Книга Цыпленок на полотенце - Диана Вишневская

Ей это нужно. А если ей что-то нужно, значит, она это получит.

Сколько она даст себе времени на завоевание мужской половины человечества? Пожалуй, полгода. Да, этого хватит.

Задача поставлена. Отлично.

А теперь — вперед.

* * *

«Будь гордой, никогда не подходи к юноше первой. Девушка должна быть скромной», — повторяла мама.

Девушка, может, и должна, Аня не спорит. Кто их знает, этих девушек, какие они, и что они кому должны. В любом случае, к Ане это не имеет отношения.

Сейчас, в 18 лет, она, наконец, начала осознавать, какая она на самом деле. И уже знает, что «женская гордость», «девичья скромность» — это не про нее.

«Никогда не подходи первой! Стой и жди, когда он сам к тебе подойдет», — говорила мама.

Ждут пусть женщины. Ожидание — участь принцесс и королев. Аня ждать не собирается. Она просто возьмет то, что ей нужно — прямо сейчас.

Впрочем, ей совсем не сложно сделать так, чтобы со стороны всё выглядело вполне традиционно. Зачем лишний раз шокировать людей? Это совершенно ни к чему.

Дискотека. Аня идет по залу и выбирает жертву. Легенда у нее такая: Аня пришла сюда с подружкой, пять минут назад вышла в коридор покурить, за это время подружка успела куда-то переместиться (наверное, какой-нибудь мальчик пригласил ее в свой круг), и теперь Аня ищет подружку по всему залу. Вслух легенду произносить не нужно, о ней следует просто помнить, и тогда легенда будет написана у Ани на лбу.

Она идет, оглядывается по сторонам, скользит взглядом по лицам танцующих, и все понимают — вот идет девушка, она кого-то ищет, видимо, подругу, в этом полутемном зале так легко затеряться, обычное дело.

Аня идет по залу и переводит взгляд с одного лица на другое. Одна ее часть — та, что на поверхности — искренне верит в то, что ищет подругу. Вторая — настоящая — ищет жертву.

Этот мальчик ей не нравится, этот тоже, идем дальше. А вот этот ничего. Оставим его как вариант, если ничего лучше не найдем — вернемся. Следующий, следующий, следующий… О! То, что надо! Высокий, очень привлекательный, красиво танцует, широкие плечи свободно расправлены, по плечам рассыпаны длинные волосы (супер!), лицо умное, явно пришел один, без подружки. Отлично. Берем.

Щелк — меняем внутреннее состояние. Теперь работает легенда номер два — длинноволосый юноша якобы похож на ее знакомого, Аня собирается поздороваться, но у нее плохое зрение (про зрение — чистая правда), в зале темно, поэтому, чтоб понять, не обозналась ли она, ей необходимо — ну просто совершенно необходимо, без этого никак! — подойти очень близко и заглянуть парню в лицо.

Теперь — сосредоточиться на легенде и полностью отпустить контроль над лицом и телом. Ведь всё должно выглядеть естественно.

Для того чтобы сыграть максимально правдоподобно, она придумывает несуществующему знакомому, на которого якобы похож этот длинноволосый красавец, имя — пусть его зовут Саша. Заодно создает в воображении образ «Саши» — со спины и в профиль «Саша» очень похож на танцующего парня, разница минимальная; выдумывает обстоятельства знакомства «Саши» с Аней — пускай «Саша» будет поклонником ее соседки по комнате Насти.

А теперь — вперед.

Аня идет к юноше, будучи абсолютно убежденной, что это Саша, друг Насти. Других реальностей не существует, других мыслей тоже. Она идет к Саше, в существование которого уже совершенно искренне поверила. Обходит его так, чтобы встать прямо перед ним — она ведь собирается поздороваться, а с большого расстояния Саша ее не услышит из-за громкой музыки. Аня поднимает голову и смотрит Саше в глаза. Ой, это не Саша!!!

Аня чувствует легкое смущение. Во взгляде юноши читается понимание: «Обозналась?» Аня кивает. И ещё несколько секунд не отводит глаза. Теперь она смотрит просто с любопытством.

Мгновенное переключение — и всё, демонстрация актерского мастерства окончена, больше нет никаких выдуманных «Саш» и прочих посторонних реальностей, они уже не нужны. Теперь есть просто Аня, она здесь и сейчас, целиком, и она больше не скрывает ни от себя, ни от юноши, что он её заинтересовал. Ей нравится на него смотреть, потому что он ей симпатичен, и она смотрит. Без всякого выражения — просто с любопытством.

Взгляд в глаза длится несколько секунд. Эти несколько секунд всё и решают.

Потом Аня отворачивается и отходит. Конечно, не слишком далеко, чтоб, когда начнется медленный танец, юноша смог ее найти.

А потом начинается медленный танец, и юноша идет по залу, оглядываясь по сторонам. Наконец, видит Аню, радостно бросается к ней, останавливается в метре от нее, боясь показаться слишком навязчивым, и нерешительно спрашивает:

— Можно вас?

— Можно, — улыбается Аня.

И кто после этого скажет, что инициативу проявила она? Да никому это в голову не придет. Даже самому юноше.

Примерно через месяц Аня поймет, что устраивать такие сложные спектакли — с театральным перевоплощением, выдумыванием персонажей, имен, биографий и прочего — совсем необязательно. Нужно просто найти повод посмотреть юноше в глаза — любой повод, хоть бы и самый дурацкий. Например: «Он необычно танцует (или „У него странная кепка“, или „Он не похож на завсегдатаев этой дискотеки“). Интересно, как выглядит его лицо?».

Причем все эти легенды-поводы нужны не юноше или окружающим (они и так ничего плохого не подумают — ну, посмотрела и посмотрела). Легенда нужна самой Ане, чтоб чувствовать себя уверенно.

А потом Аня пройдет мимо, обернется и посмотрит юноше в глаза. Без всякого выражения. Просто с любопытством.

Больше от Ани ничего не потребуется. Нужно просто дождаться медленного танца и дать юноше возможность найти Аню в зале. А всё остальное юноша сделает сам.

Октябрь, ноябрь… Еженедельные дискотеки, и каждый раз Аня выбирает себе новую жертву — самого привлекательного мальчика в зале. Не обязательно красавчика — смазливые лица без печати интеллекта ей как раз не нравятся. Она выбирает такого, с кем ей будет приятно танцевать медленные танцы (после первого танца мальчики всегда приглашают Аню и на все остальные), а потом целоваться на общежитской кухне.

От секса она, разумеется, всегда отказывается. Зачем он ей? Ей нужен не секс, ей нужны эти два-три часа вдвоем, в течение которых мальчик купает Аню в лучах своего внимания.

Потом ее провожают до общежития. Иногда на этом всё кончается, и оба расходятся, вполне довольные друг другом, чтоб уже никогда не встретиться. Иногда мальчик доводит Аню до дверей ее комнаты и просит разрешения зайти как-нибудь в гости. Аня разрешает.

Мальчик заходит через несколько дней, потом еще раз через неделю, потом снова — еще через неделю. То есть, особой настойчивости не проявляет. Ну и хорошо. В Анины планы на эту осень не входит завести бурный роман с единственным и неповторимым. Сейчас у нее совсем другие задачи.