Книга Доктор Павлыш - Кир Булычев

— Ты что? — сразу поняла она. — Нельзя. Там вакуум!

— Я знаю, знаю!

— Ты же погибнешь.

— Да.

— Но тебе нельзя! Это только я. Я так хочу! Надень шлем!

— Не надену.

— Я все равно открою дверь! Мне надо уйти!

— Открывай.

Павлыш не успел испугаться в тот момент, когда срывал шлем, и не боялся смерти. Он уже понимал, что Армине не сможет открыть дверь, зная, что Павлыш погибнет тоже.

Армине кинулась к Павлышу. Нет, не к Павлышу, она побежала к шлему, что медленно катился к бассейну, и Павлыш вместо того, чтобы перехватить девушку, как зачарованный смотрел на шлем. Шлем подкатился к кромке бассейна, и было интересно — кто первый? Успеет ли шлем упасть в воду? Или Армине схватит его? Как будто на стадионе, Павлыш болел за шлем.

Армине успела первой. Она подхватила шлем, когда он уже скатывался в воду, прижала к груди и тут же побежала к Павлышу. Наверное, со стороны это выглядело смешно — Армине старалась нахлобучить шлем на Павлыша. Она словно лишилась рассудка. Ведь невозможно надеть шлем на мужчину, который этого не хочет.

Павлышу не стоило труда схватить девушку за руки- ее запястья оказались совсем тонкими — и отвести к дивану. Армине шла послушно, даже не пыталась вырваться, так замирает в руках маленькая птица.

— Садись, — сказал Павлыш. Сел рядом. Но рук Армине не отпустил.

— Мне больно, — сказала Армине.

— А ты не убежишь? — Павлыш отпустил ее руки.

— Мне больно. Мне больно… — Она повторяла как заклинание:- Мне больно. — И уже плакала. Она плакала так сильно, что упала на диван. Она била кулаками по мягкой обшивке, и глупый диван никак не мог сообразить, как лучше прогнуться, чтобы Армине было удобно.

— Мне так больно…

Надо бы принести воды, но где тут найдешь стакан?

Павлыш вел себя так, словно наблюдал все со стороны. Он поднялся, прошел к двери во Внешний сад, набрал новый код, заперев дверь. Потом вернулся к Армине. Она плакала тихо, волосы разбежались по плечам и веером — по сиденью дивана.

— Ты меня чуть не провела, — сказал Павлыш. — Я чуть-чуть не попался. Когда я увидел тебя, то решил, что ты и не собираешься… идти во Внешний сад. И подумал: вот я дурак.

— Ну зачем ты пришел? — Армине спросила тихо, словно в самом деле ее интересовал ответ.

— Тебя в каюте не было, — ответил Павлыш. — И меня что-то сюда повело. А когда я узнал, что переходник закрыт, я сразу понял.

— А разве человек не имеет права убить себя? — спросила Армине.

Она села, убрала тыльной стороной руки волосы с глаз. Глаза были красными.

— Зачем? — спросил Павлыш.

— Чтобы вам не мешать, — сказала Армине.

— Ты никому не мешаешь.

В скафандре было жарко. Павлыш включил охлаждение.

— Я бы ушла, и все хорошо кончилось, — сказала Армине. — Вы бы летели дальше. Вы все хотите лететь дальше, чтобы стать героями.

— Чепуха. Никто не хочет специально стать героем. И когда на Земле починят кабину, мы все улетим обратно.

— Ты в это хоть немножечко веришь? Ну хоть чуть-чуть?

— На шестьдесят процентов, — ответил Павлыш, который в тот момент был совершенно искренен.

— Врешь, — сказала Армине.

— То, что ты придумала, — это ужасное предательство.

— Ты не понимаешь.

— Чего же такого непонятного?

Армине подтянула коленки к подбородку. Диван даже вздохнул от невозможности решить задачу. Она уперла подбородок в колени. Подбородок был маленький и круглый. Армине шмыгнула носом. Странно, подумал Павлыш, если бы не случайность, то она лежала бы там, в ледяном лесу. И представить это уже было невероятно.

— Когда я узнала, что обратно нельзя, — сказала Армине, — я ведь уже как будто была опять на Земле. Я знала с самого начала, что мне здесь надо пробыть год. Все за меня радовались. Говорили, что мне повезло. Только мама плакала. У нас свадьба через месяц. Так решили. А в последние месяцы гравиграмм из дома не было. Ты же знаешь, если все в порядке- гравиграммы из дома не идут. А я вдруг испугалась. Я вот работала, все делала, смеялась, я была обыкновенная, а на самом деле я буквально дрожала. Меня так давно нет на Земле, что Саркис уже забыл. С каждым днем все страшнее. А Гражине этого не скажешь. Я сначала пыталась, а потом вижу, что ей это непонятно. Я все время считала дни. Первые одиннадцать месяцев были в сто раз короче, чем последний. Я выйду из Центра в Москве, а меня ждет только мама. И мне страшно спросить- где Саркис. Конечно, это психоз…

— Типичный психоз, — подтвердил Павлыш. — Ты чего с врачом не поговорила?

— Ты еще мальчик…

Павлыш пожал плечами.

— А потом мне сказали, что домой нельзя. Много лет нельзя. И все кончилось. Потому что нет смысла. Зачем лететь? Куда лететь? Зачем мне нужна эта звезда? И я испугалась, что не выдержу. Что из-за меня придется поворачивать всем.

— Все равно теперь придется, — сказал Павлыш.

— Почему? — Армине смотрела на него в упор. Глаза ее были велики, темные, но прозрачные, можно заглянуть глубоко.

— Я доложу капитану, и он сразу прикажет поворачивать.

— Ты ничего не скажешь капитану.

— Чтобы завтра ты сюда пошла снова?

— Зачем? — Армине вдруг улыбнулась. — Я же знаю, что ты набрал новый код затвора. И никто, кроме тебя, его не знает. Только это нарушение правил.

— Ты заметила?

— Я догадалась.

Армине смотрела на Внешний сад.

— Я могла там быть, — сказала она.

— Глупо, правда? — спросил Павлыш.

— Нет, не глупо. Но не нужно, — сказала Армине. — Оттого, что я это почти сделала, все прошло.

— Ты поняла?

— Гражина смогла бы говорить со мной куда убедительней тебя. Она бы сказала, что я возлагаю свою судьбу на совесть остальных.

— Он тебя обязательно дождется, — сказал Павлыш. — Неужели ты выбрала такого мерзавца, который не дождется?

— Это было очень давно. В другой жизни.

— А твоя мама? Она тебя ждет?

— Не говори об этом.

— Тебе стыдно?

— Сейчас нет.

— Потом будет стыдно.

— Наверное.

— Пошли к капитану.

— Ты никуда не пойдешь.

— Я тебя не понимаю. Ты не хочешь вернуться домой?

— Я себе этого никогда не прощу.

— Если я не скажу капитану, мы полетим дальше.