Книга На восточном порубежье - Сергей Жук

Но вот разбрелись ныне ямщики на другие службы. Остались болезные без лошадей. Четыре года назад, когда Витус Беринг двигался в Охотск, собрал тот всех в округе лошадей. Предпочел прославленный мореход конскую тягу. Пол тысячи лошадей собрал, и всех положил дорогой. Одни надорвались, другие попросту от бескормицы пали. До сих пор вся дорога их скелетами усеяна. А надо заметить, что лошадь в здешних местах, скотина весьма дорогая, и не скоро пополнится их поголовье.

Название реки Алдан дали тунгусы, проживающие в прибрежных таежных дебрях. В их языке есть слово «олдан», это дословно означает бок, что видимо надо понимать, как самый большой боковой приток реки Лены. Но у них же есть слово «алдун», что значит — каменистое место. Тоже неплохо подходит к реке, которая изобилует каменными утесами и столбами, а уж каменистые, галечные берега почти визитная карточка Алдана. А возможно это название тюркского происхождения от слова алтан — золото, что тоже в достатке добывают по руслу реки и ее притоком. Но тогда надо принять, что золото добывалось за долго до прихода русских.

В любом случае место здесь благолепное, и люди селились на берегах Алдана уже многие тысячелетия. Чему доказательством многочисленные наскальные рисунки по берегам реки.

Нижний Алдан спокоен. Его русло вольготно раскинулось рукавами по долине. Течение чуть заметно, а ширина до нескольких верст. Места уловистые. По осени, Якутский и прочий люд в прок здесь заготавливают рыбу. А рыба уж всем на диво. Река собрала лучшие виды со всей Сибири. Есть все, начиная от плотвы и тугуна, кончая тайменем, нельмой и осетром.

Солнце отчаянно пытается прогреть вечную, северную мерзлоту. В это время температура за тридцать градусов. Словно издеваясь над ним, в тени ущелий, обрывов, прибрежных скал прячутся еще огромные глыбы льда, но ручейки, предательски журча, выдают их, дополняя округу жизнеутверждающей мелодией. Попутный ветер раздув паруса без особого труда справляется с течением. Разомлевшие от жары казаки лишь вяло занимаются снастями. Три последних струга, из партии Шестакова, идут вверх по Алдану. На переднем из них сам казачий голова, думы думает.

— Не просто все обернулось, — размышлял казак. — Загубили дело изменные и воровские людишки, как теперь выправить? Оружие, справа все в достатке, а вот людей мало. Не осилить таким число задуманное, не охватить весь огромный край!

Крепко пришлось думу думать. Негде более служилых казаков прибрать, а действовать надо быстро, а то капитан Павлуцкий и тут делу напортит. Получалось, что выход один, пытаться сформировать объединенный отряд из казаков Охотска, Анадырского острога и Большерецкого, что на Камчатке.

— Ватага хоть и не велика выйдет, от силы пять десятков наберется, но казаки в острогах матерые, каждый двух а то и трех стоит, — к такому выводу пришел Шестаков.

Миновали Мамонтову гору. От нее веяло холодом и вечность. Даже у человека не понимающему увиденное, пробегала дрожь по всему телу. В обрыве, высотой несколько десятков саженей, в строгой последовательности, слоями лежали окаменевшие останки животных и растений, живших здесь последние миллионы лет. Пожалуй кроме Алдана такого места во всем мире не сыщешь.

В трудах миновал месяц. В июле зачастили дожди. Оно уж так здесь повелось от создания мира. Зимы в этих краях малоснежные, и проливные дожди с половодьем приходятся на летние месяцы. Наполняются водой болота, поднимаются реки, грязь непролазная.

Единственное поселение русских на Алдане, это Охотский Перевоз. Небольшое поселение стоит при впадении в Алдан реки Белой, отсюда и название, Бельская переправа.

Место это выбрано не случайно. Против Охотского Перевоза, Алдан течет одним руслом, и ширина достигает не более трех сотен сажен. На большие лодки, называемые карбасами, грузят до сотни пудов. Их тянут бичевой вверх, а за тем течением и веслами быстро перегоняют на другой берег. Большая вода и течение лишь способствуют этому.

Это поселение, хоть и пустует ныне, в лихую годину, но суть ее для сухопутного пути неизменна. Самый сложный участок тракта начинался от Бельской переправы. Поэтому здесь, на берегу реки Алдана, путешественники останавливались на короткое время для отдыха и накопления сил. Можно сказать своего рода ямщицкий стан, где меняли лошадей и имелись станционные служители.

Струги Шестакова прошли мимо Охотского Перевоза. Скоро будет устье реки Мая, там ватага и отдохнет, а за тем уйдет вверх по этой реке. Впереди еще месяц пути. Надо подняться в верховья реки Мая, далее по Юдоме до Юдомского креста. Далее шел волок, через небольшой перевал в двадцать две версты, на верховья реки Урак. По ней спускались к Ламскому морю, а далее вдоль морского берега до Охотска.

Мелкие речные суда с грузом обычно тянули на этом участке, что-то около двадцати пяти верст, бечевой вдоль берега. Берег здесь песчаный, и по отливу идти довольно легко.

Небольшой легкий ветерок, дувший вдоль берега к Охотску, доставил прибывшей экспедиции много радости, облегчая тяжелую работу служилым людям на конечном участке пути.

2

К концу августа 1729 года все грузы и люди экспедиции, включая самого Шестакова прибыли в Охотск. После таежных дебрей, величественный простор моря всегда смотрится неожиданно и завораживающе, вызывая даже у загрубевших казаков почти детскую радость. Но несмотря на это Охотск выглядел бледно. Вытянувшись в линию по низменному песчаному берегу Охотской кошки, редкие строения среди гуртов древесного мусора выглядели серыми и безликими. Растущий по берегу мелкий кедровник, искореженный морскими ветрами, едва ли скрашивал пейзаж. Лишь в стороне виднелись сопки поросшие лесом. Но все менялось, когда в поле зрения попадали четыре вооруженных судна под Российскими флагами.

С легкой руки Петра, Охотск стал первым и пока единственным портом на берегу Ламского моря, и по его указу, адмирал Федор Матвеевич Апраксин направил сюда Архангельских мореходов.

В свою бытность Двинским воеводой, Апраксин хорошо запомнил фамилии потомственных мореходов, или как их там называли кормчих, поэтому без труда отобрал лучших из числа поморских рекрутов, что направлялись матросами на Балтийские корабли.

Он не покривил душой перед императором и отобрал в Охотскую флотилию лучших. В нее включили кормщиков Никифора Треску, Кондратия Мошкова, Якова Власова Невейцина, Ивана Бутина, Григория Березина. К ним присоединили и голландца-матроса, взятого в плен на шведском корабле, Генриха Буша. Были направлены в Охотск и корабельные мастера, Иван Каргополов, Кирил Плоских, Варфоломей Федоров и Михаил Кармакулов.

Суровый наказ был дан императором.

— В случае удачи обещать всяческие награды, чины, и богатства, а ежели не сыщут морской ход на Комчатку, то быть в смертной казни без всякого милосердия и пощады.

Поморское слово гласит о мореходах.

— Кормщику сердце крепкое надоть, вся печаль промысла морского на нем, по нему на море живут!

Кормщик был и за штурмана и за капитана. Уже через год после прибытия в Охотск, в 1716 году была построена лодия «Восток». В тот же год ушли поморы в Ламское море и проведали путь на Комчатский нос. Кормщиком пошел самый опытный из поморов Никифор Треска. Ничего тогда было ему неведомо о Ламском море, ни расстояния, ни течения, ни ветра. Лишь компас указывал на восток. Великими трудами и лишениями был совершен тот первый морской ход на Комчатку. С этого и пошло морское дело на дальнем, восточном порубежье государства Российского.