Книга Валерий Харламов - Максим Макарычев

«Учились они все через пень-колоду, — неожиданно признался Виталий Ерфилов. — Потому что, кроме того, что они занимались три раза хоккеем в ЦСКА, они еще четыре раза в неделю играли во дворе. Хотя в то время вопросам учебы придавалось большое значение. Раз в месяц я собирал дневники, проверял, подписывал их, смотрел. Так, кстати, я одного игрока “разлипачил”. Играл у меня Белоножкин, а еще был Белошейкин — не путать с армейским игроком, который заиграл позже. Приехал я к ним в семью и говорю: “Здравствуйте, я из ЦСКА”. Родители спрашивают: “И что вам надо?” Я отвечаю: “Ваш сын занимается у меня хоккеем”. Отец его в изумлении: “Да нет, мой сын не занимается”. — “А где он?” Отец показывает рукой за окно: “Вон, во дворе”. Теперь уже я в изумлении: “Нет, это не тот. Мой на две головы выше”. Отец мальчишки начинает улыбаться: “А, тогда это сосед напротив. Он, видать, взял свидетельство о рождении моего сына, дневник и поехал на просмотр в ЦСКА”. Так и выяснилось, что старший парнишка провернул хитроумную комбинацию: брал дневники своего младшего соседа по лестничной клетке и стал его “двойником”, лишь бы тренер не разоблачил его возраст. Да еще давал “малому” подзатыльники за то, что плохо учится: ведь тренер отчитывал его, липача, за плохие отметки».

Виталий Ерфилов, у которого Харламов продолжил играть в молодежной команде ЦСКА, однажды завел с Валерием разговор о его будущем. Харламов ответил тренеру, что намерен поступить в институт физкультуры. «Хорошо, пригласят в команду мастеров — будешь заочно учиться, не позовут сразу — побудешь студентом», — ответил подопечному его наставник. В основу ЦСКА его сразу не взяли.

Летом 1966 года, успешно сдав квалификационные экзамены, Валерий Харламов поступил в московский институт физкультуры. Здесь существовало отделение футбола и хоккея. Летние и зимние сессии спортсменов этих видов спорта практически не совпадали: футболисты и хоккеисты пересекались максимум на три дня в ходе одной сессии. Однако во время редких встреч в стенах вуза они тесно общались друг с другом.

«С Валерой мы проучились в одной группе три семестра, полтора года. Поступить в то лето в институт физкультуры было непросто: заявлений имелось 250, а мест в десять раз меньше — 25. Но мы конкурс выдержали. Валера, должен заметить, ни в чем никому не терпел проигрывать. Был оптимистом. Верил в свои способности и силы, хотя никогда по этому поводу не распространялся. Он играл в хоккей за институтскую команду, вы знаете, катался великолепно, но слабенький физически был. Играли за сборную курса и в футбол. Пока мы учились вместе, он проиграл только в матче первенства института футболистам третьего курса. У третьекурсников команда была не классная, но подобрались ребята дружные, сильные духом. Таким и проиграть не зазорно. Но Харламов все равно огорчился: “Ну, погодите, придет зима, мы с вами в хоккей сразимся, поквитаемся тогда”, — вспоминал Вадим Никонов. — Кстати, Валерке очень помог институт, у нас атлетическую гимнастику хорошо давали, плюс он сам много занимался дополнительно. Там была и штанга, сдавали гимнастику, занятия нельзя было пропускать, это не как сейчас, избаловали наших спортсменов. А тогда мы были никто».

«Валера во время учебы старался не выпячивать себя. Никакого налета звездности, позерства, хотя к тому времени (речь идет о начале 1970-х. — М.М.) он уже был олимпийским чемпионом и в кругу спортсменов считался лучшим нападающим Европы. Если бы я не знал его, то ни за что не догадался бы, что этот тихий и скромный парень, в компании предпочитавший находиться в тени, и есть тот самый великий Харламов», — признавался автору этих строк Владимир Пильгуй, сменивший легендарного Льва Яшина 27 мая 1971 года в его прощальном матче в «Лужниках». По словам Пильгуя, Харламов в институте не претендовал на какое-то лидерство в компании, тем не менее пользовался у спортсменов непререкаемым авторитетом.

«Он поступил в институт физкультуры, в ГЦОЛИФК, где ему очень серьезно помогал мой друг Ян Лазаревич Каменецкий, — вспоминает Виталий Ерфилов. — Валера плавать не умел. Он договорился, что проплывет на вступительных экзаменах абы как 100 метров, и ему поставят пять, потому что он должен был быть зачислен. После этого, уже будучи в ЦСКА, он играл за хоккейную команду института физкультуры. Причем не отлынивал, играл. И как играл! Вот самый яркий пример, который приводил Каменецкий. Сборной ГЦОЛИФК предстояла игра с командой МВТУ. У тех была очень сильная команда. Тогда Каменецкий сказал: “Валерочка, ты должен на игре, нам сильно понадобится твоя помощь”. Валера отвечает: “Нет вопросов!” Приезжает и говорит: “Ян Лазаревич, вы знаете, у меня так сложились обстоятельства, что мне надо побыстрее смыться”. Тот отвечает: “Без вариантов — забей четыре и уходи!” И что делает Харламов? Он в течение пяти минут забивает четыре шайбы и спрашивает: “А теперь можно я пойду?”».

«Валера действительно перед институтом совсем плавать не умел. Научился за месяц, — подтверждает Татьяна Харламова. — Каждое утро летом перед экзаменами садился в троллейбус № 20 и ехал в Серебряный Бор, где и плавал».

Валерий Харламов никогда не курил, во время учебы в институте даже не пил пиво. Но исправно сбрасывался по рублю, как и те, кто пил «Жигулевское». Сидел с ребятами в компании, наблюдал за ними. «Поговорить любил. Но никогда не хвастался и лишнего не болтал. Ему можно было полностью довериться во всем. Товарищ мировой! Я знал, что всегда найду у него поддержку моральную, а понадобится, и материальную», — вспоминал Вадим Никонов.

Правда, однажды в компании друга Харламов в институте все-таки расслабился. «Раз мы хорошо на первом курсе выпили, после зимней сессии, когда анатомию сдали, это был один из главных экзаменов, как сопромат у технарей, грех не обмыть. Но в тот день надо было ехать играть за институт в “Сокольники”. Не знаю, Валерка, что ли, тогда предложил — есть портвейн лучший. Мы по стакану выпили, он за первую команду играл, а я за вторую институтскую. В первом периоде у меня всё двоилось. Единственное, от этого никуда не уйдешь, портвейн с ним, наконец, попробовали», — признавался в беседе Вадим Никонов.

Он вспоминает, что Харламов еще с молодости любил разыгрывать студентов. «В институте после первой зимней сессии нас, студентов-спортсменов, направили на недельные лыжные сборы в Лобню, в ближайшее Подмосковье. Валера уже тогда меломан был. Взял с собой старый магнитофончик. Поморозились мы изрядно тогда на лыжном кроссе. Кто хоккеисты, так те хитрые, они в рейтузах побежали. Холодно очень было. Ведь бежали десять километров, у нас даже сирийцы бежали. И пробежали все.

Мы там неделю жили, там и девушки хорошие были. По-моему, гимнастки с нами в потоке учились и фигуристки. Волей-неволей кто-то с кем-то познакомился. Валерка не особо флиртовал, для него хоккей все-таки на первом месте был, — продолжил Вадим Станиславович. — У меня знакомая там была, художественной гимнастикой занималась. Валера помимо музыки и хоккея нашел себе “занятие”. На ее беду, она шепелявила. Так он ходил и передразнивал ее. Все время передразнивал. Сборы уже закончились. В институте по коридору идет, а он ей: “Ну, что, пливет, тлидцать тли!” Она начальству потом нажаловалась. Валеру, всеобщего любимца, конечно, простили. Правда, настоятельно попросили эту “художницу” больше не передразнивать».