Книга Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского - Владимир Дядичев

«Я. Агранов, Н. Асеев, И. Беспалов, М. Гельфанд, М. Горб, A. Зонин, Я. Ильин, В. Каменский, В. Катанян, Б. Кушнер, Т. Костров, М. Кольцов, В. Кин, С. Кирсанов, A. Лавинский, Б. Малкин, П. Незнамов, Б. Ольховый, B. Перцов, В. Попов-Дубовской, А. Родченко, В. Степанова, C. Третьяков, B. Уласевич, Л. Чернявский, С. Шамардина, Л. Эльберт».

Здесь в алфавитном порядке перечислены фамилии писателей, художников, с которыми Маяковский был связан совместной работой, а также его знакомых, не принадлежавших к кругу деятелей культуры.

Первой в списке стоит фамилия Я. Агранова. Из официальной биографической справки, составленной в 1935 году, можно узнать, что Яков Саулович Агранов «в революционном движении стал принимать участие с 1912 года. В апреле 1915 года Агранов был арестован и выслан в административном порядке в Енисейскую губернию. Здесь, встретившись с группой большевиков, оказавших на него большое влияние, он в конце 1915 года вступил в ряды большевистской партии. После Февральской революции тов. Агранов прибыл в Петроград и затем был направлен ЦК партии в Гомель для налаживания партийной работы. Он был одним из секретарей Полесского областного комитета. В феврале 1918 года тов. Агранов был вызван в Петроград и назначен секретарем Совнаркома. Осенью следующего года ЦК РКП(б) направил его на работу в ВЧК».

Для Якова Сауловича служба в ВЧК становилась более существенной, чем чисто канцелярская работа в СНК. Среди опубликованных материалов Совнаркома последние документы, подписанные Аграновым как секретарем Малого СНК, относятся к сентябрю 1920 года [См.: Декреты Советской власти. М., 1980. Т. 10. С. 357–363].

Однако на новой работе не остаются втуне и его литературные способности. Вскоре появляется и первый «печатный труд» Я. Агранова: в вышедшем в 1922 году 2-м томе «Красной книги ВЧК» он опубликовал довольно основательный «Обзор деятельности контрреволюционных организаций в период 1918–1919 годов».

Написание «Обзора» было, однако, не единственным способом соприкосновения Агранова с литературой. В цитировавшейся биографической справке можно далее прочитать:

«Под непосредственным руководством тов. Агранова раскрыты и ликвидированы крупнейшие контрреволюционные организации. Он проводил следствие по делу “Национального центра” в Москве, принял непосредственное участие в раскрытии и ликвидации так называемого “Тактического центра” и входивших в его состав организаций. В 1921 году Агранов участвовал в ликвидации савинковского “Народного союза защиты родины и свободы” – террористической организации, действовавшей в контакте с некоторыми зарубежными генштабами и организовавшей ряд банд на территории Советской России. Он ликвидировал боевую монархическую организацию профессора Таганцева в Ленинграде, провел следствие по делу повстанческого штаба Антонова, поднявшего кулацкое восстание на территории Тамбовской и Воронежской губерний». И т. д. и т. п.

Яков Саулович Агранов (1893–1938) – сотрудник ВЧК – ОГПУ – НКВД, комиссар государственной безопасности 1-го ранга (26 ноября 1935 г.), один из организаторов массовых репрессий 1920-х – 1930-х гг.

Надо отметить, что ликвидация упомянутого «Тактического центра» по времени (первая половина 1920 г.) совпала с периодом некоторой «либерализации» Советской власти. 18 января 1920 года ВЦИК и СНК приняли решение об отмене смертной казни. Была объявлена амнистия лицам, совершившим «неопасные политические преступления». Главные обвиняемые по делу «Тактического центра» были приговорены к расстрелу «с заменой его, по амнистии, 10 годами заключения». Среди обвиняемых, в частности, известный историк и публицист, редактор журнала «Голос минувшего» С. П. Мельгунов; сын известного русского философа Е. Н. Трубецкого историк С. Е. Трубецкой. Осенью 1922 года вместе с большой группой творческой интеллигенции С. П. Мельгунов и С. Е. Трубецкой были высланы из Советской России. Так появились уникальные свидетельства людей, находившихся по другую сторону следовательского стола Якова Сауловича. Ряд любопытных страниц своим вынужденным ночным «беседам» с Аграновым посвятил, в частности, С. Е. Трубецкой. Он писал: «В первую же ночь солдат доставил меня в маленькую прихожую комнату, откуда открывались двери в «кабинет тов. Менжинского». Двери растворились, и меня пригласили войти. За письменным столом сидел человек восточного типа с очень бледным лицом, длинными, черными и жирными волосами и ярко горящими глазами. Позднее я узнал, что это особоуполномоченный ВЧК Агранов» [Трубецкой С. Е. Минувшее. Париж, 1989. С. 198–199 и след.].

Агранов свои ночные допросы проводил не где-нибудь, а в кабинете заместителя председателя ВЧК. Ну а то, что допросы ночные, так ведь в то время Яков Саулович был все еще следователем «по совместительству». Кстати, не от такого ли первоначального совместительства идет ставшая «фирменной» практика ночных допросов в ОГПУ – НКВД 30-х годов? Как бы там ни было, а следователь Агранов уже в 20-е годы не только сам пишет «литературные труды», но и становится «литературным героем» произведений других авторов.

Комментируя далее вышеприведенный послужной список Якова Сауловича, напомню читателям, что указанная в нем «ликвидация боевой монархической организации профессора Таганцева» в Петрограде – это как раз то дело, по которому был арестован и расстрелян поэт Николай Гумилев. По этому делу по приговору Петрогубчека было расстреляно 87 человек.

Вот какой незаурядный человек был другом Бриков, а через них – и «другом» Маяковского. И надо сказать, что ревностное «курирование» творческих работников, литераторов уже с начала 20-х годов стало для Агранова важной составляющей всей его последующей профессиональной деятельности в ВЧК – ОГПУ – НКВД.

В своих воспоминаниях жена Ф. Ф. Раскольникова М. В. Канивез так описывает некоторые свои впечатления о посещении Москвы летом 1936 года: «В Зубалове находилась дача Якова Сауловича Агранова. В ГПУ, затем в НКВД ему был подчинен отдел, занимающийся надзором за интеллигенцией. Все это прекрасно знали. И на всех писательских вечеринках неизменно присутствовал Агранов. “Янечка”, как звали его писатели. Он появлялся всюду, где собирались компании, а некоторых приглашал к себе в гости. Теперь трудно разобраться, кто дружил с ним искренне, а кто считал, что если “Янечка” присутствует, то в случае возможного доноса можно сослаться на него. Теперь только диву даешься, как многие тогда еще ничего не понимали. Как это ни странно, нам издали было видней и понятней, чем некоторым людям, находившимся в гуще событий» [Канивез М. В. Моя жизнь с Раскольниковым // Детектив и политика. М., 1989. Вып. 3. С. 215].

Конечно, не забывал Яков Саулович и своих «старых друзей» Бриков. В июле 1935 года он вселился в кремлевскую квартиру арестованного А. Енукидзе. Теперь ему гораздо удобнее стало звонить в Ленинград, чтобы «поболтать» с Бриками: «Кремль вызывает Смольный». К этому времени у Бриков, проживавших на квартире заместителя командующего Ленинградским военным округом В. М. Примакова, кроме обычного городского был установлен и телефон правительственного смольнинского коммутатора. Да и сама Лиля Юрьевна, теперь уже «жена» зама командующего ЛВО, всячески старалась поддерживать отношения со столь влиятельным человеком «своего круга» – замом наркома Я. С. Аграновым. Заму же наркома, надо полагать, приходилось в Ленинград не только звонить, но и приезжать по делам. А дела были, были. После убийства С. М. Кирова в Ленинграде началось преследование бывших зиновьевцев, троцкистов, а затем – выселение из Ленинграда всех «бывших эксплуататорских элементов». Практически же, как свидетельствует современник, началась кампания почти поголовного «прочесывания» фамилий, упоминаемых в престижных дореволюционных справочниках типа «Весь Петроград».