Книга Отступник - Дженнифер Арментроут

– Что значит для тебя эта девушка, Дэймон? И мне нужен честный ответ.

Мои руки сжались в кулаки. Время летело молниеносно.

– Она принадлежит мне.

– Ты это уже говорил.

Я сделал глубокий вдох, заставив воздух наполнить мои легкие.

– Она моя, и она часть меня. Поэтому – да, она многое для меня значит, но то, что я чувствую к ней, не меняет ничего здесь, с вами. – Я встретился с ним глазами и, не моргнув, выдержал его взгляд. – Я поддерживаю то, чем вы здесь занимаетесь.

– То есть меня? – Он хихикнул. – Поддерживать нужно не меня. Я просто… рабочая пчела, как и ты.

Тем лучше.

– Ты все еще ее любишь? – спросил он, меняя тему. – Все еще хочешь ее?

Роланд спрашивал, остались ли у меня какие-то человеческие эмоции после их прибытия, или я был так же подключен к улью, как и все они.

– Я хочу ее.

– Физически?

У меня зверски болела челюсть. Я поднял и опустил подбородок.

– А ты хочешь большего?

Я аккуратно подбирал слова.

– То, чего я хочу, это дом, где моя семья была бы в безопасности, и только мы можем об этом позаботиться. Наши потребности стоят на первом месте.

Роланд склонил голову набок, не отрывая взгляда от моего лица.

– Безусловно. И скоро у тебя будет этот безопасный дом для твоей семьи. Половина работы уже проделана.

Я хотел спросить, что он имеет в виду под половиной работы – пока что я видел только череду отвратительных убийств.

Напряженное молчание повисло между нами, а потом Роланд махнул рукой в сторону двери.

– Делай то, что тебе необходимо, но, пожалуйста, не швыряй никуда Сади. Она может быть кое в чем полезна – и, возможно, уже сегодня.

Дареному коню в зубы не смотрят. Я повернулся и направился к двери.

– О, Дэймон, чуть не забыл.

Проклятье. Я остановился и повернулся к нему.

На лице его была чертова улыбка, та же самая улыбка, с которой он обращался к публике несколькими часами раньше, выступив с местными новостями. Когда он втирал городу – или тем, кто еще в нем остался, – что все будет в порядке, что человечество победит и еще кучу дерьмового вранья, которое у него каким-то образом звучало убедительно.

– Не заставляй меня сожалеть о том, что я не задул свечу твоей жизни во время чистки, потому что если ты предаайе, – сказал он, время от времени переходя на наш родной язык, – тебе придется бояться уже не меня, а главаайе. И тогда мало того, что ты потеряешь свою семью, но и эта малышка умрет крайне медленной и крайне мучительной смертью, и ее ужас будет последним, что ты сам увидишь. Понимаайе?

С вытянутой, как струна, спиной, я снова кивнул.

– Я не предатель, и я держу ответ только перед нашим главой. Я понимаю.

– Хорошо. – Роланд поднял руку, и пульт управления, оторвавшись от стола, прилетел прямо ему в руку. – Помни. Нельзя швырять Сади.

Временно отпущенный с предупреждением, которое могло мне выйти боком, я вышел из офиса и едва не врезался прямо в сестру.

Она схватила меня за руку, и ее пальцы впились мне в кожу.

– О чем ты, черт тебя подери, думал?!

– Разве ты не должна была организовать ему поздний ужин?

Глаза Ди сверкнули.

– Тебя же могли убить из-за того, что ты ее защищал.

На мгновение мой взгляд задержался на ней – в поисках чего-то, знакомого. Ничего. Я мягко убрал ее руку.

– У меня нет времени.

– Дэймон.

Не слушая ее больше, я поспешил сквозь зону для посетителей, а потом стал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Когда я достиг второго этажа, я уже слышал крики, доносившиеся с третьего.

Господи.

Что-то надо мной разбилось вдребезги, и я помчался, не чувствуя под собой ног. Я оказался у последней двери на третьем этаже меньше чем за секунду. Распахнув ее, я оглядел спальню, думая о том, сможет ли что-то помешать мне швырнуть Сади о стену.

Спальня оказалась пустой, но было такое впечатление, что по ней пронеслось торнадо. Перевернутое оливково-зеленое кресло лежало на боку со сломанной деревянной ножкой. Белые занавески на окне были отдернуты. Грязные, перепачканные кровью подушки раскиданы по полу.

И рубашка, которую она носила – моя рубашка, – валялась, изорванная в лохмотья, в ногах кровати. Да что, черт подери, тут произошло?

Мой взгляд метнулся в сторону ванной комнаты, когда я услышал, как мне показалось, звук тела, врезавшегося в дверь, а потом комнату наполнил пронзительный вопль.

Рванув дверь ванной, я застыл на месте. Ванная была большой – из тех, где есть и ванна, и душ, но эта конкретная ванная тоже видала лучшие дни. Зеркало над двойной раковиной расколочено. Многочисленные бутылочки открыты и опрокинуты. На полу – молочно-белые лужицы крема.

Кэти стояла перед большой ванной, широко расставив ноги. Ее лицо пылало, а спутанные волосы были в полном беспорядке. Серые глаза метали искры. Из носа текла струйка крови. В руке она сжимала зазубренный осколок стекла.

На ней не было ничего, кроме джинсов и лифчика – белого лифчика с желтыми маргаритками. Ее грудь вздымалась от возмущения и ярости.

Судя по всему, Сади слишком творчески отнеслась к идее мытья.

Мой взгляд скользнул туда, где стояла Сади, – она находилась всего в нескольких футах от Кэти и тяжело дышала. Белая блузка Сади была порвана. Некоторые пуговицы расстегнуты, другие оторваны. Ее обычно хорошо уложенные волосы выглядели так, словно она побывала в аэродинамической трубе. И это еще не все.

Одна щека Сади была покрыта следами от ногтей и подтеками красно-голубой крови. Меня обдало невероятной волной гордости.

У котенка, оказывается, когти, да еще какие!

– Она не очень-то любезна с окружающими, – гневно выдохнула Сади. – Сейчас я как раз в процессе улучшения ее поведения.

– А я как раз в процессе подготовки к тому, чтобы вырвать у тебя сердце, стерва.

Несмотря на то что все было так чертовски запутано, мои губы изогнулись в полуулыбке.

– Вон отсюда.

Сади обратила на меня взгляд, полный ненависти.

– Я…

– Пошла отсюда вон.

Когда Сади не двинулась с места, я подошел туда, где она стояла, сгреб ее в охапку и вышвырнул из ванной комнаты. Восстановив равновесие, она попыталась вернуться к нам.

– Ты можешь понадобиться Роланду, поэтому, если хочешь вернуться к нему, не вздумай сделать и шага в моем направлении.