Книга Кёсем Султан. Новая загадка Великолепного века - Софья Бенуа

Османское войско в походе. Турецкая миниатюра XVI в.

Осторожная Махпейкер не успела помешать страшному замыслу своего царственного сына: болезненный и совершенно безобидный шехзаде Сулейман (имевший, кстати, больше прав на отцовский трон, но не посаженный на него по причине слабого здоровья) был задушен вместе со своим сводным братом Баязидом, оба принца похоронены в Султанахмете в разгар триумфального возвращения Османской армии…

В декабре 1635 года Мурад с победоносным войском прибыл в Константинополь, преисполненный собственной значимости. Еще бы! Он стал первым падишахом после Сулеймана Великолепного, лично командовавшим армией и одержавшим серьезную победу. Все жители столицы высыпали на улицы, чтобы восторженно приветствовать своего повелителя. Османский путешественник и друг султана Эвлия Челеби рассказывал:

«19-го Раджаба 1045 года [29 декабря 1635 года] прославленный султан въехал в Стамбул с блеском и великолепием, которые не поддаются описанию ни пером, ни языком. Окна и крыши домов всюду, куда хватало глаз, были усеяны людьми, которые восклицали: “Да снизойдет на тебя божье благословение, о победитель! Добро пожаловать, Мурад! Пусть твои победы будут счастливыми!..”

Капитаны каравелл, галеонов и других кораблей, стоявших на якоре у дворца, отсалютовав трижды из пушек, высадили всех своих людей на берег, где они поместили на волокуши около сотни корабликов и, впрягшись в канаты, потащили их с криками “Айа Мола!”. В этих корабликах видны разодетые в золотые одежды красивые юнги, прислуживающие своим начальникам, которые вольно обращаются с хмельными напитками. Со всех сторон играет музыка, мачты и весла украшены жемчугом и усыпаны драгоценными камнями, паруса изготовлены из дорогих тканей и расшитого красивыми узорами муслина, а на верхушке каждой мачты сидела пара юнг, которые наигрывали на флейтах силистрийские мотивы. Подойдя к Алай Кешку, они встретили пять или десять кораблей неверных, с которыми они вступили в бой в присутствии повелителя. Таким образом, великое морское сражение представляется с ревом пушек и дымом, застилающим небо. В конце концов мусульмане одерживают победу, врываются на корабли неверных, берут добычу и гоняются за красивыми франкскими юношами, унося их от бородатых стариков-христиан, которых они заковывают в цепи. Они сбивают кресты с христианских кораблей и, волоча захваченные суда за кормою своих собственных кораблей, выкрикивают обычный для мусульман клич “Аллах! Аллах!”. Никогда еще до времени Мурада IV не было столь славного братства моряков…

Процессия началась на рассвете и продолжалась весь день до заката. По случаю этого парада вся работа и торговля в Константинополе были прекращены на три дня, в течение какового времени город заполнился буйством и суматохой… Нигде больше не видели и не увидят такую процессию; ее можно было осуществить только по высочайшему повелению султана Мурада IV. Аминь! Клянусь повелителем всех пророков: хвала Всевышнему, что я превозмог трудности и выполнил задачу описать цехи Константинополя!».

Джон Фридли еще более подробно описал возвращение Мурада:

«Султан был одет в стальные доспехи, а его тюрбан украшал плюмаж из трех перьев, торчавших косо, на одну сторону, на персидский манер. Он ехал на ногайском жеребце, а за ним в поводу вели семь арабских скакунов в сбруе, усыпанной драгоценными камнями. Перед ним пешими шли Эмиргюнех, хан Эриванский, Юсиф-хан и другие плененные персидские ханы, а в это время музыканты, игравшие на цимбалах, флейтах, барабанах и дудках, исполняли различные афрасиабские мелодии. Султан с достоинством обозревал все происходившее вокруг, подобно льву, схватившему свою добычу, и, проезжая, приветствовал народ. Вслед за ним ехали три тысячи пажей в доспехах.

Когда он проезжал, народ выкрикивал: “Хвала Богу!”. Купцы и торговцы установили по обе стороны проезда палатки из атласа, золотой ткани, тонкого льна и других красивых тканей, которые впоследствии были распределены среди слуг султана. Во время этой триумфальной процессии, следовавшей к дворцу, все корабли, стоявшие у сераля, салютовали из пушек, так что все море озарилось огнем. Глашатаи возвестили, что празднеству и ликованиям будут посвящены семь дней…

…Следом за ними попытались двинуться мясники, однако их место стали оспаривать гильдии египетских купцов. Обе группы собрались перед киоском, и еще раз Мурад принял решение не в пользу мясников “к великому восторгу египетских купцов, которые, прыгая от радости, прошли сразу же за капитанами Белого моря”. Египетские купцы были организованы в восемь отдельных групп, из которых самой популярной среди зрителей оказалась группа торговцев мускусным шербетом. Они проходили, выставляя на всеобщее обозрение в фарфоровых вазах и кружках на высоких ножках всяческие шербеты, сваренные из ревеня, роз, лимонов, индийских фиников и прочего, разных цветов и ароматов, которые они распространяли среди зрителей».

Одна Кёсем равнодушно встретила османское войско: она оплакивала своего сына. Сердце матери нестерпимо болело: Кёсем навсегда лишила Мурада своей любви и поддержки, для нее султан как сын умер вместе с Сулейманом, задушенным во сне. А Мурад, уже получивший к тому времени прозвище «Кровавый», через некоторое время цинично избавился еще от одного брата, сына Кёсем и Ахмеда, шехзаде Касыма.

Вот они – главные герои масштабного турецкого сериала «Кёсем Султан»: султаны, братья, друзья и враги…

Погружение в безумие

Два следующих после триумфального парада года султан Мурад полностью посвятил себя подготовке к новому военному походу на Персию с целью вернуть Османской империи захваченный персами Багдад. За это время султан превратился в настоящего тирана, Кёсем, которая безуспешно пыталась время от времени урезонить сына, пришлось признать: Мурад психически болен. Его регулярные запои заканчивались поступками, которые своей бессмысленной жестокостью наводили на мысль, что Мурад попросту спятил. Те, кого он угнетал, надеялись, что своими излишествами он вскоре сведет себя в могилу. Британский посол при османском дворе Пол Райкот так описывал выходки султана в своих отчетах:

«…Пашей знатнейших родов и обладавших несметными богатствами он предал смерти и конфисковал их поместья и все имущество в свою казну; и поскольку в его характере в равной степени соединялись алчность и жестокость, едва ли выдавался день, когда бы он не выказывал эти качества. Особое удовольствие он находил в том, чтобы сидеть в киоске у моря и оттуда пускать стрелы из своего лука в людей, когда они гребли в лодках мимо сераля, что заставило лодочников впоследствии держаться подальше от его стен. И тогда он переходил из одного сада в другой и, если замечал, что у кого-то хватало смелости высунуть голову, чтобы посмотреть на него, он обычно заставлял того платить за это, стреляя в него из своего карабина».