Книга Как Путин стал президентом - Дэвид Саттер

Когда родственники моряков сошли с поезда в Мурманске, их встретила военно-морская охрана и проводила в автобус, который отвез их в гостиницу в Видяево. В Видяево море было спокойным. Одна из матерей заметила, что единственное, что Бог подарил им, это хорошую солнечную погоду.

В тот вечер Валентина пошла в церковь и помолилась за жизнь своего сына. Члены семей прибывали со всех концов страны, надежда у них оставалась только на норвежцев, которые, по данным радио— и телевизионных сообщений, то ли уже начали, то ли собирались начать спасательные операции. На службе присутствовало около 30 родственников членов экипажа. Некоторые из них были в церкви впервые за всю свою жизнь. Священник, отец Аристарх, сказал: «Возможно, некоторые члены экипажа уже мертвы, а некоторые живы. Мы будем молиться за тех, кто остался жив».

После службы Валентина и Инна вернулись в гостиницу и слушали по телевизору последние известия. Михаил Моцак, главнокомандующий Северным флотом, сказал, что оставалась надежда найти уцелевших моряков в 7, 8-м и 9-м отсеках. Однако Валентина больше не верила ни во что. Прошло уже семь дней с тех пор, как «Курск» затонул, и четыре дня с тех пор, как был слышен последний стук изнутри корабля. Слишком сложно было поверить в то, что моряки еще живы. Когда они с Инной пошли в свою комнату, Валентина сказала: «Дима мертв. Бесполезно продолжать обманывать себя». Проговорив это, она разрыдалась…

* * *

«Морской орел» и «Нормандский пионер» по пути в Баренцево море достигли мыса Нордкап в Норвегии. Для облегчения работы водолазов норвежские специалисты попросили у России выслать им информацию о подводных течениях и о том, под каким углом лежит субмарина, а также схемы расположения внутренних и внешних люков. Но вместо официальных чертежей им были переданы рисунки от руки и записи, от которых было мало пользы. Когда норвежцы пожаловались на то, что рисунки неподходящие, и попросили российскую сторону немедленно выслать морскую команду, которая смогла бы объяснить систему управления «Курском» специалистам на норвежской базе в Вардно, российская сторона заявила, что консультации будут проводиться на месте после прибытия кораблей. В конце концов, она послала команду в Вардно, но данная ею информация, хоть и более подробная, была неточной.

В субботу, 19 августа, когда прошла уже целая неделя после взрыва, два норвежских корабля достигли пункта в 20 милях от места происшествия, где были остановлены российскими военно-морскими силами. Об этом сообщили адмиралу Эйнару Скоргену, командующему вооруженными силами Северной Норвегии, который позвонил адмиралу Владиславу Попову, главнокомандующему Северным флотом, и спросил его о том, что происходит. Попов объяснил, что российские специалисты хотят сделать последнюю попытку спасти моряков своими силами. Шокированный и потрясенный, Скорген заявил, что, если норвежским кораблям не позволят немедленно продолжать свой путь, они вернутся домой. После этого русская сторона пропустила «Морского орла», но продолжала задерживать «Нормандского пионера». В воскресенье утром четыре норвежских водолаза спустились на водолазном судне к «Курску». Они увидели, что состояние корабля хорошее и что, вопреки утверждениям российских военно-морских властей, подводное течение было несильным. Позже им без труда удалось встать на поверхность подводной лодки. Водолазы установили, также вопреки утверждению официальных российских источников, что субмарина лежала не под острым углом, а была наклонена всего лишь на 10–20 %. Это упрощало задачу состыковки с люком и не создавало проблем для мини-субмарины «LR-5». Спасатели также обнаружили, что как наружный люк на корме, так и стыковочный шпангоут были совершенно не повреждены. Это означало, что в течение долгого времени сохранялись все условия для успешного спасения моряков. Начав спасательные работы, норвежские водолазы заметили многочисленные отметины на корпусе подводной лодки, в тех местах, где об нее многократно ударялись неумело маневрирующие российские спасательные суда.

Водолазы начали стучать по субмарине в районе люка и простукивали в течение получаса, надеясь получить отклик изнутри. Их стук передавался по кабелю, соединяющему их с водолазным колоколом, находящимся на «Морском орле» наверху. Когда ответа не последовало, они попытались открыть наружный люк. При этом произошла задержка, поскольку российские специалисты сообщили им, что рабочее колесо в верхней части люка нужно крутить в одну сторону, а на самом деле его нужно было поворачивать в другую. Российская сторона также дезинформировала норвежцев, каким образом нужно открывать вентиляционное отверстие.

Работа норвежских водолазов продолжалась все утро, до тех пор, пока методом проб и ошибок им не удалось открыть наружный люк. Они увидели, что шлюзовая камера, разделяющая наружный и внутренний люки, затоплена водой. Следующим шагом было вызвать LR-5, подсоединить его к субмарине и выкачать воду из пространства между люками, чтобы спасатели смогли войти в саму подводную лодку. Но перед тем как приступить к этому, надо было установить, на самом ли деле «Курск» затоплен водой. Если в задних отсеках был воздух, еще имелся шанс на спасение кого-то из моряков.

Водолазы не смогли проникнуть в шлюзовую камеру в своих громоздких костюмах, поэтому специалист на борту «Морского орла» приготовил специальный инструмент. С его помощью нижний люк удалось открыть наполовину. После этого водолазы использовали автоматическое устройство, которое помогло открыть нижний люк.

Из отсека вышел остаток газа, и спасатели увидели, что отсек полностью затоплен. Они поняли, что не было смысла вызывать LR-5, поскольку никого из команды «Курска» не было в живых.

* * *

20 августа Валентина четыре раза ходила в церковь. В гостинице морские офицеры встречались с родственниками членов команды, в каждый номер заходили врачи и спрашивали, нужна ли кому-нибудь помощь. Все знали о том, что скоро станет известно о норвежской спасательной операции, и с тревогой ждали новостей. В 18.00 передавали вечерний выпуск новостей. Все члены семей собрались у телевизоров в холле гостиницы. Диктор объявил, что у него есть важное сообщение о судьбе «Курска». Норвежские водолазы открыли люки на корме и обнаружили, что подводная лодка затоплена. Это означало, что больше не оставалось никакой надежды на то, что кто-нибудь из членов экипажа остался в живых, и работа спасателей теперь будет прекращена.

После этого сообщения на экране появился адмирал Попов и сказал, что в силу указанных обстоятельств большинство моряков жили не более трех минут. «Мы, пытаясь спасти людей, делали все, что в наших силах… Простите меня, что я не смог защитить ваших мужчин». Члены семей залились слезами. Тамара Анненкова, мать Юрия, одного из членов команды из Курской области, потеряла сознание. Другие родственники в скорби разошлись по своим комнатам. Идя по коридору, Будикина слышала только плач. Ей казалось, что стены гостиницы почернели.

В последующие дни представители Северного флота приходили побеседовать с членами семей, как будто для того, чтобы ответить на их вопросы, но эти встречи лишь усиливали подозрение. Родственники спрашивали, как можно было проводить военные учения с участием атомных подводных лодок без надлежащего спасательного снаряжения. Они также задавали вопросы, почему власти не сразу приняли иностранную помощь. Но ни на один из них не было получено компетентного ответа. В течение недели, пока на «Курске» не были открыты люки, российское военно-морское командование неоднократно заявляло, что с подводной лодки слышны сигналы и некоторые моряки выживут до пятницы, 18 августа, или даже дольше. Некоторые должностные лица предсказывали, что кислорода на подводной лодке может хватить до 25 августа. Однако после окончания миссии спасателей официальные власти делали заявления, что все моряки погибли мгновенно, и что не было никакой реальной возможности их спасти. Илья Клебанов, первый заместитель премьер-министра, утверждал, что стук исходил не от моряков, а от разбитого снаряжения внутри подводной лодки.