Движение на улицах было оживленным и беспорядочным, повсюду толпились пешеходы, в толпе слышалось не менее полудюжины языков одновременно, и от всего этого веяло такой живостью и энергией, что Веронике расхотелось возвращаться в номер и сидеть там одной. Рим – город, который лучше осматривать вместе с кем-то, и она расстроилась, что ей некому показать поразительную красоту, окружающую ее со всех сторон.

Вероника побродила еще час, нашла еще две изумительные маленькие церкви и уже направлялась обратно к фонтану, испанским ступеням и отелю, как вдруг очутилась в самой гуще уличного движения. Она стояла посреди улицы, а мимо с обеих сторон проносились машины, между которыми шныряли скутеры. Вероника замерла, словно окаменев, и не знала, в какую сторону повернуться. Подняв голову, она увидела, что красный «Феррари» мчится прямо на нее. Она уставилась на него, как на разъяренного быка, застыла неподвижно, понимая, что сейчас машина собьет ее, и она, наверное, умрет. Как загипнотизированная, Вероника не могла шелохнуться, глядя на несущуюся машину и водителя, и внезапно ей стало все равно, что будет дальше. Пол предал ее, детям она больше не нужна, ей уже не о чем мечтать, и хотя вокруг бурлит жизнь, ей уже неважно, будет она жить или умрет. Совершенно неважно. Какая разница, где умирать, – дома или на улицах Рима?

Она услышала чей-то пронзительный крик, и когда уже решила не двигаться с места, по каким-то невообразимым причинам неожиданно ощутила небывалый прилив сил и мощный толчок, от которого приземлилась на тротуар на четвереньки, как раз когда «Феррари» пронесся мимо и затормозил на расстоянии нескольких футов от нее так, что только взвизгнули тормоза. Машины сигналили, люди что-то кричали по-итальянски, и вдруг какой-то рослый и плотно сложенный темноволосый мужчина с искаженным ужасом лицом наклонился над Вероникой и попытался поставить ее на ноги.

Это ему удалось, однако ноги Вероники тряслись, вдобавок она сильно ободрала ладони и колени и перепачкала кровью белое платье. На нее страшно было смотреть, но еще страшнее – сознавать, что она чуть не погибла под колесами «Феррари» и сумела избежать смерти лишь чудом. Ее как будто что-то оттолкнуло с дороги – Вероника понятия не имела, что или кто, поскольку рядом с ней никто не стоял. Водитель, который помог ей подняться, был пепельно-серым от страха, его трясло так же, как Веронику. Он довел ее до края тротуара, где она присела на бордюр, и протянул ей платок, чтобы вытереть кровь с коленей и ладоней. От потрясения она не чувствовала боли. Водитель наклонился к ней и заговорил по-английски с сильным акцентом:

– Я чуть не убил вас.

Только теперь она заметила, что рука, протягивающая ей платок, дрожит. Незнакомец был одет в льняной пиджак и серые брюки, на его руке Вероника увидела массивные золотые часы. Она могла бы поручиться, что его родной язык – русский.

– Я отвезу вас в больницу, – предложил он, а тем временем их обступали люди, машины сигналили, требуя убрать его брошенный автомобиль.