Книга Модельер - Элизабет Обербек

Он наклонился и поцеловал ее.

— Я никогда не думал, что можно влюбиться с первого взгляда. Я никогда не верил в подобные сказки, но вот теперь это случилось со мной. В первый же день, когда я встретил тебя, твое бледное лицо, острый подбородок, твои большие голубые глаза, уставшее сердце умоляли меня: «Спаси меня, пожалуйста!» Я полюбил тебя. Понимаешь, я делаю только то, что ты попросила.

— Но твоя жена. Где она? У вас нет детей? Что произошло между вами? — Валентина засыпала его вопросами.

— От кузена я знаю, что она живет в Авиньоне. Это все, что я знаю. Мы оба женились по непонятным причинам. Я думал, что люблю ее. Она любила меня за талант. Когда я отклонил предложение о работе на должности главного кутюрье в крупном модном доме в Париже, она бросила меня. Она хотела, чтобы я был в Париже, а не в Сенлисе.

— Почему ты не согласился на эту работу?

Расслышал ли он этот вопрос правильно?

— Тебе нравится жить в сельской местности, не так ли? Париж слишком… слишком…

Он очень тщательно подбирал слова, чтобы они ей понравились. Он будет делать все, чтобы она полюбила его.

— Я думал, что моя жизнь полностью меня устраивает. Но потом я изменил свое мнение. — Он рассказал о смерти отца, о Жюльетт и племянниках. — Я принадлежал своему дому. Возможно, я боялся Парижа, а возможно, я был слишком упрям. Моя жена беспощадно клевала меня: «Поезжай, поезжай, поезжай» — и я перестал замечать разницу между ней и моим попугаем.

— Клод!

— Я до сих пор не знаю, почему она никогда не просила развода. Я не получил ответа на мое письмо, в котором сам просил о разводе.

— Ты женат! — повторила Валентина. — Мне казалось, что Шарлотт сказала бы об этом. Но, возможно, она не знала. — Ее рука лежала у него на груди. — Ты женат, и я почти замужем, мы в равных условиях! Положение не делает нам честь. Я никогда не спешила выйти замуж, но, когда мне исполнилось тридцать пять лет, я захотела завести семью.

— Я думаю, ты ждала меня.

Она опустила подбородок и как будто стала разыскивать что-то внутри себя.

— Я в смятении, потому что успела слишком сильно привязаться к тебе. — Она рассмеялась и попыталась выбраться из-под простыней.

— Слишком поздно. Ты стреножена.

— Да уж, действительно. — Она рассмеялась. — Ты прав, я стреножена. Хорошо. Который сейчас час?

Он не ожидал этого вопроса. Его старая привычка постоянно следить за временем, всегда доставлявшая ощущение комфорта, сейчас вызывала отвращение.

— Не имею понятия, — ответил он.

— Ты невыносим. — Теперь в ее смехе слышалась озабоченность. — Когда ты возвращаешься домой?

— Тогда же, когда и ты. Вместе с тобой.

— Неудивительно, что твоя жена не выносила тебя! Хватит, отпусти меня! Я должна взглянуть на часы! Быстро. — Клод почувствовал панику в ее голосе и нежно обнял. Она ответила тем же. Но тут он почувствовал, что что-то царапает его спину — острый камешек ее кольца.

Он воздержался от подарка Валентине на следующий день. Виктор обязательно заметил бы его. Какой самый необычный в мире подарок он мог сделать для нее? Цветы — тривиально, шелковый шарф — обыденно; ничто материальное не сможет символизировать его любовь к ней. Уложив сумку для возвращения в Сенлис, он смотрел на озеро. Этим утром над ним царил легкий туман, что вызвало в Рено неожиданный приступ страха. Он предпочел бы побежать к берегу моря или взобраться на самую высокую вершину, только бы уйти от этой безмятежности швейцарской Ривьеры.

Валентина спросила его, почему он не переехал в Париж.

— Почему Париж, Париж? Всегда Париж! — спрашивал он громко. Может быть, действительно в Париже лучше пойдет бизнес?

Голубой шелк простыней на кровати с роскошным пологом в доме Рико теперь смят и хранит следы произошедшего несколько часов назад. Клод навел порядок, запер дверь и долго не мог избавиться от мысли, что Рико остался бы им доволен.

Глава 10

Первой остановкой Клода в Сенлисе стал дом Жюльетт, где надо было забрать Педанта и заодно повидать племянников. Переступив порог, он выкрикнул:

— Шоколад из Швейцарии! — В мгновение ока четыре озорных мальчишки окружили его.

Жан-Юг и Анри стали умолять дядю проводить их до конюшни, чтобы посмотреть на жеребят. Они объяснили, что им разрешили кататься на лошадях столько, сколько пожелают, но в присутствии взрослых. Мальчишки шли в сопровождении Клода с Педантом на плече, по щиколотку в грязи через конюшенный двор. Насколько же стали шире плечи у Анри!

Паскаль, пятнадцатилетняя дочь владельца конюшни, сидела на заборе у входа на площадку для выездки и смотрела в их сторону. Заметив ее, Анри зашагал быстрее, оставив далеко позади дядю и брата.

— Паскаль, пойдем с нами. Дядя Клод хочет увидеть Маркизу, — сказал Анри.

Не изменив выражения лица, она спрыгнула с забора, успев подобрать достаточно длинную юбку. Когда все четверо подошли к Маркизе, та радостно заржала и забила копытом, а Педант издал вопль.

— Маркиза храпит — хочет, чтобы на ней покатались. Это самая разговорчивая лошадка. Разве она не прекрасна, дядя Клод? — сказал Анри. — И у нее очень легкая походка. Паскаль, позволь ей показать в галопе все, на что она способна.

Клод наблюдал, как Анри ждет ответа Паскаль.

Быстрая улыбка промелькнула на ее спокойном лице.

— Только я без седла, Анри. Подай мне уздечку.

Отработанным движением она надела уздечку, а Анри быстро подставил свои ладони, чтобы ей легче было вскочить на лошадь.

Теперь уже Клод с племянниками уселись на заборе. Клод посмотрел на Анри, который следил за каждым движением наездницы: волосы соломенного цвета развевались, юбка немного задралась, обнажая ноги, крепко сжимающие бока лошади, ее глаза и губы, даже нос были напряжены.

Лошадь и девочка легко прошли два круга. Даже без седла и стремян Паскаль грациозно взяла два барьера. Она широко улыбнулась Клоду и мальчикам и, уже приближаясь к ним, мягко перевела лошадь на рысь.

Анри протянул руки, чтобы помочь ей спрыгнуть. Оба смеялись.

— Увидимся дома, — сказал он и помахал рукой дяде и брату. Клод наблюдал, как парочка идет в конюшню. На какой-то момент ему захотелось последовать за ними, стать свидетелем, как они кормят, моют лошадь. Но вместо этого он взял за руку Жан-Юга и вместе с притихшим Педантом, который уснул на его плече, отправился по протоптанной тропинке.

Войдя на кухню, Жюльетт засыпала Клода вопросами:

— Где ты был? Как твоя маленькая любовь?

Он рассказал о проведенных в Вёве выходных.

— Мой бедный брат! После стольких лет! Ты и Валентина должны проводить больше времени вместе! Но, Клод, будь осторожен! — сказала Жюльетт. — Твое свадебное платье может стать для этой женщины отчаянным криком души, последним романом перед обетом верности мужу. Даже я имела бурную интрижку до своего замужества.