Книга Терминатор и Дюймовочка - Андрей Бадин

Бандиты отправились обедать в дорогой ресторан, а провинившегося Дуболомова высадили неподалеку от джипа. Кинули на улице одного, так как лишней машины не было, а оставлять ему новый «Мерседес» Тыча не собирался.

— Ты чего. Жирно будет, — пробубнил он.

— Мы скоро приедем, а пока потопчись, разомни копыта, — пообещал Фома, сел в иномарку и, подобно вихрю, умчался.

Григорий сел на скамеечку и опасливо посмотрел вверх, не пристроилась ли над ним на ветке очередная ворона-проказница. Но деревьев поблизости не было, столбов и проводов тоже, и Дуболомов успокоился.

До этого он побывал дома, переменил на себе всю одежду вплоть до трусов и не хотел, чтобы на него опять нагадили. И в помойку он тоже попадать не хотел. А кто хочет!

Теперь на нем была белоснежная шелковая рубаха, белые брюки и белые ботинки. Любил Гриня все белое. Кобуру он оставил дома, а «ПМ» протер тряпкой и положил в небольшую барсетку.

Он посмотрел на джип и, не заметив ничего подозрительного, принялся глазеть на проходящих мимо девушек.

Герман, Шаман, Фома и Газила отправились обедать в ресторан «Метрополь». По дороге Герман позвонил метрдотелю и заказал отдельный кабинет. Фома связался с базой и приказал бойцам на двух дешевых «Тойотах» выехать к Дубу и оставить ему одну из машин. Он дал адрес и справился, не было ли заказов на разборки. Убедившись, что все спокойно и происшествий нет, доложил об этом боссу.

За это время Герман позвонил в уголовный розыск своему другу Николаю Жабову и попросил проследить, откуда будет производиться телефонный звонок в квартиру Репутатского.

Полковник Жабов давно работал на банду Германа Тычи и зарабатывал на этом хорошие деньги.

— Ведь надо же как-то кормить семью, — говаривал он.

Николай Степанович передавал боссу информацию о готовящихся арестах его боевиков, докладывал об облавах и наездах ОМОНа и всегда уводил банду от неприятностей. Он помог зарегистрировать охранное агентство и получить лицензии на хранение и ношение оружия. За все это Герман ему хорошо заплатил.

«Крутые кулаки» вошли в ресторан и под торжественные звуки оркестра двинулись по залу. Посетители с испугом и уважением смотрели на них, многие кивали в знак приветствия, а некоторые даже вставали и кланялись.

Тычу здесь знали все — от метрдотеля до последней проститутки. Но не все знали, что ресторан «Метрополь» платил дань именно ему и именно он обеспечивал его безопасность. Тычу и его людей кормили в нем ну если не бесплатно, то по себестоимости — без ресторанной наценки.

Бандиты вальяжно, вразвалочку прошли зал под прицелом испуганных взглядов официантов и посетителей и скрылись за массивной дубовой дверью кабинета, где уже был накрыт стол.

Можно было бы сказать, что он ломится от яств, но он был дубовый, прочный и выдержал бы еще и Фому, и Дуболомова, и Шамана, вместе взятых. Тем не менее еды было море.

Парни расселись по своим местам согласно субординации. Герман сел в центре стола, а справа и слева от него Шаман и Фома. И только после них уселся Газила — дисциплина в рядах «крутых кулаков» была первостепенным делом. Когда Герман говорил, никому не разрешалось его перебивать. Для того чтобы заслужить право слова на совещании, чтобы тебя с уважением выслушали и приняли твое мнение к сведению, нужно было делом подтвердить свой авторитет. Иначе боец всю жизнь мог прослужить в «быках» — рядовых, малооплачиваемых бойцах, выполняющих черную работу, и быть пушечным мясом на разборках. «Быков» в охранном агентстве было много, и Герман таких с собой в ресторан вообще не брал. И сегодня с ним за столом пировали только авторитетные кореша.

Как только проголодавшийся и измученный головной болью Фома взглянул на пышные угощения, у него сразу засосало под ложечкой.

«Крутые кулаки» по ресторанам ходили редко — было много дел. Но если раз в месяц Тыча собирал их на трапезу, то была она обставлена по высшему разряду.

Буйство блюд поражало разнообразием, изысканностью и напыщенностью сервировки. В центре стола красовался блестящий, из позолоченного серебра поднос с маленьким зажаренным молочным поросенком. Он был покрыт розовой хрустящей корочкой и сам просился в рот. На подносе вокруг него были разложены печеные яблоки, груши, картофель и разная зелень. Рядом на серебряном продолговатом блюде возлежал варено-копченый осетр длиною больше метра. Его узкая морда с дырочками ноздрей и полуоткрытым зубастым ртом говорила о том, что он на своем веку заглотнул немало мелкой рыбешки. Его ребристая, в костяных шишках спина, топорщащиеся плавники и большой хвост некогда наводили ужас на обитателей рек. Маленькие пластмассовые глазки поблескивали в лучах ламп, и казалось, что он вот-вот оживет, махнет хвостом, посшибает посуду и спрыгнет со стола. Но сегодня он сам угодил на обед уже в качестве пищи и никуда не денется.

С другой стороны на круглом фарфоровом расписном и позолоченном блюде растопырил свои клешни огромный тихоокеанский краб. Его красный, в зловещих шипах панцирь красовался среди свиты больших королевских креветок, в кустиках петрушки, сельдерея и укропа. Казалось, что он, когтистый, длинноногий, с мощными клешнями, является их покровителем.

Несколько тарелок с курочками-гриль были расставлены по всему столу. Среди них возвышались розетки с красной и черной икрой, грибочками, маринованными огурчиками и помидорами. Про салаты можно и не говорить — их было больше двадцати. Гвоздем программы в форме остроконечной египетской пирамиды возвышался салат «Декаданс», изготовленный по оригинальному рецепту шеф-повара ресторана Лаврентия Берии. Этой кличкой маститого кулинара окрестил сам Герман. Когда первый раз пригласил его к столу, чтобы поблагодарить за отменный ужин, он увидел, что тот как две капли воды похож на небезызвестного Берию. Сначала Германа поразило удивительное сходство: тот же овал лица, тот же нос, глаза и пенсне, и он грешным делом подумал: а не внебрачный ли сын покойного председателя НКВД перед ним. Хотя в принципе такое могло случиться. Мало ли Берия погулял по женщинам. Теперь весь «Метрополь» дразнит повара Лаврентием Павловичем, хотя звали его Эммануил Исаевич Цап.

Бандиты повязали на свои мясистые шеи белые простынки, будто целеустремленные пионеры красные галстуки, и приготовились к поглощению яств. Вино никто из «крутых кулаков» не пил — Герман запрещал, а вот соки, пепси-колу и минеральную воду употребляли в изобилии.

Жидкости разлили по звенящим хрустальным бокалам, подняли их, чокнулись, выпили и только после этого принялись издеваться над пищей. Выражение «издеваться над пищей» в данном случае будет уместным, так как нормальной едой их трапезу назвать было нельзя.

Еда наконец попала в их алчные рты, и захрустели на вставных зубах ароматные угощения. Изголодавшиеся братки рвали и метали харч, запивая его неимоверными количествами соков и воды. Все сопели, икали, рыгали, громко сглатывали и отдувались от тяжелого труда.

Через час они, сытые и довольные, тяжело дыша, выкарабкались из-за стола и поплелись к выходу. Герман-Тыча оставил на столе тысячу долларов — плату за обед и на подкашивающихся ногах побрел следом.