Книга Логово «ВЕПРЯ» - Василий Веденеев

Феликс допил коктейль, расплатился с официантом, выбил трубку, спрятал ее в специальный футляр из тонкой кожи и, спустившись с веранды кафе, медленно пошел по набережной, раздумывая, чем сейчас заняться? Есиновский в данный момент наверняка либо уже нажрался водки, либо таблеток и, в любом случае, спит — его привычки хорошо известны. Очередная деловая встреча с Максом назначена на завтра, во второй половине дня: надо надеяться, к тому времени Костя приведет себя в порядок. Обедать, пожалуй, еще рано, а болтаться по улицам без дела тоже как-то…

А не отправиться ли в отель: портье там ловкий, плутоватый и разбитной малый, он уже не раз намекал, что готов помочь эфенди поразвлечься. Естественно, за соответствующую плату. Ну да без денег теперь только прыщ вскочит, да и то не всегда. Так, может быть, воспользоваться его предложением?

Почему бы нет? Проституция есть везде, и Стамбул не исключение. И характерно, что тут давно появились готовые на все девицы из бывших соотечественниц Рудермана, особенно с Украины. Вот и надо договориться с турком, чтобы он привел какую-нибудь хохлушечку посимпатичнее. Впрочем, полагаться на вкус не стоило и лучше выбрать товар самому. Вот вместе с временной подружкой он и отобедает в номере, и если она понравится, то он позволит ей остаться до утра, а если нет — прекрасно выспится в одиночестве.

Феликс весело прищелкнул пальцами и ускорил шаг — отсюда до отеля просто рукой подать. Есиновский жил в другой гостинице: Рудерман не хотел постоянно выслушивать его нытье и был весьма благодарен Франку, призывавшему соблюдать хотя бы элементарные правила конспирации. Кстати, сам Макс остановился в очень приличном пятизвездочном отеле…

Тащившийся за толстяком мальчишка вошел в телефонную будку и набрал тот же номер, который набирал, когда ушел Есиновский.

— По-моему, он идет в отель, — сказал подросток, когда на том конце провода сняли трубку.

— Как настроение?

— А чего мне?

— Да не твое, образина, а клиента?

— А-а… Веселый. Высосал пару крепких коктейлей, чего-то мурлыкает под нос и пальцами прищелкивает.

— Ладно, проводи его до места и можешь быть свободен…

Войдя в вестибюль гостиницы, Рудерман бросил взгляд на стойку портье и с неудовольствием увидел, что Ахмед занят с одним из постояльцев. Поймав взгляд Феликса, портье одарил его белозубой улыбкой, явно призывая подойти, но Рудерман прошел к лифту, решив позвонить Ахмеду из номера. Опять же это позволит сэкономить время, а то турок весьма охоч до праздной болтовни и выяснения несущественных подробностей. И никто не узнает, зачем позвонили, хотя за это как раз никак нельзя ручаться.

Открыв ключом замок, Феликс распахнул дверь номера и подозрительно принюхался — работал ли кондиционер? Если нет, придется спуститься к портье и решить с ним все вопросы сразу, поскольку заниматься любовью в духоте все равно, что прыгать со скакалкой в парилке — не с его весом и сердцем устраивать подобные развлечения.

Кондиционер работал. Довольный Рудерман захлопнул дверь, прошел в номер и бросил ключи на стол. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула и подвинул к себе телефонный аппарат: Феликс не любил надолго откладывать реализацию принятых решений.

Набирая номер портье, он, словно по наитию, поднял глаза и поглядел в висевшее прямо перед ним зеркало. В нем мелькнула странная, какая-то ломаная тень, и Рудерман, еще не успев испугаться, хотел обернуться и поглядеть: что же это. Вечно у турок творятся разные безобразия! Но тут его шею словно обожгло сначала ледяным холодом, а затем резко сдавило нестерпимой болью.

Феликс захрипел, бросил трубку и попытался схватиться за горло, но пальцы лишь беспомощно скользнули по тонкой стальной удавке. Теряя сознание, толстяк медленно осел на колени, захрипел, конвульсивно дернулся и повалился на бок. Все было кончено.

Через пару секунд тихонько скрипнула дверь номера, и тень, которой так и не успел испугаться Рудерман, неслышно выскользнула в коридор…

— Ты должен обеспечить работу с Азимовым, — голос Голяницкого недовольно скрипел как несмазанная телега и Франк, поморщившись, чуть отстранил от уха телефонную трубку.

В конце концов он сам прекрасно знал, что нечего его постоянно тыкать носом, как щенка в дерьмо, напоминая, что он успел, а чего не успел. А если не все от него зависело? Если приходилось иметь дело с тяжелыми в общении людьми, которые во что бы то ни стало хотели соблюсти собственную выгоду? Попробуй-ка вести переговоры не с европейцами, а с хитрозадыми азиатами: они постоянно тебе улыбались, а что у них на самом деле на уме, знал только один их Аллах! Вместо того чтобы недовольно скрипеть, лучше бы сам Голяницкий пообщался с такими экземплярами!

— Я обеспечиваю, — буркнул Макс.

— Значит, этого недостаточно, если еще ни до чего не сумели договориться!

— Обеспечиваю, как могу, — Франк почувствовал: сейчас он заведется и наговорит Голяницкому целый короб грубостей. Но делать этого никак нельзя, и он заставил себя сдержаться. Ничего, все кончается не завтра и, надо надеяться, у него еще появится возможность в нужный момент подставить Голяницкому ножку. А пока придется потерпеть.

— Ладно, активизируемся, — миролюбиво продолжил он. — С Есиновского и Рудермана шкуры спущу: пусть повертятся, а то отрастили толстые зады.

Конечно, это правда только в отношении Феликса, а уж тощенького Костю назвать толстозадым никак нельзя. Ну и хрен с ними, для красного словца сойдет!

— Вот-вот, активизируйся, — немного помягчел Голяницкий. — За это вам, друзья мои, денежки платят. Я завтра жду звонка.

Франк положил трубку и чертыхнулся: хорошо ему там, в Измире, в музейно-курортных условиях, ждать звонков, пока тут, в душном Стамбуле, негры в лице Франка, Есиновского и Рудермана таскали каштаны из огня. А потом приедет, зараза, на готовенькое и вся слава, а главное, большая часть премиальных достанется ему, хотя работали вместе.

Макс открыл бар, плеснул в стакан немного виски и одним глотком выпил — спиртное всегда помогало успокоить нервы. Все они тут, словно девки-истерички на последнем месяце беременности — работа такая. И ведь не напомнишь Голяницкому, сколько сил пришлось положить, чтобы заполучить пусть хиленького, но все же осведомителя из миссии Азимова. Кто приобрел этого осведомителя, Голяницкий? Да черта с два, опять же все сделал сам Франк, а Голяницкий только и знал, что понукал, подгонял и без конца спрашивал: как дела? Идут дела, и шли бы еще лучше, если бы он тоже работал или по крайней мере хотя бы не совал нос куда не следовало и не мешал работать другим! Впрочем, без него все равно не обойтись — товар, интересовавший Азимова и его хозяев можно получить лишь при помощи Голяницкого.

Спиртное подействовало благотворно и вскоре мир перестал казаться таким мрачным. Тем более, Франк уже не первый раз за сегодня приложился к бутылке: согласно его теории выносить стамбульскую духоту легче с помощью виски, а кондиционеры создавали лишь иллюзию настоящего комфорта и прохлады.