Книга Служители тайной веры - Роберт Святополк-Мирский

Кожух, проведя Настю за руку, дошел до середины зала, оставил девушку, сделал вперед еще два шага и упал на колени.

— Князь, — произнес он глухим, надтреснутым голосом. — Я потерял землю, я потерял почти всех своих воинов, я потерял жену и детей, но я выполнил твою волю и, минуя тысячи опасностей, сохранил ту, которая вернет тебе все, что я потерял.

Князь Семен, казалось, не слышал. Он стоял не шевелясь и смотрел на девушку. Настенька из последних сил старалась держаться прямо, гордо глядя перед собой.

Князь бесшумными шагами медленно двинулся к ней, молча обошел вокруг, рассмотрев со всех сторон, и так же не торопясь вернулся обратно.

Кожух по-прежнему стоял на коленях с низко опущенной головой. Князь остановился подле него, повернул голову и еще раз пристально посмотрел на девушку через плечо. Уголки его губ чуть заметно дрогнули.

И вдруг внезапным резким и сильным движением он ударил Кожуха ногой.

Кожух тихо застонал и упал ничком на пол, подогнув голову.

Князь Семен Вельский повернулся и спросил неожиданно звучным чистым и красивым голосом:

— Настенька Картымазова?

Эхо отразилось от стен и рванулось под высокие своды. Настя машинально кивнула головой.

— Я так и думал.

Князь помолчал и кивнул на Кожуха.

— Завтра же я вздерну этого человека на виселицу! Князь Вельский — похититель девушек? — Он покачал головой. — Никто не посмеет сказать этого!

Он помолчал и подошел к Настеньке ближе.

— Как только ты сможешь отправиться в обратную дорогу, я сам сяду на коня и провожу тебя к родным. Я буду просить у них прощения за подлый поступок этого негодяя. Мне стыдно за моих бездарных и ничтожных холопов!

Князь резко повернулся, широким шагом направился к двери и позвал слугу.

— Эта девушка — моя гостья, — сурово сказал он. — Проводи ее в лучшие покои и дай лучших служанок. Она должна чувствовать себя как дома и ни в чем не нуждаться.

Князь почтительно поклонился Настеньке.

— Еще раз прости Христа ради.

Настенька широко открытыми глазами недоверчиво посмотрела на князя и, сдержанно ответив на поклон, вышла.

Слуга шел впереди, указывая дорогу.

В роскошно убранной комнате Настенька первым делом бросилась к распахнутому окну. На нем не было никаких решеток, но оно выходило на реку. В пятидесяти саженях внизу плескались волны Березины.

Огромная усталость перенесенного путешествия разом обрушилась на девушку. Она глубоко вздохнула и потеряла сознание.

Князь Семен, проводив гостью за порог, вернулся в бронный зал.

Кожух неподвижно лежал на полу.

— Вставай! — сказал князь.

Кожух не шевелился.

— Ян! — снова сказал Семен и склонился над телом своего дворянина.

Кожух спал, тихонько посапывая.

Князь Семен Вельский вел строгий и умеренный образ жизни. Он вставал в семь часов утра и до восьми занимался приведением в порядок своей внешности. Затем он час фехтовал, потом ездил верхом, и наконец садился завтракать, а после этого приступал к делам.

Приезд Кожуха заставил князя изменить свой обычный распорядок. Он решил до завтрака уладить все внутренние дела, чтобы уделить остальное время подробному разговору с Кожухом, которого велел разбудить в полдень.

Князь вызвал слугу:

— Пусть ко мне явятся Воронец, Мокей и Осташ. По очереди.

Через пять минут Пахом Воронец, сотник дружины, стоял перед князем.

— Пахом, — спросил Семен сурово, — сколько у тебя сейчас людей?

— Сто пятьдесят, князь.

— Сегодня вечером отправишься на Угру. Сколько нужно времени, чтобы добраться до Опакова?

— Три недели.

— Много.

— Князь, люди в полном вооружении, лошади быстро устают. Ты же не позволишь ехать большими дорогами по землям Можайского, чтобы не привлекать внимание?

— Конечно. Тем не менее я хочу, чтобы через две недели вы были у старого Сапеги, на его землях к юго-западу от Синего Лога.

Пахом склонил голову и сухо ответил:

— Постараемся.

— После нескольких дней отдыха вас будет ждать серьезная работа.

— Работа... на той стороне?

— Да. Пусть люди готовятся. В половине шестого получишь подробные указания.

Пахом вышел, и тут же в зал проскользнул гибкий женственный юноша в простом платье.

— Садись, Мокей. Рассказывай.

Юноша уселся с непринужденным видом, говорящим, что положение его при князе куда лучше, чем об этом можно было бы судить по внешним отношениям. Мокей говорил, манерничая, и время от времени небрежно разглядывал свои ногти.

— Задача оказалась весьма трудной, князь. Сам понимаешь — разузнать все подробности о человеке, который от рождения глух и нем, — не всякий сумеет. Но, взявшись за дело, я всегда довожу его до конца.

Мокей вздохнул и, полюбовавшись своим отражением в зеркале на стене, продолжал:

— Савва Горбун — тридцати пяти лет, православный, холостой, родители неизвестны. Подкидыш. Найден младенцем у монастыря кающихся грешниц в Гомеле в день Святого Саввы, в честь которого и наречен этим именем. Воспитывался у привратницы монастырского кладбища, где хоронят женщин-бродяжек, умерших на улице. С восьми до восемнадцати лет убирал территорию монастыря и кладбища. Потом поступает на службу к одному гомельскому купцу. Служит у него истопником и дворником семь лет. Поначалу' он еще говорил, но уже невнятно, а потом и вовсе разучился. В прошлом году осенью дом купца сгорел, но Саввы в этот день там не было. Купец разорился, и Савва, побираясь, кое-как перебивается зиму подаянием, потом с сумой за плечами отправляется куда глаза глядят. В Гомеле никто не хочет принять его к себе из-за мрачного и угрюмого вида. Остальное тебе известно. Два месяца назад он появился у наших ворот. Просил милостыню. Повар предложил ему порубить дрова, и он так хорошо справился с этим, что Кузьма тотчас испросил твоего позволения взять его в помощь, потому что замок очень плохо отапливается — засорились дымоходы, и нужен человек, который занялся бы этим. Савва прочистил все эти трубы, постоянно следит за их исправностью и вообще работает за троих. Бедняга счастлив, что ему удалось где-то зацепиться, и старается изо всех сил, не зная, как лучше всем угодить. Ничего дурного за ним не замечено.

— Хорошо, Мокей. Он часто выходит из замка?

— Только раз в день, рано утром, когда вывозит золу.

— За ним следили все это время?

— Да, вплоть до сегодняшнего дня, когда его чуть не прибил на мосту Кожух. Яма, которую Савва выкопал на опушке, просматривается с башни, и каждое утро я сам наблюдаю, как он вывозит свою тележку. За все два месяца он ни разу ни с кем не встретился. Живет в каморке без окон за кухней, вдали от остальной прислуги и рад своей норе. Я осмотрел все его вещи. Ничего подозрительного: жалкая одежда, инструменты для чистки труб и старая потрепанная Библия.