Книга Убийца на экспорт. Охота за русской мафией - Эдуард Тополь

И может быть, потому, что эта ментальность была сродни образу той страны, из которой они приехали, Питеру показалось, что наглость русских – это личный вызов ему, Питеру Гриненко, американскому детективу. Потому что СССР не только оккупировал Афганистан, давил танками пражских и варшавских студентов и сбил южнокорейский авиалайнер. Еще раньше, в годы русской революции, там, в России, коммунисты расстреляли всех до единого мужчин – родственников Питера по материнской линии. Поэтому в марте 1985-го Билл Мошелло через своего начальника Джеймса Морфи легко добился перевода Гриненко из полиции в ФБР для «специальных расследований русской криминальной активности», а проще говоря – для охоты за «красной мафией». Сидя в своем кабинете на фоне американского флага и эмблемы ФБР, Джеймс Морфи сказал тогда Питеру Гриненко и Биллу Мошелло:

– Примерно год назад Роберт Левинсон, один из лучших наших агентов, на основе криминальной статистики и данных контрразведки высказал предположение, что КГБ намеренно накачивает еврейскую эмиграцию советскими преступниками. Но так ли это на самом деле? И если так, то сохраняют ли эти преступники связи с КГБ? Работают ли они по заданиям Москвы? Или просто выброшены из СССР для очистки страны? На все эти вопросы мы должны ответить. Точнее: вы должны ответить. Потому что смотрите, что они делают, эти русские, – Афганистан, Ангола, Лаос, Куба, Никарагуа, а теперь уже и прямо в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич! Так что давайте, ребята, я верю – вы сможете сделать это!

И поначалу казалось, что они действительно словно созданы быть партнерами – импульсивный здоровяк Гриненко, не знающий усталости, фонтанирующий детективными идеями, и остроглазый, аккуратный, с адвокатским образованием Мошелло, умеющий схватить любую сырую и рисковую идею Питера, превратить ее в законно оформленное расследование и получить на это не только начальственное «добро», но и солидный бюджет.

Однако уже через пару месяцев жизнь стала подтачивать это так быстро возникшее единство: многочасовые интервью и допросы русских, которые Питер вел на русском языке, как бы отодвигали Билла на второй план и тем самым ущемляли его самолюбие. И хотя он боролся с этим чувством и не хотел признаваться в нем даже самому себе, эта мальчишеская уязвленность периодически прорывалась вот такими, как сейчас, взбрыками.

– Что я должен был с тобой обсудить? – сказал ему Питер. – Контрразведка передала нам этого yobaniy русского, который хочет сообщить о каком-то преступлении. Так что тут обсуждать?

– Yobaniy значит to be fucked, – тут же улыбнулся Билл с гордостью школьного отличника.

– Гуд! Ты делаешь успехи в русском, – сказал Питер. – Поехали!

– Bardac? – спрашивал Питер, ведя служебный «плимут» из Квинса в Манхэттен.

– Whorehouse, – отвечал Билл.

– Bliad?

– Bitch, whore.

– Mudack?

– Idiot, stupid.

– Yiebat?

– «To fuck» в значении «наказать», «употребить». А теперь ты скажи. – Билл открыл словарь русского мата и жаргона, составленный Монтерейской лингвистической школой для агентов ФБР и ЦРУ, прослушивающих телефонные разговоры советского посольства в Вашингтоне и других советских офисов в США. – Что такое «dristun»?

– Не знаю.

– Слабак, трус, бздун, – прочел Билл. – А теперь – «drochit»?

– Не знаю, – признался Питер.

– Мастурбировать, а также – дразнить, надоедать. А как насчет «zalupa»?

– Никогда не слышал такого слова…

– Видишь! А говоришь, что знаешь русский. Как я могу знать, о чем ты говоришь с этими русскими на интервью!

– Так езжай в Монтерей и учи язык! – разозлился Питер, потому что действительно не всегда понимал, о чем говорят ему русские преступники-эмигранты, перемежавшие матом каждое второе слово. – Моя бабушка читала мне русские народные сказки, а не этот ебаный мат! Или ты думаешь, она должна была учить меня, как по-русски «to masturbate»?

– Очень просто, – сказал Билл. – Drochit.

Сэм Лисицкий, хозяин рыбного бизнеса «Dream-fish» на Варрак-стрит, оказался пятидесятилетним усатым и суетливым мужчиной с лицом испуганной крысы. Он повесил на дверь своего supply store[13]табличку «Закрыто», отключил телефон и усадил гостей в крошечной задней комнате, где пахло рыбой и где стены были залеплены рекламой черной икры и семейными фотографиями, а кондиционер не работал. И он не предложил гостям даже стакан воды.

– Я работаю как вол, как лошадь! – говорил он Питеру и поглядывал на молчаливо-нейтрального Билла. – А ваш товарищ тоже говорит по-русски?

– Нет, он не понимает русский.

Но по лицу Лисицкого было видно, что он не поверил Питеру.

– Я работаю день и ночь, вы же знаете, как мы приезжаем в эту страну – с одним чемоданом! Но, слава Богу, последние пару лет дела пошли лучше, и я скопил немножко денег и решил войти в ювелирный бизнес. Конечно, вы скажете – зачем мне такой риск? Рыба – это спокойно, а золото – сами понимаете! Но мой сын окончил школу – мальчику нужно идти в колледж? Он хочет быть адвокатом – я могу ему отказать? – И Лисицкий снова посмотрел на Билла и объяснил ему: – Это же единственный сын! I have only one son, you understand? A кто будет платить за колледж, из каких доходов? – И снова Питеру: – Короче говоря, я собрал тридцать тысяч, буквально последние деньги – клянусь! И нашел еще двух партнеров, и мы открыли маленький ювелирный магазин «Sorrento Jeweller’s»[14]на углу Сорок седьмой улицы и Пятой авеню. Боже мой, будь проклята минута, когда я это сделал! Вы знаете, что случилось? Мои партнеры оказались сволочами. Сначала они на мои деньги стали закупать товар у всяких ювелирных фирм – вы знаете, как это делается? Первый раз вы берете немного товара и платите наличными, а потом они дают вам золота в кредит сколько хотите, ведь им все равно, у них весь товар застрахован. Короче, мои партнеры набрали много ювелирного товара, а потом один все бросил и уехал в Чикаго. И там, пользуясь хорошей репутацией нашего магазина у кредиторов, открыл свой магазин. А второй сидит на Сорок седьмой в «Sorrento» и тратит мои деньги: покупает дорого, продает дешево и говорит: это чтобы завоевать клиентуру! Я ему говорю: Марат, я уже не хочу никакую прибыль, я хочу назад мои тридцать тысяч! А он говорит: если хочешь выручить свои деньги, нужно вложить еще десять. И что вы думаете? Я-таки идиот, я его послушал и вложил! И теперь он сидит там как король, строит из себя большого бизнесмена и тратит мои деньги, а я не сплю по ночам. Вы понимаете?

– Нет, – сказал Питер, потея и теряя терпение от жары, запаха рыбы и болтовни этого Лисицкого. – Ты позвонил в ФБР и сказал, что готовится преступление. Твой партнер покупает дорого, а продает дешево – это глупо, но это не преступление. А где преступление?