Книга Беда по вызову - Ольга Степнова

— Ты приходи на занятия. Теперь по субботам, в семь, секция каратэ. Бесплатная.

Он засиял глазенками и проорал:

— Вы только маме не говорите!

Чего не говорить? Что его побили? Или, что отныне он будет заниматься каратэ под моим руководством в бесплатной секции, о существовании которой я пять минут назад даже не подозревал? Я вздохнул тяжело и поплелся в директорский кабинет.

Ильич пил водку. Водки было много. Одну бутылку он уже допивал, остальные шесть, пока еще целые, стояли в ряд на его директорском столе.

— Петька, садись.

Я стоял ошарашенный. Ни в чем таком до сих пор Ильич замечен не был. Взятки брал, но чтобы пить, да еще с таким размахом, да на рабочем месте…

— Петька, твою мать, садись. Это конфискация. У десятиклассников. Половину Маргарита Георгиевна забрала, половину я. Думаешь, чего они сегодня такие трезвые пляшут? Конфискация. Вот. Ну, давай.

Он достал огромную кружку с изображением доллара и до краев наполнил ее «Флагманом». Такое количество пойла без закуски могло свалить кого угодно и я аккуратненько намекнул:

— А за рулем кто?

Ильича я каждый день отвозил на «аудюхе» домой, а утром привозил в школу. Только последние дни он сам разъезжал на RAVе, пока я ковырялся с «ауди».

— А за рулем я, Петька. Я поеду. А как же я пойду?

— Нет уж, лучше я. Машинка больно хороша, — подмазался я.

Ильич вдруг сник, закивал и выпил залпом поллитровую кружку водки, предназначенную мне.

— Ты, Петька, не знаешь, что такое деньги. Ты плохо знаешь, что такое хорошие деньги.

Что-то у меня в глазах мелькнуло такое, что он осекся.

— Петька, правда, довезешь меня до дома? А то я ни петь, ни рисовать. Главное, закусь они, суки, не носят. Только водку. Хорошо еще, что дорогая. И где они деньги берут? А в ментовке пару раз травились конфискованной водкой. Маргаритка рассказывала. Выпили и…ц! Лечились. А я говно не пью. И мало не беру. — Он заржал. — Знаешь какой плакатик висит в кабинете у нашего начальника ГАИ? «Мало денег не берем». Ты, Петька, не знаешь, что такое деньги.

Монолог затянулся, и роль благодарного зрителя меня достала. Я сгреб целые бутылки в пакет, взял в охапку Ильича и покинул школу через черный вход. Еще гремела музыка, дискотека была в разгаре, но на пути нам никто не попался. Я решил доставить Ильича прямо к его холостяцкому дивану, чтобы никто не застукал его в таком виде.

— Петька, гад, ты за что сидел? — вдруг брякнул он.

Я опешил. Хорошего же он обо мне мнения.

— Я алиментщик.

— Я так и думал, — сострил Владимир Ильич.

Машинка шла как надо. Движок шептал, а руль вертелся пальцем. Я включил радио на всю катушку, потому что слушать, не бренчит ли что в подвеске, было ни к чему. Я первый раз сидел за рулем этого RAVа и он мне нравился. Хотя я бы предпочел что-нибудь другое, например, Патрол. Но ведь, Петька, ты не знаешь, что такое деньги. Ильич всхрапнул на заднем сиденье, а я подумал, не дать ли мне кружок по загородной трассе, просто так, для кайфа.

И я вдавил педаль газа. Мы с моим новым дружком просто лопали асфальт кусками на скорости 120 км. Всякие там выбоины и ямки обозначались лишь легкими толчками. В салоне орал Лед Зепелин и после дискотечного репертуара это был бальзам на мои уши. Я гнал и думал, что если бы не мое темное прошлое, я был бы вполне довольным жизнью человеком. Особенно, если бы эта тачка была моей. Особенно, если бы рядом была она. А дома дед. А в гараже Мишка. Так мало надо. И так много. И так невозможно собрать все эти мелкие кусочки в одно целое. Я гнал и думал, что, наверное, это нормально, когда хочешь больше, чем можешь. Вот и Ильич пересел на тачку, стоимость которой перекроет пять школьных ремонтов.

Я поздно их заметил. Сначала удивился, что кто-то идет с моей скоростью. Потом удивился, что это всего лишь Жигули. И решил, что парни хотят поиграть в догонялки. Я прибавил газу, но они не отстали. Меня это не насторожило, а раззадорило. Я влепил под 150, но они поравнялись и почти бортанули меня.

За долю секунды до выстрела, я понял, что это произойдет. Игрушки с депутатом Грачом сделали меня очень проницательным. И виртуозным. Я отработал рулем так, что когда пуля разнесла боковое стекло, она прошла по касательной, царапнула мне плечо и ушла назад, в салон. Хорошо, что Ильич, пьяный в стельку, мог держать только горизонтальное положение. Это его спасло. Я все же не удержал машину на дороге, слишком большая была скорость. Мы вылетели с шоссе, пару раз красиво перевернувшись в воздухе, и приземлились на крышу. «Перевертыш. Зато стойки целы» — почему-то подумал я под громкий рев тяжелого рока.

— Ильич, жив? — крикнул я из очень неудобного положения. Сзади замычали. Я выбрался через разбитое боковое окно и помог выбраться Троцкому.

— …ть! — вполне трезво выругался он. — В нас стреляли.

Я думал, он будет убиваться по машине, но он, видимо, свою жизнь оценил дороже. Его подтрясывало, он был бледен, и с большим кровоподтеком на лбу. Я порадовался, что не одел куртку: во-первых, она осталась цела, рубашку залила кровь, во-вторых, я бы так просто не выбрался в окно в толстенном одеянии.

— Это покушение, — мрачно заявил Ильич.

Интересно, на кого. Погоня со стрельбой никак не вписывалась в размеренную жизнь школьного учителя. Хорошо, что стреляли не из Калаша, иначе шансов было бы гораздо меньше.

— А как мы тут оказались? — Ильич растерянно огляделся. Мы стояли в чистом поле, припорошенном снегом, метрах в ста от трассы. Из салона по прежнему гремела музыка.

— Так вы же меня попросили машину прогнать, посмотреть на скорости, — соврал я.

— А… — он все-таки был в шоке и плохо соображал.

И тут случилось то, чего я меньше всего хотел. Нас с трассы заметила патрульная машина, хотя было темно. Все-таки, первым делом нужно было вырубить приемник и фары, которые чудом выдержали такой перелет. А, может, кто-то увидел нашу мертвую петлю и вызвал гаишников по мобильному.

Милицейский газик с надписью ДПС включил сирену и довольно лихо по бездорожью подлетел к месту нашего приземления.

— Пострадавшие есть? — вывалился из двери усатый капитан. Кроме него и водителя, в машине маячил какой-то юнец без формы. Теперь моя судьба зависела от того, захочет ли Ильич признать себя пострадавшим.

— Нет! — заорал он. — Все целы, командир! Подрезал козел один. — Ильич быстро зашарил по карманам. Я старался держаться вне света фар.

— Алкоголь? — грозно рявкнул усатый. Его можно было понять. Наша машина лежала на крыше, словно подстреленный жеребец вверх копытами. Музыка орала во всю мощь навороченной сабвуфером системы, а запах водки не перебивал даже легкий сибирский морозец.

— Вот жопа. Всю водку разбили. Шесть бутылок! У дочки свадьба, — пожаловался бездетный Ильич. Он, наконец, нашел, что искал и протянул капитану ассигнации таких достоинств, что усы у того поползли резко вверх, и автоматически включился задний ход. У него пропала охота осматривать место проишествия и составлять протокол.