Книга Инструмент богов - Лариса Соболева

– Пахомова быстро нашли?

– Прошло два дня, и обнаружили трупы. Где-то через неделю меня вызвал следователь, я к этой встрече был готов и рассказал частичную правду, дескать, пришел в восемь, ушел около десяти. Тем временем Тарас шерстил барахолки в поисках вазы и аметистовой друзы. Раз их забрали, то должны продать.

– Вас подозревали в убийстве?

– Хм... – невесело усмехнулся Линдер. – Хуже, друг мой, хуже.

7

Еще не открывая глаз, Мила услышала магическую тишину, ощутила покой и вспомнила: пытка позади, только после этого открыла глаза. Темнота. Значит, ночь. Мила знала, что находится в одноместной платной палате, поэтому здесь так тихо. Ей захотелось взглянуть на сына, промучившего ее столько времени, он должен быть в палате – это условие свекрови и мужа. Когда мальчик родился, Мила не рассмотрела его толком, ее сразу же потянуло в сон, стало все равно: вес сына, рост, время рождения, сам ребенок. Фразы акушерки звучали, как из потустороннего мира – откуда-то издалека, тягуче. Кто-то кричал на соседнем столе, а Мила чувствовала облегчение, которое не успело еще стать счастьем, ощущала, что уносится, но не в беспросветную дыру мук, а в дивный покой. Покой и встретил ее после длительного сна.

Она пошарила рукой по тумбочке – где-то должна стоять лампа. Нашла. Щелкнула выключателем, зажмурилась, хотя свет был неярким. Оглядев небольшую палату, задержала взгляд на кроватке. Но кроватка была пуста.

Мила испуганно приподнялась. Ребенка нет. В чем дело? Где он? Преодолевая слабость, она с трудом поднялась, халат нашла в шкафу. Передвигаться было нелегко, но Мила, держась за стены, вышла из палаты, так и шла к дежурной медсестре. Девушка подняла на нее глаза:

– Что вам, женщина? Врача позвать?

– Нет-нет... я... ищу сына, – сказала Мила обеспокоенно. – Он должен быть со мной в палате, а его нет... Где он?

– Как ваша фамилия? Из какой палаты? Только говорите тише, у нас послеродовое отделение, все спят.

– Я не знаю номер палаты, мне не до того было, – ответила Мила шепотом. – А фамилия моя Чибис. Мила Чибис.

Девушка посмотрела записи в журнале, поднялась:

– Ваш ребенок в боксе. Не волнуйтесь, он получил родовую травму, немного ослаб. Да и вы спали, а за ребенком нужен присмотр. Через день получите своего малыша.

– Я хочу посмотреть на него.

– Туда входить не положено...

– Хочу посмотреть на него, – упрямо повторила Мила. – Я у вас стала стерильней ваших бинтов. Пожалуйста, покажите мне сына.

– Ну, хорошо, только издали.

Мила проследовала за ней по коридору, прошли застекленное помещение, где стояло множество кроваток с младенцами и без них. Потом вошли в такое же помещение, но разделенное на две части. Медсестра попросила Милу постоять у стеклянной двери, сама же вошла во вторую часть, остановилась у кроватки и указала на кокон с младенцем. Да разве устоишь? Мила открыла дверь, переступила порог, медсестра замахала на нее руками, мол, нельзя, уйдите, но молодая мамаша даже не смотрела на нее.

– Он какой-то не такой... – произнесла Мила, вглядываясь в ребенка.

– Какого родили, такой и лежит, – сказала девушка негодующим шепотом, беря Милу за плечо и подталкивая ее к выходу. – Идите, мамаша, завтра...

– Нет, – вывернулась Мила. – Почему он такой странный?

– Обыкновенный! – гневно бросила медсестра, но, чтобы успокоить мать, повернулась к ребенку, склонилась... Вдруг она ахнула, схватила Милу за локоть и вывела из младенческой палаты, затем потащила по коридору.

– В чем дело? – бесилась Мила, но, имея слишком мало сил, вырваться не смогла. – Вы обещали показать мне моего ребенка, где он?

Медсестра взглянула на нее одновременно с сочувствием, отчаянием и растерянностью. Неожиданно девушка помчалась куда-то в конец коридора. По инерции Мила шла некоторое время за ней, потом остановилась, не понимая, что случилось. Вдруг сообразила, что можно вернуться к ребенку, и только открыла дверь, как услышала топот по коридору. Медсестра и дежурный врач с заспанным лицом бежали к Миле, однако обе, оттеснив ее, влетели к младенцам, которые начали повизгивать, как котята, и кряхтеть. Обе что-то делали с ребенком – Мила не видела из-за их спин, посему неслышно вошла и приподнялась на цыпочки, но все равно ничего не разглядела.

Медсестра подхватила распеленатого младенца, увидела Милу, что-то быстро шепнула врачу и умчалась, потупившись. Врач приблизилась:

– Вы Чибис?

– Да, – сказала Мила. – Я хочу видеть своего ребенка.

– Сочувствую вам...

– Что? – не поняла она. И вдруг ее одолела злость. – Я имею право посмотреть на...

– Идемте, – сказала врач повелительным тоном, что окончательно вывело Милу из себя, она отшатнулась от врачихи, но еще сдерживалась. – Вам сделают успокоительный укол...

– Да пошли вы к черту! – процедила Мила и кинулась к кроваткам, бегала от одной к другой, разглядывая мордашки.

– Ваш ребенок не выжил, – наконец нашла подходящие слова врач. Но каково же было ее удивление, когда Мила повернулась к ней и совершенно спокойно спросила:

– Не выжил? Тот ребенок, которого унесла медсестра?

– Да.

– Но это не мой. Куда вы дели моего?

Ни истерики, ни паники, ни признаков помешательства! Тем не менее мамаша утверждала совершенно невозможное. Врач делала попытки выдворить Милу из палаты, а она упорно искала своего сына, не слушая и выскальзывая из рук, когда та хватала ее. Не нашла. Выбежала в коридор и направилась в другую палату с младенцами. Пришлось вызывать санитаров, Милу скрутили, практически отнесли на кровать, сделали укол.

Арина находилась в не меньшем потрясении, когда, придя на работу, узнала, что ребенок Чибис не выжил. Но что она могла сказать в утешение? Муж Милы Чибис, низко опустив голову, сидел без движений, без слов. Арина перевела глаза на его мать – вот от кого жди грома и молний. Тереза смотрела в окно, потирая пальцами с длинными ногтями подбородок.

– К сожалению, детская смертность – явление нередкое, – осторожно сказала Арина, будто находилась в яме со змеями и опасалась нападения с их стороны. – Остается высокой по всей стране...

– Вся страна меня не волнует, – процедила Тереза, не глядя на нее.

Арина напряглась, полагая, что начинается скандал. При всей ее любви к своей профессии, она не выносила такие минуты, когда надо говорить с родственниками умерших. Ребенка так ждали, еще не родившегося любили, это очень тяжело – узнать, что его нет. Как назло, главврач заболел, оставив почему-то Арину вместо себя, а у него разговор получается гораздо убедительней, ко всему прочему ему не так-то просто нахамить. Пока Чибис-старшая не становилась в стойку хищника перед броском, это обнадежило Арину: