Книга Девять уроков - Кевин Алан Милн

К четвертому июля влажность в Вермонте достигла едва ли не ста процентов. От сочетания жары и влаги страдали все, но хуже всего приходилось беременным женщинам. А к середине месяца нас стала одолевать мошкара, которая так и лезла в нос, стоило только оказаться на улице. Неудивительно, что все это время Эрин практически не выходила из дома. Ей хотелось отдыха – и от собственных мучений, и от июльского зноя.

Но к концу месяца все изменилось. Тошнота, мучившая ее так долго, внезапно прекратилась, уступив место волчьему аппетиту: казалось, будто Эрин способна поглотить все мало-мальски съедобное. Если раньше тошнота, длившаяся с утра и до ночи, вынуждала ее регулярно отказываться от еды, то теперь ей хотелось всего и сразу. Не раз отправляла она меня ночью на поиски мороженого (заодно я закупался и другими продуктами, поскольку знал, что лишними они не будут).

Поскольку мы уже три месяца не ели с ней за пределами дома, Эрин захотела отпраздновать возвращение аппетита. Решено было отправиться в ресторан и наесться там по полной. Но загвоздка в том, что для этой цели она выбрала «Скотланд Ярдс». Не имело значения, что я не заглядывал в отцовский ресторан еще со школы, а царящая там атмосфера навевала на меня тоску. Эрин была тверда в своем решении.

Когда мы приехали в «Скотланд Ярдс», Лондон, одетый в традиционный шотландский костюм, радостно приветствовал посетителей. Это жизнерадостное поведение невольно наводило на мысль, что всю свою враждебность он приберегал исключительно для меня. При виде нас с Эрин он заметно удивился и в то же время обрадовался. Первым делом отец предложил нам сыграть на его знаменитой «Девятнадцатой лунке» – крохотном грине, полном всевозможных препятствий. Всякий, кто загонял мяч в лунку с первого удара, получал бесплатно превосходный десерт. Мы с Эрин, конечно же, мазнули, зато Лондон забил два мяча подряд – просто чтобы доказать, что это возможно.

«Ваш столик накрыт, сэр, – сказала официантка, когда мы завершили игру. – Прошу вас, идите за мной». Она провела нас в просторную кабинку у окна, из которого открывался потрясающий вид на озеро Шамплейн (вермонтцы еще называют его «другим Великим озером»).

От еды я не ожидал ничего особенного, но она оказалась на удивление вкусной. Объяснялось это, должно быть, тем, что отец выкупил долю своего бывшего партнера и взял на работу новых поваров, которые могли похвастаться превосходным кулинарным образованием. Мы быстро расправились с главным блюдом и изучали меню с десертами, когда у двери в кухню раздались громкие звуки волынки. Повернувшись, мы увидели паренька, который неспешно наигрывал «С днем рождения». Он медленно двигался между столиками, ступая в такт музыке, пока, наконец, не остановился у нашей кабинки. За ним шла девушка с тарелками в руках. Когда музыка умолкла, она протиснулась к столику и вручила нам с Эрин по огромнейшей порции десерта: это был шестислойный треугольник, посыпанный орехами и покрытый шоколадным сиропом. Одного такого куска вполне хватило бы, чтобы насытить четырех человек.

Эрин с вожделением разглядывала шоколадного монстра.

– Но сегодня вовсе не мой день рождения, – заметила она.

– Я знаю, – улыбнулся волынщик, – но это единственная песня, которую я успел разучить. По просьбе мистера Уитта, я хотел поздравить вас с выздоровлением.

– Скажите мистеру Уитту, что мы искренне признательны за этот любезный жест, – улыбнулась в ответ Эрин. – Ах, да, и передайте официантке, что я хочу заказать еще один десерт!

Было уже поздно, когда мы вышли, наконец, из ресторана, но Эрин хотелось немного прогуляться после сытной еды. И мы неспешно зашагали по улицам Берлингтона. Начали с широкого тротуара, который тянулся вдоль северо-восточного побережья озера. Миновав несколько кварталов, мы оказались у исторической Церковной улицы, славившейся роскошными и весьма дорогими магазинами. Разумеется, все они уже закрылись, но мы с удовольствием прогулялись мимо ярко освещенных витрин, наслаждаясь почти полным одиночеством. Днем здесь всегда бродили толпы народу, сейчас же нам изредка встречались парочки, шагающие, как и мы, рука об руку.

Поскольку в последние три месяца Эрин не отличалась хорошим расположением духа, я с радостью ухватился за возможность просто поговорить с ней, не опасаясь того, что в любой момент нас прервет новый приступ тошноты. После стольких мучений все наконец наладилось. Я получил назад прежнюю Эрин, и жизнь вновь заиграла прежними красками.

По большей части мы просто делились друг с другом новостями, о которых не успели рассказать раньше: как идут дела на работе, как поживают в Мейне родители Эрин… Не обошли мы вниманием и слухи о том, что наши ближайшие соседи намерены усыновить уже восьмого ребенка из Румынии.

– Как думаешь, смог бы ты полюбить чужого ребенка? – спросила Эрин.

Я с трудом подавил смешок.

– Сомневаюсь. Я и своего-то пока могу принять с большим трудом.

– А я запросто, – игриво заметила она и тут же перевела разговор на другую тему: – Как у тебя складываются отношения с отцом? После встречи с ним ты приходишь домой таким мрачным… У вас все в порядке?

Я не готов был пока делиться с ней тем, что происходило на наших занятиях, а потому старался отвечать как можно уклончивей. Мне казалось, если я озвучу эти уроки вслух, то вынужден буду признать, что Лондон знает о жизни больше, чем я предполагал. А это признание было выше моих сил.

– Да, в полном порядке, – как можно спокойней сказал я.

– Ты чему-нибудь учишься?

– Не уверен.

– Тебе хоть нравится?

На этот вопрос я мог ответить с полной откровенностью:

– Ни капельки.

Эрин бросила на меня вопросительный взгляд:

– Ты просто не хочешь говорить об этом, правда?

– Не сегодня, – пожал я плечами.

Жена легонько сжала мою руку.

– Как хочешь. Я не буду настаивать.

Я улыбнулся в ответ, и мы продолжили нашу прогулку. Мы подошли к дальнему концу улицы, где высилась церковь, от которой она получила свое название. Белый шпиль возносился высоко в небо и терялся в вечерних сумерках.

– Взгляни! – шепнула Эрин, кивая на ступени церкви. – Кажется, девушка плачет?

И правда, на верхней ступеньке, перед дверью, сидела молоденькая девушка. Обняв руками колени, она горько рыдала. Даже странно, что мы не услышали ее раньше. Никого из прохожих, кроме нас, поблизости не было. Лишь пара человек крутилась у дальнего бара.

– Давай спросим, все ли с ней в порядке, – предложила Эрин.

– Ни в коем случае, – ответил я. – Скорее всего, девчонку бросил бойфренд, и она просто должна выплакаться. Оставим ее, как есть, и будем надеяться на лучшее.

Эрин возмущенно шлепнула меня по руке.

– Как можно быть таким черствым!

– Да я шучу! Только давай так – разговаривать будешь ты.