Книга Никаких запретов - Кэрол Мортимер

Он был богатым и успешным, навряд ли у него были невоплощенные мечты и надежды в отношении его карьеры. А значит, остается один вариант: любовь, а точнее, ее смерть. Это во многом объясняет его недоверие к Эве с самого начала, которое постепенно рассеивалось.

Майкл был одинок. Неужели у него в самом деле не было романтических отношений? У Эвы и в мыслях не было спрашивать его об этом! Может, когда-то у него были большие надежды, он любил и потерял, и в этой картине он увидел отражение своей боли?

Этот мужчина был способен на сильные чувства. Неужели женщина захочет уйти от такого? Так, может, дело было не в картине, а в художнике? Может, автор этой картины много значил для Майкла?

– Брин Джоунс. – В правом нижнем углу картины значилось имя художницы. – Я видела некоторые ее картины в Интернете. Она удивительная художница, да? – Может, для Майкла эта женщина была всем?

– И моя невестка, – тихо ответил он. – Брин замужем за моим младшим братом Габриэлем, – добавил он в ответ на любопытный взгляд Эвы.

– О, – она сдвинула брови, ее теория рухнула, как карточный домик, – картина красивая.

– Но грустная, – с легкой иронией в голосе ответил он, – такая грустная…

– Да. – Что еще она могла сказать? Картина и вправду была грустная. Отражала ли она потаенные чувства Майкла?

Лучше бы Эве не размышлять о чувствах Майкла, держаться от него подальше. Чем больше времени она проводила в компании Майкла, тем лучше она узнавала его…

– Брин говорит, что сейчас пишет другую картину, полную противоположность этой, цветущую розу для своей следующей выставки, – сказал он.

Эва вопросительно посмотрела на него:

– Собираешься купить ее?

– Видимо, нет. – Майкл покачал головой. – Картина будет представлена на выставке, но продавать ее Брин не планирует, она настаивает на том, чтобы подарить мне ее. Она надеется, что ее картина поможет мне наконец увидеть и почувствовать любовь так, как ее чувствуют они с Габриэлем. – Он состроил гримасу. – Противно слышать, как такая милая девушка, как Брин, говорит такое о моем младшем брате!

Эва заметила, что Майкл старался сменить тему разговора, отвлечь Эву от того, что сказал сначала…

Она с горечью осознала, что то ли много лет назад, то ли совсем недавно он любил и потерял свою любовь, и Брин Джоунс, будучи талантливой художницей, не могла не заметить его страданий, которые он тщательно скрывал от посторонних глаз. Неужели все из-за потерянной любви?

То, что Майкл хранит эту картину именно в своей спальне, а не выставляет на всеобщее обозрение в других комнатах, говорит о многом, подумала Эва.

Ее фотографию он хранил здесь же… Эва всегда считала свои работы продолжением себя, и теперь по ее спине пробежала дрожь: ей было немного не по себе, ведь Майкл день и ночь смотрел на эту фотографию! Не выдумывай, пожурила она саму себя. Во-первых, Майкл был деловым человеком, а значит, и картину, и фотографию он рассматривал как хорошее вложение средств. Во-вторых, он сам ей сказал, что они с братьями по очереди управляют тремя галереями «Архангел» здесь, в Нью-Йорке и Лондоне, а значит, Майкл жил в Париже максимум полгода.

– Где бы я ни находился, я всюду вожу с собой эту картину и фотографию, – сдавленным голосом сказал он.

Эва насупилась и сердито спросила:

– Почему ты мне это говоришь?

Майкл смог увидеть и узнать мысли, родившиеся только что в прекрасной головке Эвы.

Всего пару минут назад она мысленно аккуратно сложила картину Брин и свою фотографию в коробку, на которой было написано: «Вложения Майкла Д’Анджело». А именно таковыми они для него и являлись, ведь оба этих предмета значили для Майкла очень и очень многое.

Узнав, что Эва и есть фотограф Эй Джи Фостер, автор «Гармонии», Майкл огорчился.

Полтора года назад он пришел на выставку Эй Джи Фостер и не рассчитывал увидеть там хоть что-то достойное его внимания. Майкл получил приглашение на выставку от своего коллеги, владельца галереи, и принял его сугубо из вежливости.

Работы Эй Джи Фостер с первого взгляда приковали внимание Майкла, а от «Гармонии» он не мог оторвать глаз. Он почувствовал, как погружается в эту фотографию, почувствовал, что понимает простые чувства, запечатленные на ней, и все ее величие. А быть может, и самого фотографа, который, кажется, был его родственной душой.

Майкл позволил себе сосредоточить все свои переживания на фотографии, а не на ее авторе, потому что до сих пор считал, что Эй Джи Фостер мужчина. Узнав, что автором снимка была Эва, и услышав историю этой фотографии, которую Майкл мог лишь додумывать до сих пор, он обнаружил, что они с Эвой в некотором смысле похожи.

– Майкл?

Он смотрел на Эву сквозь полуприкрытые веки, и у него перехватывало дыхание от ее красоты, которую лишь подчеркивал приглушенный свет спальни; его сердце гулко забилось в груди при взгляде в ее манящие синие глаза. Не надо было приводить ее сюда. Майкл понял это по тому, как другая часть его тела стала пульсировать и твердеть, горячая кровь стремилась по венам, он знал, что эти глаза, похожие на глубокие моря, в которых отражались все ее чувства, околдовали его.

Воздух словно загустел и застыл вокруг них, они все смотрели друг на друга в полумраке спальни, освещенной лишь двумя лампами на стене и сочившимся из коридора светом. Эва едва дышала, она не могла отвести взгляда, не могла и пальцем пошевелить в знак протеста. Не сводя с нее глаз, Майкл медленно склонил голову к ней.

Эва почувствовала робкое прикосновение его губ, сердце ее перевернулось в груди, воздух вокруг наэлектризовался, она ответила ему, и Майкл стал целовать ее настойчивее. Она положила руки на его широкие плечи, пальцами ощущая жар и мощь его тела; колени Эвы подкосились, но Майкл обхватил ее за талию и крепче прижал к себе.

Тихий стон сорвался с ее приоткрытых губ, его влажный ловкий язык проскользнул между ними, и Майкл еще крепче прижал Эву к себе, чтобы дать ей почувствовать всю силу и полноту его возбуждения. Она тоже была возбуждена: ее набухшую грудь венчали твердые соски, все тело пылало, меж бедер стало влажно, и она страстно ответила на поцелуй Майкла.

Он неистово впивался губами в ее губы, горячей ладонью лаская ее кожу под тканью футболки, поднимаясь все выше, обхватил ее полную грудь и провел большим пальцем по томящемуся соску.

Эва выгнула шею и жадно вдохнула, чувствуя, как горячие поцелуи спускаются по ее щеке, обжигают бархатистую кожу на шее. Майкл потянул наверх ее футболку, обнажая прелестную грудь девушки, и его влажные губы обхватили твердый сосок, посасывая его, перемежая эти ласки с щекотливыми движениями языка. Желание волнами разливалось и пульсировало в теле Эвы, ей было трудно удержаться на ногах, она запустила пальцы в густые волосы Майкла, чувствуя, как все ее тело отзывается на его ласки, жаждет, требует большего.

Майкл угадал ее желание и принялся ласкать ее другую грудь, тем временем его ладонь опустилась между ее бедер.