Книга Агония небес. На исходе дней - Алексей Золотухин

– Обязательно приду, – ответил я с лучезарной улыбкой на прощание и быстро удалился во избежание каких-либо вопросов, ответов на которые не знал.

Немного пометавшись по коридорам вуза, я нашел аудиторию. Правда, до звонка все-таки не успел.

Войдя, я извинился за опоздание, поискал глазами свободный стул и нашел место в первом ряду возле девушки.

Мгновения было достаточно, чтобы понять: именно ее я и видел вчера на портрете. Меня бросило в дрожь от волнения. Несмотря на это, я прямиком направился к незнакомке и сел за тот же стол.

– Привет, – одарил я девушку жизнерадостной улыбкой, которая должна была не выдать человека, забывшего имя собеседницы и вообще ничего о ней не знавшего. При этом про себя отметил: улыбка – хорошая альтернатива любым словам в ситуации, когда не знаешь, что сказать. Хотя у меня в это утро и так было хорошее настроение.

– Привет, Сашуль. Какими судьбами? Ты вроде и на сессии появляешься только в виде зачетки. А тут на рядовой контрольной, да прямо собственной персоной. Надеюсь, по сокурсникам соскучился?

Решив провести разведку боем, я сразу же перешел к сути.

– Угадала. Вот хотел тебя сегодня вечером пригласить посидеть в каком-нибудь ресторанчике.

– Да ты сегодня в ударе, – девушка заулыбалась. – Это немного неожиданно для… Лично я очень даже за, правда, боюсь, что мой парень этого не оценит, – она демонстративно повернулась и посмотрела в сторону задних рядов.

Последовав ее примеру, я тоже повернулся и увидел, как оттуда на меня весьма недружелюбно смотрит приземистый стриженный под полубокс парень. Он был в татуировках от кистей рук, вплоть до бычьей шеи. Судя по его пережившему не один перелом носу и глубокому шраму через всю левую щеку, однокурсник частенько лез в бутылку.

– А он красавец, – сказал я с издевкой и нескрываемым разочарованием.

Девушка хихикнула.

– Не прикалывайся над Солитером. Он хоть и немного глупый, но моему Тимуру сразу все доложит. Иногда мне даже кажется, что он и на занятия ходит только затем, чтобы следить за мной. Не представляю, что его вообще заставило поступать в университет.

– У-у-у, мне не разрешаешь, а сама на него наговариваешь. У парня же на лице написана тяга к знаниям… Ладно, – тяжело вздохнул я, смирившись, – займусь контрольной, – и стал без особого интереса изучать листок с заданием.

Неожиданно, что-то слегка ударило меня в затылок. Обернувшись, я увидел с ухмылкой разглядывающего меня с задних рядов Солитера и скомканную бумажку, которой он, видимо, в меня запустил.

Развернув листок, я прочел написанную корявым почерком, с орфографическими ошибками записку: «Кончай Злату кадрить, фраер, а то зубы свои по полу собирать будешь переломанными руками».

– Детский сад какой-то, – сказала Злата, тоже посмотрев на записку, – не обращай на него внимания, он вечно выпендривается. Скажу Тимуру сегодня, чтобы его успокоил.

– Спасибо, но не стоит ни с кем говорить… Если что – сам разберусь, – спокойно ответил я, хотя особого желания разбираться с тем татуированным фриком у меня не было.

К этому моменту преподавателю, видимо, стало скучно сидеть на месте. Эксцентрично одетый старичок с уже седеющей, но аккуратно выбритой бородкой снял свой с заплатками на локтях пиджак и теперь ходил из угла в угол перед доской, периодически пощелкивал подтяжками, словно заправский дрессировщик кнутом.

Когда и это ему надоело, он остановился и заговорил с аудиторией.

– Простите, я вас не отвлекаю? – спросил он, прежде чем начать свой никак не связанный с занятиями монолог. – В детстве, как и многие из вас, я хотел стать космонавтом.

Некоторые студенты оторвались от своих листков и посмотрели на преподавателя. Выражения их лиц говорили о том, что они вовсе не собирались становиться космонавтами.

– Лично я мечтала стать Барби, – прошептала мне на ухо соседка.

– Ты знаешь, а тебе это удалось, – шепнул я в ответ.

Не получивший поддержки от студентов, преподаватель тем не менее продолжил:

– Впоследствии эта детская мечта переросла в серьезное увлечение астрономией. У меня в этой области есть целый ряд публикаций, но сейчас речь о другом. Как и многие из вас, я внимательно слежу за новостями о космосе. Вы, наверное, слушали сегодня утром сообщение о не имеющем аналогов событии в области астро физики, да? Впервые ученые стали свидетелями взрыва целой плеяды звезд. Конечно, это событие произошло тысячи лет назад, но световая волна достигла возможного для наблюдения расстояния только вчера. Не правда ли, это потрясающе? Мы воочию увидели, что многое, к чему мы привыкли, может быть не таким, как мы его видим. Например, те звезды… Мы ночами смотрели на них, любовались ими, раздумывали, есть ли там разумная жизнь. А оказывается, их уже давным-давно не существовало… Это невероятно, но исчезли целые созвездия. Если верить интернету, это еще не все. Многие звезды все еще продолжают исчезать. Вы только представьте, насколько в итоге изменятся звездные карты! Да… Вот в такое интересное время мы живем. Вселенная все больше раскрывает нам свои тайны, но при этом постоянно добавляет новые.

– Что ж он в юристы-то пошел? – снова прошептала моя соседка. – Да, кстати, возьми шпору на твое задание. Все равно я с них не списываю. Пишу, чтобы лучше запомнить и чувствовать себя спокойнее, зная, что подсказка рядом.

Аккуратно приняв сложенную записку из ее нежных, чуть прохладных пальцев, я подумал, что главная загадка вселенной – это, наверно, логика женщин. Только что прекрасная соседка оборвала мой благородный порыв завязать с ней роман, а теперь мне улыбается, шепчет всякую ерунду на ухо и шпаргалками помогает.

– Спасибо, за мной должок, – поблагодарил я.

– Расплатишься шоколадкой. Ты, надеюсь, помнишь, я горький люблю, – девушка опять улыбнулась и, чуть задержав взгляд на моих глазах, вернулась к написанию контрольной работы.

С трудом оторвав взгляд от девушки, я собрался с силами и все-таки приступил к выполнению заданий. Как ни странно, я нервничал. Этот прошлый я был таким правильным – если, конечно, можно так сказать про конченого афериста, нарцисса и параноика. Тем не менее мне не хотелось с самого начала уже запороть хоть что-то из того, чего он достиг за годы своей, а точнее моей, жизни.

Когда время контрольной почти истекло, мне осталось написать еще пол-листа текста. Начав нервничать еще больше, я стал спешить и потому писать с ошибками.

Конечно, это отчасти было смешно, ведь еще недавно я убегал из операционной, полной трупов, а тут разволновался из-за такой ерунды. Подумаешь – контрольная. Я вообще еще вчера и не знал, что учусь здесь…

И все-таки напряжение нарастало. Вдруг мой почерк начал становиться все мельче, постепенно превращаясь в нечто, похожее на каракули врачей. Сердце стало биться быстрее, ладони вспотели. То ли оттого, что мои руки нагрелись, то ли по какой еще причине, моя шариковая ручка потекла и начала мазать лист чернилами.