Книга Рецепт идеальной мечты - Анна и Сергей Литвиновы

Впоследствии, довольно скоро, мистер Макфарлин ушел из "Эппла" и основал собственную фирму, занимающуюся программным обеспечением. Вскоре она, впрочем, потерпела крах. Такая же судьба постигла и вторую, и третью компанию Стивена. И только образованная им в 1997 году фирма "Стив-софт" добилась наконец коммерческого успеха. Сейчас в "Стив-софте" работает около полусотни высококвалифицированных математиков и программистов, а годовой объем продаж составляет около ста миллионов долларов. Стивен Макфарлин вторично не женился. На публике он практически не появляется, деля время между штаб-квартирой "Стив-софта" и своим любимым охотничьим домиком близ Миззулы, штат Монтана.

Сама же Пола Шеви после продажи "Макфайера" полностью отошла от дел и более никогда в компьютерный бизнес не возвращалась.

"Таким образом, – завершал главку американский биограф Шеви, – девочка, родившаяся в домике на колесах у отца-пьяницы и матери-посудомойки в огайском захолустье, стала тридцать один год спустя одной из самых богатых женщин Америки с капиталом более пятисот миллионов долларов наличными".

* * *

Чтобы не было искушения читать захватывающую документальную повесть дальше, Дима выключил компьютер. Часы показывали без пяти четыре утра.

Журналист разложил диван. Нырнул под одеяло. Глаза слипались. "Вот он, зловещий оскал развитого капитализма, – с привычной иронией подумал он. – Побеждают авантюристы и подлецы. Да, человек может к тридцати годам нарубить полмиллиарда "зеленых". Но.., для этого ему надо сперва немножко поторговать собой, потом – организовать убийство близкого родственника и, наконец, подложить проститутку под собственного мужа…"

Но все-таки, когда он засыпал, в его душе появилось почти забытое, из детства, чувство. Чувство, что возникало, когда мама отрывала его от интересной книги, – и он, засыпая, предвкушал: а что там будет дальше? И фантазировал – что, и мечтал сам войти вовнутрь этой книжки, пережить ее приключения, сделаться ее героем…

Глава 4

В то же самое время – когда в Москве подходила к концу ночь – на другом краю планеты, над Тихоокеанским побережьем Соединенных Штатов Америки, над городом Степлтон еще вовсю светило солнце. День, без остатка прожитый в Европе, здесь только начинал клониться к вечеру Пола Шеви пила свой традиционный пятичасовой чай на собственном песчаном пляже на берегу залива Лонг-Бэй.

Она была счастлива. Удобное кресло, плед, перешепот волн, лениво накатывающих на берег… И солнце, что отражается в рыбьих спинках… За десять минут до ее чая секретарь Пьер выставлял на мелководье собственное изобретение, "пролонгированную кормушку".

Кормушка выдавала по сто червячков в минуту, и рыбы – в их обществе тоже любили бесплатный корм – сплывались к особняку со всего залива. Это изобретение принесло Пьеру золотой портсигар, а Поле – искреннюю, почти детскую радость. Рыбки искрометно толкались подле кормушки, запах чая мешался с ароматами водорослей (Пола, в отличие от соседей, запрещала чистить свою часть залива), экономка бродила где-то в тылу, подмечая ее мельчайшие желания… Разве это не счастье? Разве здешние ее подруги, с рождения перекормленные роскошью, ее поймут ? Разве они оценят ломтики авокадо, и тоненькие ананасные полоски, и кусочки недозрелых киви?

(Пола предпочитала именно недозревшие, кислые, в магазинах такие не продавались, и Пьеру приходилось заказывать их прямо на ферме.).

В высшем обществе считалось vulgare гордиться тем, что ты пьешь лучший чай в мире и твоя экономка – самая дорогая в штате Вашингтон. В кругу миссис Шеви богатство было чем-то естественным, и потому Пола никому, кроме психоаналитика, не признавалась, что счастлива видом на предвечерний залив, и удобнейшим шезлонгом, и чаем, поданным, как любил ее дед, без сахара и молока, крепким, и с пылу с жару…

Психоаналитик у Полы был новый. Предыдущего, Джоша, она убрала – из своей жизни, из Степлтона и из Ассоциации практикующих врачей. Джош, дурачок, облаченный полномочиями Гиппократа, осмелился толковать ей о морали. Комедия: какой-то врач решил ее поучить, изложить ей моральный кодекс!

"По какому девизу вы, Пола, живете? – Вы это знаете, Джош: "Делай, что нравится, и будь что будет!" – Но Пола, как же тогда быть с теми, кому не нравится то, что нравится вам? Вы должны быть более милосердны…"

"Я никому ничего не должна", – отвечала она, улыбаясь. Джош не заметил, как глаза клиентки на секунду вспыхнули сталью. Дурачок-доктор даже не понял, что заговорил на скользкую тему, даже не догадался, что Пола решила мгновенно и твердо: карьера психоаналитика – кончена. Степлтон – город Полы, и здесь нет места нулям, возомнившим себя мессиями. Пола Шеви пре-. красно знала: врачу не под силу с ней воевать. Слишком разные весовые категории.

Пола уничтожила Джоша легко: пара исков от разгневанных пациенток, кокаин, найденный в бардачке автомобиля, газетное интервью с его первой женой: "Годы, прожитые вместе с Джошем, я вспоминаю с ужасом и отвращением…" О докторе, изгнанном из приличного общества, даже горевать было некому – его клиенток рвали на части другие, более сговорчивые врачи.

Перечить Поле могла только экономка. Лишь она, Венера, могла уговорить хозяйку съесть натощак прописанную косметологом ложечку овсяной каши. Лишь ей разрешалось ворчать по поводу открытых платьев, спортивных машин и дураков-шоферов. Толстуха Венера обладала своеобразным чувством юмора – после каждой перепалки с хозяйкой шла к себе в кухню и старательно записывала в книжечку те эпитеты, которыми награждала ее Пола. Раз в год, в свой день рождения, экономка предъявляла хозяйке выписку из кондуита: "Сука – 598 раз, стерва – 404, черная дура – 356…" Пола неизменно хохотала и выплачивала служанке по десять долларов за каждое нанесенное той оскорбление.

Только Венера осмелилась высказаться по поводу последнего увлечения миссис Шеви: "Этот парень – дешевка!"

Такое слово в устах экономки, самой дорогой во всем штате Вашингтон, звучало худшим из оскорблений.

Последним увлечением Полы был пепельный мальчик +++++ – худощавый комок амбиций. Его безымянные тонкие пальцы обвивали татуировки-змейки. +++++ носил фамилию Трубецкой, происходил из семьи русских эмигрантов второй волны и никогда не заказывал в ресторане устрицы. "Ты не любишь устрицы, +++++?" – "Я люблю только тебя. Пола…"

"Ему за устрицы платить нечем", – рубила Венера, когда +++++ уходил.

Пола только улыбалась.

+++++ ненавидел море, но учился управлять яхтой.

+++++ изгонял из своих глаз ужас и занимался виндсерфингом. Он рано просыпался – чтобы бегать вместе с ней по утрам. Он не курил – потому что Пола ненавидела запах табачного дыма.

"Вы, миссис Пола, влюбились в ничтожество", – припечатывала Венера. Даже она, бедняга, не понимала…

+++++ едва исполнилось тридцать. Исключительная внешность, роскошное тело и благородная фамилия. Лучший альфонс во всем Степлтоне. Говорит: