Книга Когда сорваны маски - Матс Ульссон

– Что читаете? – спросил я наконец.

А ведь я сам терпеть не могу, когда меня отвлекают от чтения.

Агнета показала мне обложку. «Исчезнувшая» Гиллиан Флинн.

– По ней сняли фильм, вы его видели? – спросил я, и она покачала головой. – Я тоже не видел. Фильмы по прочитанным книгам всегда меня разочаровывают.

А ведь я мог бы рассказать ей куда более интересные вещи!

Например, о девочке, которая перепугалась насмерть, увидев в газете фотографию ее супруга. И о двоих мужчинах в джипе с русским номером, которые преследовали эту девочку.

Но об этом я умолчал.

Мне было на руку не выдавать свою осведомленность. Только так я мог вытянуть из нее то, что известно ей. Если ей вообще что-то известно.

– Вы живете в Мёлле? – поинтересовался я.

Агнета посмотрела мне в глаза, склонив голову набок:

– Только летом. Собственно, это мое первое лето в Мёлле.

– И всегда обедаете здесь?

Она кивнула:

– Здесь так уютно сидеть и наблюдать за людьми. Радуюсь, если принесут что-нибудь. И не жду обслуживания по высшему разряду.

Я уже заметил, что молодой официант перепутал заказы с разных столиков.

– Вы здесь живете? – спросила она.

– Да, неподалеку отсюда. Харри Свенссон, – представился я, протягивая ей руку. – У меня ресторан в Сольвикене, а в Мёлле я впервые за долгое время.

– Агнета. – Ее рукопожатие оказалось одновременно мягким и крепким. – Надеюсь, в вашем ресторане обслуживают лучше?

– Да, если только это делаю не я.

Она рассмеялась и попросила у пробегавшего мимо мальчика счет.

– Вообще-то, я просила красное вино, а мне принесли белого, – заметила она, когда он ушел. – Бедняжка, вероятно, страдает дальтонизмом.

Тут мы рассмеялись оба.

Агнета заплатила наличными и добавила мальчику пятьдесят крон на чай, несмотря на его рассеянность. На ее ногтях лежал полупрозрачный красный лак.

Потом встала со стула и попрощалась.

– Увидимся, – улыбнулся я.

– Не исключено.

Я проводил ее взглядом.

Я обязательно купил бы точно такие же брюки, если бы было кому. Если бы я знал, где продают такие и если бы имел на это средства.

Агнета Бьёркенстам не стала подниматься в гору к отелю «Кюллаберг», а забрала вправо, к старой пожарной станции, и пошла по набережной. Вероятно, к дому Бьёркенстамов можно было выйти и с этой стороны. Расплачиваясь, я понял, что мне принесли счет компании из пяти человек с соседнего столика, которая к тому времени, конечно же, благополучно успела смыться.

Больше мне в Мёлле делать было нечего. Я выяснил, где живет Якоб Бьёркенстам, и теперь даже опасался лишний раз показаться возле его дома, чтобы не навлечь на себя подозрения. Лучше ему было не знать о том, что я побывал в Мёлле.

* * *

Собственно, что в нем было такого?

Она сама себе удивлялась.

То есть со временем она, конечно, все поняла. И не раз обо всем пожалела. Еще до того, как все произошло, или уже после – этого она не помнила. Трудно бывает отследить собственные мысли.

Тогда они с Петрой и Марией отправились в новый ресторан, о котором так много писали и говорили. Он назывался «Стюрекумпаниет» и располагался на Стюреплан[13]. Следуя совету Марии, все три явились туда без лифчиков. Вероятно, только поэтому их и пустили. Уже у входа Мария посоветовала ей расстегнуть еще одну пуговицу на блузке.

Ей было неуютно и сразу захотелось уйти. Заведение оказалось совсем не в ее вкусе.

Его она заметила не сразу. Это Петра обратила на него ее внимание. Сама она в тот момент придумывала предлог, чтобы смыться.

– Во-он тот, видишь? – крикнула Петра ей в ухо. – Глаз с тебя не спускает!

Музыка гремела вовсю, поэтому ей потребовалось время, чтобы осознать сказанное. И все-таки она не понимала, о ком речь, пока официант не поставил перед ней бокал с чем-то красным.

– «Абсолют» с клюквенным соком от того молодого человека. – Он показал в направлении дальнего столика.

Действительно, там сидел парень в белой рубахе. Стильный и очень привлекательный. Встретив ее взгляд, он помахал рукой и широко улыбнулся.

Ей нравился его запах, его уверенность в себе и то, что он обхватил руками ее талию сразу, как только они познакомились.

Его родители жили несколькими кварталами выше, возле кинотеатра, который назывался «Парк». Молодой человек сразу пригласил ее в гости.

Никогда еще ей не приходилось бывать в такой большой квартире.

– Сколько здесь комнат? – спросила она.

– Двенадцать. Или четырнадцать, смотря как считать.

– И ты живешь с родителями?

– Иногда.

– А сейчас они где?

– Уехали в Сконе на лето.

Он поставил какую-то классическую музыку и достал из холодильника шампанское. А потом они сидели на широком, как автотрасса, подоконнике и смотрели на Хюмлегорден.

Шампанское оказалось бесподобным. Парень наклонился к ней, и она позволила ему расстегнуть ее блузу. Он ласкал ее одними кончиками пальцев и пытался поцеловать в губы. Он был решителен, но не стал настаивать, когда, после двух бокалов шампанского, она попросила его вызвать такси.

На самом деле домой ей совсем не хотелось. К тому времени она уже успела потерять голову.

Раньше ей не приходилось общаться с парнями его круга.

Он оплатил ей такси до Худдинге. После его огромной квартиры в Эстермальме собственная показалась тесной, как спичечный коробок. В его комнате не было афиш молодежных рок-групп, зато висели картины неизвестных ей художников. Хотя, с другой стороны, кто в этом Эстермальме знает «New Kids»[14] или Майкла Джексона?

Ей понравилось, что он понял ее отказ.

А на следующий день мать осторожно постучала в дверь и пригласила ее к телефону. Она так и не поняла, кто дал ему их номер.

– В три я пришлю за тобой машину, о’кей?

Потом прибыл автомобиль. Водитель был в форменной фуражке с козырьком. Родители провожали ее, стоя на лестнице их дома в Худдинге.

Парень пригласил ее в кафе «Опера» на бокал шампанского и устрицы.

«Вдова Клико» было написано на этикетке.