Книга Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий "Центр". 1941-1942 - Альфред Терни

«Ш-ш-ш! Унтер-офицер идет». И солдаты сразу занялись чисткой своих пистолетов-пулеметов22.

Такими были настроения многих солдат, сражавшихся за Германию и за фон Бока на бескрайних русских просторах.

Последняя неделя июля и начало августа ознаменовались наиболее впечатляющим успехами группы армий «Центр» за всю кампанию в России. Успех был достигнут колоссальными усилиями солдат и офицеров фон Бока и ценой тяжелых потерь в людях и технике. Они добились успеха вопреки прямым вмешательствам Гитлера в ход операций, продолжительным разногласиям между фон Боком и ОКХ, а также между фон Боком и непосредственно подчиненными ему фон Клюге, Штраусом, Гудерианом и Готом, теми, чьим долгом было осуществить на практике его приказы.

На протяжении этого периода времени огромные силы группы армий «Центр» устремлялись в глубь русских земель, иногда используя окружения, иногда – фронтальные удары. В ходе наступления они с трудом преодолевали множество рек и ручьев, проведя наиболее сложную операцию в современной войне. Они воевали на территории, казавшейся бескрайней, с ее лесами, казавшимися бесконечными. На пыльных дорогах и тропах, когда погода летом в России была жаркой и сухой, и через грязь и трясины, когда летние ливни превращали землю в болото.

Они убили или захватили в плен сотни тысяч русских солдат и уничтожили десятки соединений Красной армии. В этот период германский блицкриг был продемонстрирован наилучшим образом.

Этот поразивший мир временной отрезок русско-германской войны был заслугой германского солдата, способного так много сделать в предельно враждебных условиях и перед лицом ужасных, обычно неизвестных и кажущихся непреодолимыми случайностей. Снова и снова солдаты и офицеры группы армий «Центр» получали противоречивые или отменяющие друг друга приказы. Снова и снова сотни тысяч танкистов, пехотинцев, кавалеристов, водителей грузовиков, курьеров, связистов и артиллеристов, которые входили в группу армий, получали опасные боевые задачи и выполняли их на пределе своих возможностей.

Фон Бок продолжал поддерживать связь со своими удаленными соединениями. 11 июля громоздкий штаб группы армий «Центр» с огромным количеством штабных офицеров, с личными секретарями, связистами и обширными запасами оборудования и продовольствия, передвинулся вперед, в оставленный русскими санаторий в Борисове, белорусском городе, расположенном на реке Березине, примерно в 75 км к северо-востоку от Минска. В разговоре со своим начальником штаба Гриффенбергом фон Бок отпустил циничный комментарий о том, что его новый штаб примыкает к аэродрому, который русские бомбили несколько раз за прошедшие дни, и что он не полностью «доволен идеей быть встреченным русскими бомбами»23. Гриффенберг ответил своему командующему, что здесь единственное удобное место для штаба, которое удалось найти поблизости. Когда фон Бок увидел, что во всех двадцати комнатах есть раковины и из кранов идет вода, его критицизм ослаб.

На следующий день части противовоздушной обороны, переведенные для защиты штаба группы армий «Центр», сбили русский бомбардировщик и живым захватили в плен летчика. Фон Бок нашел время, чтобы лично его увидеть. С самого начала вторжения русский летчик оказался первым вражеским офицером, с которым говорил фон Бок. Полковник Василий Семеновский был определенно напуган, но тем не менее в нем кипела ненависть к немцам, и даже когда он предстал перед фон Боком, то заявил, что русское военное командование приказало атаковать в районе Смоленска и что германские захватчики будут вытеснены любой ценой. В своей надменной манере фон Бок сказал летчику, что русские контрудары тщетны, что войска Германии пришли в Россию, чтобы освободить русский народ от оков коммунизма. Тем не менее, когда захваченного в плен русского летчика увели, фон Бок спешно приказал командующим подготовиться к отражению русских контрударов на их фланги, поскольку был обеспокоен усиливающимся сопротивлением русских на всей территории24.

13 июля в своей обычной ежедневной дискуссии по телефону с Главным командованием сухопутных войск фон Бок узнал, что после захвата Смоленска Гитлер планирует перенести средоточие германских ударов на юг, на Украину. Эта информация поразила фон Бока; это был первый признак того, что группе армий «Центр» достанется второстепенная роль в русско-германской кампании, и фельдмаршал был не склонен соглашаться с такой кардинальной переменой в стратегии.

Как только фон Бок смог связаться по телефону с фон Браухичем, он осведомился об этом решении, и на следующие два месяца растянулась длинная серия протестов.

«Принципы современного ведения войны требуют от нас придерживаться первоначального плана и продолжать наступление на восток, к Москве. Мы победили гигантское число войск противника, но донесения моей разведки указывают, что русские дивизии готовятся занять позиции и сражаться в районе между Смоленском и Оршей. У нас есть импульс. Предстоит решающая победа над противником. Я хочу покончить с противником, который сосредоточивает силы перед моей группой армий; исходя из этого я не могу и не буду подчиняться любым приказам перебросить мои силы на юг просто потому, что сам приказываю им двигаться на восток»25.

Фон Браухич напомнил фон Боку, что русские войска до сих пор сражаются между Березиной и Днепром и что наступать на восток, пока эти силы полностью не уничтожены, является рискованным предприятием. Оба фельдмаршала оставили эту тему, так и не достигнув согласия26.

Вечером 16 июля 29-я моторизованная дивизия сообщила о том, что ворвалась в Смоленск и захватила в этом ключевом городе неповрежденный железнодорожный мост через Днепр. Фон Бок был в восторге. Рано следующим утром японский посол в Берлине генерал Осима посетил штаб фон Бока, застав того в почти торжествующем настроении. Фельдмаршал устроил гостю осмотр линии фронта, во время которого они отобедали в штабе 4-й армии фон Клюге. Когда вечером фон Бок вернулся в Борисов, он составил приказы, в соответствии с которыми фон Вейхс должен был без промедления переправить пехоту 2-й армии через Днепр.

Теперь начался спор с Гудерианом, который продолжался до самого конца кампании. Изначально вражда между этими двумя военачальниками происходила не из-за разногласий по поводу военной тактики, а из-за противостояния личностей, начавшегося еще во время аншлюса Австрии в 1938 году. Фон Бок был высокомерен и яростен в своей прерогативе командующего гигантской военной силой; Гудериан был настолько же высокомерен и яростен в своем положении «отца германских танковых войск». Гудериан постоянно тяготел к уклонению от приказов фон Бока и независимым действиям, будучи командующим 2-й танковой группой (с 5 октября 1941 года 2-й танковой армией). И хотя такая тенденция была присуща и фон Боку в его отношениях с начальством, он возмущался, когда она исходила от его подчиненных.

Конкретное событие, с которого враждебность между фон Боком и Гудерианом возобновилась, заключалось в упрямом намерении последнего атаковать город Ельню, примерно в 80 км юго-восточнее Смоленска. Фон Бок приказал Гудериану окружить Смоленск и встретиться с частями 3-й танковой группы Гота в области к востоку от города. Действия Гудериана, будь они выполнены[47], давали возможность отступить тысячам русских солдат через брешь в окружении, которая оставалась открытой, и это ставило под угрозу всю операцию. Фон Бок не был против предложенного Гудерианом направления удара в принципе. Он возражал против недостатка уважения Гудериана к высшему начальству. Он предпочел написать Гудериану личное письмо.