Книга Батарея - Богдан Сушинский

«Одного понять не могу: почему эту крепость не превратили в основу мощного укрепрайона?! – в который раз поражался комбат, наблюдая за тем, как внутренний двор крепости поспешно оставляет какое-то тыловое подразделение. – Почему эту крепость и старую, сплошь каменную часть города не превратили в оборонный узел с непроходимыми плавнями на флангах и многокилометровым судоходным лиманом в тылу?!» – изумлялся он, по крепостной стене переходя от одного орудийного капонира к другому, от башни к башне.

Однако на все его душевные стенания капитан третьего ранга реагировал предельно сдержанным, лаконичным: «Ты прав, капитан, никакого разумного объяснения это безобразие не имеет», или «Ты прав, комбат: никакой логике – ни штабистской, ни общечеловеческой – все это стратегическое свинство не поддается. Тем более что оборону крепости вполне можно было бы усилить дивизионом бронекатеров».

Да, теперь все это в прошлом, и после драки кулаками не машут. Но именно эти воспоминания порождали в сознании комбата страстное желание возглавить еще один десант, на сей раз – днестровский.

– Почему это ты, комбат, решил, что я не стану возражать против твоего очередного бегства с батареи? – сурово и деловито возвращает его к реальности голос командира артдивизиона. – Сейчас ты здесь нужен, здесь, – буквально прорычал он. – Со всем твоим фронтовым опытом. И фантазии эти свои десантно-диверсионные брось.

– Вот теперь все проясняется, товарищ майор, – вяло реагирует комбат, прекрасно понимая, что не командиру дивизиона решать в данном случае его судьбу, а значит, и судьбу днестровского десанта.

– Кстати, передовые германские части ведут бои на подходе к Кременчугу, а это уже Днепр, так что ситуация критическая, а для нас с тобой – еще и подтрибунальная. Поэтому первое: через несколько минут твой радист примет шифрограмму, с которой ты как командир береговой батареи обязан внимательно ознакомиться, после чего – сразу же уничтожить. Второе. Приказом командующего военно-морской базой, который теперь одновременно является и начальником Одесского гарнизона, семьи всех военнослужащих приказано эвакуировать за Днепр. Исходя из этого, формируется флотская автоколонна, две машины которой к шести утра прибудут в район Григорьевки. На сборы и посадку – час. Брать только самое необходимое. Сухими пайками, одеялами и охраной семьи будут обеспечены. Маршрут следования и места расселения эвакуированных знает старший колонны. Твое дело – назначить ответственного за эвакуацию, который бы все организовал и за всем проследил.

– Считайте, что уже назначил, – старшину батареи мичмана Юраша. К слову, из его семьи отбывают мать, жена и двое детей.

– Возражений против кандидатуры не имеется. Остальное – в шифрограмме.

14

Комбат тут же вызвал мичмана на КП батареи, объяснил ситуацию и в приказном порядке назначил его ответственным за эвакуацию. Кроме того, он велел ординарцу срочно подбросить старшину на мотоцикле к Григорьевке, а самому Юрашу приказал его семейный велосипед, как и все прочие веломашины, которые имеются в отъезжающих семьях, реквизировать для нужд гарнизона. Поскольку казарма, командный пункт и корректировочные посты батареи расположены были вдали от «огневиков», любой транспорт представлял собой отныне неслыханную ценность.

Ну а в шифровке сообщалось, что командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Октябрьским получен приказ Ставки Верховного главнокомандующего: «Одессу оборонять до последней возможности, привлекая Черноморский флот». Исходя из него, штабом флота создан отряд кораблей, предназначенный для участия в обороне Одессы и Очакова, во главе с флагманским крейсером «Коминтерн», куда вошли эсминцы «Шаумян» и «Незаможник», бригада торпедных катеров, дивизионы канонерских лодок и тральщиков, а также подразделения сторожевых и вспомогательных судов. При этом командование отрядом возложено было на контр-адмирала Вдовиченко.

Одобрив факт формирования этой эскадры, нарком ВМФ приказал ее кораблям «поддерживать сухопутные войска артиллерийским огнем до последнего снаряда», а остальные корабли и морскую авиацию штаб черноморцев должен был задействовать в боевых операциях, сообразуясь с обстоятельствами.

Во второй раз Гродов зачитал эту директиву в кают-компании, расположенной в подземном ярусе КП, в присутствии командиров всех подразделений.

– Еще недавно командование и проверяющие ворчали, что мы слабое внимание уделяем морским целям, для борьбы с которыми и предназначена наша береговая батарея. Кое-кого удивляло и даже раздражало то, что мы сосредоточиваемся на сухопутных целях и на подготовке полевых оборонительных сооружений, – сказал комбат, когда чтение было завершено. Он внимательно осмотрел присутствующих, однако они хранили молчание. – Теперь все убедились, что у румын действительно нет таких морских сил, которые способны были бы действовать на наших коммуникациях, а тем более – появляться на рейде Одессы, атаковать ее порт.

– Пока что нас не тревожит даже авиация, – с едва заметным огорчением заметил командир взвода зенитного прикрытия Черенков, в облике которого в самом деле улавливались черты потомка тимуридов, за которые он и прозван был «Монголом».

– Игнорирует, значит, враг твои зенитки, мичман, вот что я тебе скажу, – не упустил своего шанса батарейный балагур и «технический гений» лейтенант Дробин. – А почему игнорирует? Да потому, что на орудия наши тяжелые береговые как на гросс-трофеи рассчитывает, подлый.

– Отставить ненужные разговоры, – остепенил их обоих комбат. – Несколько ближайших учений мы проведем с учетом того, что очень скоро сражаться вынуждены будем в окружении. Поэтому каждое легкое орудие, каждую пулеметную «спарку» окопать, замаскировать, приготовить для него запасную позицию.

Едва он произнес это, как вошел писарь-посыльный Погребной и доложил о звонке из штаба дивизиона. Враг большими силами подступил к городу Березовке. Скорее всего, уже завтра он овладеет им и прорвется к поселку Антоново-Коденцово[11].

– Но Березовка – это не просто какой-то там городишко. С захватом его железнодорожной станции сообщение Одессы с Николаевом, Херсоном и Крымом по «железке» будет прервано, – тут же прокомментировал это сообщение Гродов, отпустив посыльного и подойдя к настенной карте. – Точно так же, как оно уже прервано было на северном участке, в районе станции Раздельной. То есть со всей остальной страной уже завтра нас будет связывать только приморское шоссе. Вот это, пролегающее через устья нескольких лиманов и выходящее на единственный в этих краях мост через Южный Буг, у Николаева.

Никто не произнес это вслух, но все подумали о семьях, которые как раз по этой дороге должны будут отправиться завтра в эвакуацию. Вспомнив об этом, Гродов взглянул на часы. Ему легче, он без семьи, но остальным нужно быть сейчас с родными.

– Поскольку от огневого взвода до КП батареи почти полтора километра, а с позициями «сорокапяток» и зениток наш участок обороны растянется с севера на юг до двух километров, для круговой обороны будем готовить две позиции. Одна из них станет охватывать сектор тяжелых орудий, другая – с учетом возможного отступления по кромке берега или морем – в секторе КП и расположенного в двадцати пяти метрах от него, в специальном капонире, дальномерного поста. Ясно, что оба сектора будут охватывать позиции легкой и зенитной артиллерии, а связь между ними будет осуществляться по подземному ходу.