Книга Война Кланов - Влада Крапицкая

— Что произошло? — спросил я.

— Не знаю!

Мы бегом спустились по лестнице. Из операторской видеонаблюдения к нам выскочил Тибор и прокричал:

— Лана покинула замок. Одна!

— Что? — тупо переспросил Дейм. А потом закричал, — Кто её выпустил? Куда она направилась?

— Я не знаю, — растерянно сказал Тибор. — Я только увидел, как она снесла ворота на бешеной скорости, и сразу поднял тревогу.

Вот и всё! Лана бросила меня! У меня подогнулись ноги, и я опустился на пол.

— Бегом за ней! В гараж! Её надо догнать и остановить! — закричал Дейм.

В холл уже сбежалась охрана и обитатели замка. После выкрика Дейма половина из собравшихся бросились в гараж. А я даже не мог заставить себя пошевелиться. Мне хотелось умереть.

— Макс, что случилось? Почему Лана так поступила? — закричал Дейм, обратившись ко мне.

Но я даже не мог заставить себя ничего сказать, и только обхватил голову руками.

— Она забрала ключи от всех машин! — сказал один из охранников, забегая в холл.

— И что? Вы разучились заводить машины без ключей? — с яростью прокричал Дейм.

— Она уехала на Комбате, и сейчас её можно догнать только на спортивной машине, а они все заводятся только от родного ключа. Те машины, что мы можем завести без ключа, её не догонят!

— Значит, объявляем план-перехват! Я хочу знать, в каком направлении она двигается!

На машине должна стоять система слежения! Подключите её! Обзвоните все наши представительства, пусть они её остановят! — Дейм нервно отдавал всем приказы.

А внутри меня уже поселилась пустота и чернота. Хотелось умереть здесь и сейчас.

— Макс! — Дейм оторвал меня от пола и стал трясти. — Что случилось? Ты можешь объяснить?

— Лана бросила меня, — апатично сказал я.

— Почему? — Дейм стал трясти меня ещё сильнее.

— Потому что я животное.

Дейм поставил меня на пол и, сощурив глаза, тихо спросил:

— Что ты натворил?

— Я взял её против её воли.

В холле повисла тишина, и все замерли. Дейм навис надо мной.

— Повтори! Что ты сделал?

— Она меня не хотела, и я взял её силой.

И как только я произнёс это, на моей шее сомкнулось кольцо рук, и я почувствовал, что меня впечатывают в стену.

— Помнишь, я тебя предупреждал, что если ты ещё хоть раз сделаешь моей дочери плохо, то будешь жить в самой худшей из иллюзий? — Дейм смотрел мне в глаза. — Это время пришло!

И я оказался в аду. Я понял, что горю живьём, и почувствовал дикую боль. Моя кожа прямо на глазах стала чернеть и лопаться. От горящих волос и плоти шёл тошнотворный запах. Я закричал, и попытался сбить пламя, но прямо на глазах у меня отпал кусок мяса с руки, и оголились кости. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, чтобы сбить пламя, и увидел озеро. Я побежал к нему, и прямо с разбега бросился в него, но оказалось, что это потоки раскаленной лавы, и я испытывал ещё большую боль. Я кричал и пытался выплыть из этого потока, но берег становился всё дальше. Я бился в агонии из последних сил…

— Дедушка, пожалуйста, не мучай папу! — среди этого моря огня и боли, прозвучал ангельский голос моей Насти.

И неожиданно я опять оказался в холле замка. Иллюзия была настолько реальна, что я до сих пор чувствовал боль, и с удивление обнаружил, что моя кожа на месте. Настя стояла рядом и смотрела то на меня, то на Дейма.

— Дейм! — вниз по лестнице бежала Анна, что-то неся в руках. — Лана оставила записку! Она вернётся! Она просто хочет побыть одна!

Дейм мгновенно оказался рядом с Анной и выхватил у неё записку, а прочитав, бросил её мне и сказал:

— Тебе повезло.

В записке было написано: «Макс! Я вернусь. Я хочу побыть одна. Не делай глупости и не едь за мной. P.S. Дейм! Извини за ворота, но по другому ты меня не выпустишь из замка».

Глава 4

Господи, ну разве можно быть таким идиотом? Максу уже триста девяносто лет, но иногда он ведёт себя как молодой пацан! Когда надо решать проблемы кланы — он сдержан и принимает только взвешенные решения и не идёт на поводу у своих эмоций, а когда дело касается меня — он становиться необузданным, и ведёт себя, как варвар. У меня было только одно оправдание его поступкам — любовь. Мужчины, сколько бы лет им не было, когда любят — совершают ошибки. Причём, чем сильнее любовь — тем больше ошибки. То, что он сделал — это подло, мерзко и отвратительно! Но, может, я тоже в этом виновата? Ведь, я тоже, последние дни вела себя не лучшим образом. А он просто не понял меня. Да и как он мог понять меня, если я ничего не говорила? Мне нужно было время, чтобы переосмыслить всю мою жизнь.

После того, как мы с Сашей расстались, я считала, что дело во мне. Да и мама подливала масла в огонь. Я думала, что такие, как я, просто не могут вызвать в других людях любовь. Я понимала, что если ещё раз полюблю всем сердцем и душой, а мне опять попадётся Саша-дубль два, то я уже никогда не смогу нормально жить. И боясь этого, я решила вообще больше никогда и никого не подпускать к себе, пока не встретила Макса. Он полностью перевернул мою жизнь во всех смыслах. А теперь ещё и оказалось, что Саша меня не бросал.

Саша… Он был моей первой любовью и моим первым мужчиной. Сначала я умирала от счастья в его объятиях, а потом умирала от тоски, когда он исчез. И когда мы с ним встретились на той дороге, я опять вернулась в свои шестнадцать лет. Саша совсем не изменился, и в его глазах читалась всё та же нежность и любовь, как тогда. Но, вспомнив, как он со мной поступил, я разозлилась. А теперь, оказывается, ему пришлось расстаться со мной, потому что Володар сделал его вампиром. Саша не собирался бросать меня и ждал пока мне исполниться восемнадцать. Если бы, я тогда это знала, ни за чтобы не уехала из России, и ждала бы его.

А с другой стороны — что случилось, то случилось, и прошлого не изменишь. Теперь у меня есть Макс, и я люблю его. И у меня есть дети. Я счастлива и больше мне никто не нужен. Любовь к Саше была первой, молодой и несознательной, а к Максу — зрелой и всепоглощающей. Но откуда же в душе эта странная печаль?

Пока Володар не рассказал мне, как всё обстояло на самом деле, я чувствовала к Саше только ненависть, или вернее, обиду за его поступок. А когда поняла, что от него ничего не зависело, в душе поселилась жалость к нему. А за ней пришло и понимание того, что со мной всё в порядке. Все эти годы я искала изъяны только в себе, но оказывается, что это просто несчастливое стечение обстоятельств, и дело совсем не во мне.

Моя бабушка всегда говорила, что жизнь ударила меня ещё до рождения. Я знала, что родилась раньше срока, из-за того, что мой отец ударил мою мать, и знала, что ни один врач не верил в то, что я рожусь живой. А обе мои прабабушки были ведуньями. Одна из них не дожила до моего рождения всего два месяца, но постоянно держала маму за живот и говорила ей, что у меня необычное будущее. А вторая прабабушка всегда смотрела на меня жалостливым взглядом и постоянно повторяла: «Что нас не убивает, то делает сильнее. Ты всё выдержишь и будешь счастлива!». Я тогда не понимала её слов. Да и побаивалась её. Мы никогда с ней не разговаривали. Я просто приходила к ней, садилась на стул, она садилась напротив меня и мы просто молча смотрели друг другу в глаза. Меня это пугало, но одновременно с этим, меня постоянно тянуло к ней магнитом.