Книга Пус Мидун - Михаил Рыбка

Ослепленный гневом, Шолох поднялся и что было мочи заорал:

– Если вы его не прикончите, то завтра это сделаю я! Судите эту падаль, высшую меру ему! Он не заслужил прощения!

– Да что ты несешь, обезьяна! – возразили ему с другой стороны. – Да ты посмотри, что с ним сделали! Кто угодно сознается!

– Ну, разве мог этот интеллигентишко кабана распять-то?

– Он мог! Мог! Вы посмотрите, какие мышцы у него! Тельце тщедушное, а сам маньяк!

– Заяц, ты скотина!

– Вот же гад, он мне денег должен! Теперь-то не отдаст, наверное…

– А где наш управляющий? Где Закрейздо? Почему он молчит?

– А ну пасти позакрывали! – волк постарался придать своей морде как можно более суровое выражение.

Все замолкли. Заяц правым глазом смотрел на толпу и сокрушенно мотал головой. Громко сказать что-либо он, очевидно, просто не мог. Волк подошел к нему и схватил за оборванные уши, заставляя поднять морду выше.

– Смотрите все! Так будет с каждым, кто нарушит законы! Усадите его, – скомандовал он подчиненным.

Зайца усадили на помост. Позади него с ножом в лапах встал один из волков, покалывая зайца под ребра, если тот от бессилия заваливался на бок. Подсудимому предписывалось сидеть ровно. Кабанов же, деловито заложив лапу за спину, принялся важно расхаживать перед зайцем, обдумывая свою речь. На этом суде он выступал обвинителем и судьей. А защитника подсудимому вообще не полагалось.

– Заяц Стенечка, ты сейчас находишься на суде. От того, чем он закончится, будет зависеть, умрешь ты или будешь жить. Понятно?

Тот еле заметно кивнул.

– Я тебе сейчас оглашу весь список преступлений, в которых ты обвиняешься, – волк снова прокашлялся. – Значит так! Первое – жестокое убийство кабана с отягчающими обстоятельствами. Второе – жестокое убийство макаки Синевановой с отягчающими обстоятельствами. Третье – ты подозреваешься в убийстве семьи белок, шкурки которых мы нашли за лесом три недели назад. Это пока все. Если ты решишь сознаться, то можешь это сделать в любой момент суда. Понятно?

Заяц снова кивнул и чуть было не завалился на бок, но немедленно вернулся в прежнее положение, ощутив укол ножа в бок.

– Держись, браток! – послышался голос из толпы.

Волк гневно сверкнул глазами в сторону говорившего и зарычал.

– Все сочувствующие убийце могут быть признаны соучастниками! Кто тут сочувствует убийце?!

Но таковых больше не нашлось. Ропот стих, внезапно захлебнувшись.

– Продолжим, – сухо произнес Кабанов. – А теперь я тебе объясню, почему мы считаем, что убийца все-таки ты. А все потому, что мы тебя застали на месте преступления.

Он повернулся уже к толпе и многозначительно поднял загипсованную лапу вверх.

– Вчера ночью я шел мимо дома Синевановой! Проходя мимо, я обратил внимание на непонятные пятна на шторах в ее окнах. Их было очень хорошо видно, потому что внутри горели лампы. Я решил зайти и проверить, в чем дело. Описывать, что я там увидел, не стану. Поверьте мне, вам это не надо. Но еще больше я удивился, когда увидел, как заяц Стенечка, забившись в угол, старался спрятаться от меня, накрывшись тряпками! Тут-то я его и изловил. Да, поймал гада прямо на месте преступления!

Заяц вдруг застонал.

– Молчать! В свое оправдание потом будешь говорить! – вспылил Кабанов.

В назидание волк ткнул ножом в подсудимого.

– Я его привел в участок, где он нам все рассказал и подписал соответствующую бумагу, – волк достал из кобуры сложенный листок. – В ней написано следующее. Что, дескать, я, заяц Стенечка, находясь в сытом состоянии и в целой шкуре (кто-то в толпе хмыкнул), даю показания, что это я вчера собственноручно загубил свою любовницу, обезьяну Синеванову, на почве ревности. Я оторвал ей конечности и голову, вырвал хребет, выгрыз ее глаза, содрал с нее шкуру…

– Полно вам… – недовольно проворчал Шолох.

– … и еще всячески издевался над нею. Таким образом, я признаю себя также виновным в убийстве кабана несколькими днями ранее на почве жадности с целью ограбления. Я распял кабана на дереве и вырвал ему кишки. А еще ранее я убил семью белок путем выдавливания из них внутренностей грубой физической силой… Дата и подпись.

Волк поднял высоко над собой листок, с которого читал.

– Это документ, мои дорогие! И этот документ есть доказательство против зайца. Этого доказательства вполне достаточно, чтобы приговорить его к соответствующему наказанию.

На этот раз толпа ответила пустым молчанием. Многих повергло в шок описание смерти Синевановой, некоторым стало просто не по себе. Лишь Шолох, троюродный брат Синевановой, требовательно произнес:

– Давайте уже!

– Чтобы соблюсти все процедуры, предоставим слово зайцу, – объявил волк. – Подсудимый! Твое слово в свою защиту!

Заяц затуманенным взглядом осмотрел толпу и, надрывисто дыша, с присвистом выговорил:

– Это… не я…

Кабанов помялся на месте с полминуты.

– Все? Больше сказать нечего?

Но подсудимый не отвечал. Он почти потерял сознание от боли, парализовавшей заячье тело – переломанные лапы опухали и пульсировали, словно от ожогов, в ответ на каждое его движение. Дышать мешали сломанные ребра, а в голове стоял сплошной туман от того, что всю ночь его били палками по затылку и морде.

– Ну что же… В таком случае я как представитель власти объявляю решение: суд признает зайца виновным в совершении ряда убийств. Ввиду особой жестокости преступлений, суд постановил назначить зайцу наказание в виде смертной казни прямо после заседания суда. Казнить следует, содрав с преступника шкуру заживо.

В толпе раздались приглушенные восклицания, ослица рухнула без сознания на землю. Несколько животных бросились прочь от этого места, дабы не смотреть на то, что будет дальше. Кто-то поспешил увести детей, которых зачем-то сюда привел. Шолох разразился рыданиями, потому что понял, что от этого его сестра не оживет и облегчения он не испытает. Чумазый приплясывал на месте и нетерпеливо хлопал в ладоши. Очень быстро на помосте появились бобры и установили посредине два крепких шеста с ремнями на них. Подхватив зайца под лапы, волки подняли его и привязали к этим ремням так, чтобы осужденный не упал во время приведения приговора. Через пару минут на помост взошел старый и беззубый пес Шрам, который был палачом в третьем поколении. Еле забравшись на помост, он вдруг вспомнил о чем-то и достал из кармана маску с прорезями для глаз. Надевая ее, он распорядился следующим за ним волкам окатить зайца водой и привести его в чувства.

Тем временем с площади унесли ослицу, которая так и не пришла в себя. Толпа заметно редела, даже козел Федор хоть и слыл брутальным самцом, не выдержал это зрелище и зацокал копытами к своему участку. В этот момент Мидун начал оглядываться, понимая, что нигде не видно жены Стенечки. Хотя ее присутствие ничего не поменяло бы.