Книга Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе - Джерард Келли

– Орудие убийства нашли? – поинтересовался Холмс.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Хопкинс. – Но нам доподлинно известно, что это тонкий узкий клинок, вроде стилета или штыка. С тем же успехом орудием могла быть заточка.

– Простите, инспектор, не проявлю ли я чрезмерную назойливость, если попрошу разрешения осмотреть тело? – спросил я.

– Нисколько, доктор, – чуть помедлив, ответил Хопкинс. – Оно у нас в морге. Идемте, я вас туда отведу.

Мы спустились вниз по лестнице в подвал, где располагалась мертвецкая. Инспектор стянул покрывало с трупа, и я увидел перед собой тело седовласого мужчины. На взгляд, покойному было около пятидесяти лет. Росту он был среднего, а весил килограммов семьдесят – восемьдесят. Мы перевернули тело, и я склонился над ним, чтобы осмотреть рану. Через некоторое время я выпрямился и произнес:

– Будь то стилет или заточка, но убийца вонзил лезвие в тело с невероятной силой. Ему удалось пробить седьмой грудной позвонок и повредить спинной мозг. Скорее всего, смерть наступила мгновенно.

– Под каким углом был нанесен удар? – поинтересовался Холмс.

– Если жертва стояла, то примерно под углом в тридцать градусов относительно вертикали.

– Если быть точным, то тридцать два градуса, – поправил меня Хопкинс. – Наш патологоанатом уже все измерил. Также он сказал, что удар нанесен человеком, обладающим внушительной физической силой и ростом значительно выше среднего.

– Мне ничего не остается, кроме как согласиться с его выводами, – вздохнул я.

– Следы ограбления? – коротко спросил Холмс инспектора, когда мы выходили из морга.

Хопкинс покачал головой:

– В кармане алтарника был обнаружен кошелек. В нем находился один фунт семнадцать шиллингов и шесть пенсов. Убийца также не тронул ни часы, ни цепочку.

Холмс на мгновение задумался.

– Вы нам позволите поговорить с Саймоном? – спросил он.

Инспектор глянул на часы:

– Я могу дать вам полчаса. Ну и, разумеется, я должен присутствовать во время вашей беседы.

– Конечно, инспектор. Большое спасибо за помощь. Полчаса нам будет вполне достаточно.

Хопкинс провел нас по коридору кремового цвета к камере номер семнадцать. Дежурный надзиратель, лязгнув ключами, отпер дверь.

Саймон Юргенс сидел на краю койки, закрыв лицо руками. Когда мы вошли, он встал и повернулся к нам. Анна нисколько не преувеличивала: ее жених и в самом деле оказался настоящим великаном. Ростом он был не меньше двух метров, и при этом широк в плечах и узок в талии. Рубашка-апаш плотно облегала мощный торс и бугры бицепсов. У Саймона были небесно голубые глаза и квадратная челюсть, а голову венчала густая копна непокорных русых волос. Когда он устало на нас взглянул, Хопкинс заявил:

– С вами желают побеседовать эти джентльмены. Быть может, им вы поведаете больше, чем рассказали мне. Позвольте вам их представить: это Шерлок Холмс, а с ним доктор Уотсон.

Молодой человек просиял от радости. Шагнув навстречу, он по очереди протянул нам руку:

– Здравствуйте, мистер Холмс. Рад вас видеть, доктор Уотсон. Анна обещала сделать все от нее зависящее, чтобы вы помогли с расследованием моего дела. Не выразить словами, как я счастлив, что вы здесь!

Когда он пожимал мне руку, я сразу обратил внимание на один интересный факт. Несмотря на то, что моя ладонь буквально утонула в его лапище, рукопожатие было мягким и аккуратным. Это однозначно свидетельствовало, что молодой человек прекрасно знает о своей недюжинной физической силе и великолепно умеет ее рассчитывать.

– Саймон, – начал Холмс, – боюсь, у нас не так уж много времени, поэтому попрошу вас сразу рассказать обо всем, что связано с этим делом. Если вы ждете от меня помощи, я желаю услышать от вас только правду.

Улыбка исчезла с лица молодого человека. Он тяжело вздохнул:

– Хоть я и не убивал Арнольда Сомса, мистер Холмс, если я поведаю вам всю правду, то скорее всего отправлюсь на виселицу. – Он опустился на край койки и пояснил: – Именно по этой причине я рассказал инспектору Хопкинсу так мало. Правда заключается в том, что я действительно был в церкви и действительно угрожал алтарнику.

– Что вас связывало с Сомсом? – спросил Холмс.

– Он был моим приемным отцом, – на мгновение запнувшись, ответил Юргенс.

– Анна никогда мне об этом не рассказывала, – заметил я.

– Она и не знала, – мотнул головой Саймон. – Я ненавидел его, не хотел его знать и потому скрывал его существование.

– Не могли бы вы начать с самого начала? – попросил Холмс.

Саймон со вздохом кивнул:

– Мой отец был норвежский моряк по имени Арни Юргенс. Он, как и я, был здоровяком. Моя мать в шутку называла его Викингом и души в нем не чаяла. Он пропал в море – его корабль под названием «Мирамар» пропал с концами у Азорских островов. В тот год, когда это случилось, мне исполнилось девять лет. Даже когда отец был жив, мы, мягко говоря, не швырялись деньгами, а после его смерти нам пришлось на своей шкуре узнать, что такое настоящая нужда. Мою мать никак нельзя назвать сильной женщиной. Да, она работала прачкой, убиралась в домах у богачей, но мы все равно не могли свести концы с концами. И тут появился Арнольд Сомс. Он давно на матушку глаз положил, а тут, после смерти отца, принялся ухаживать с утроенной силой. Не удивительно – моя мать все еще оставалась красивой женщиной. Я уверен, она никогда не любила алтарника. Она сама говорила, что никто не сможет ей заменить моего отца. Впрочем, Сомс не хотел уступать, и наконец она сдалась. По сути дела, матушка вышла за него только из-за меня, пусть она этого никогда и не признавала. Конечно, жизнь пошла на лад. Поначалу все было прекрасно и Сомс хорошо с нами обращался, но со временем он все чаще стал показывать свое истинное лицо. У него был дикий, буйный нрав. Даже самая ничтожная мелочь могла вызвать приступ ярости, которая, как правило, обрушивалась на меня. Он регулярно порол меня ремнем, причем порой даже без всякого повода с моей стороны. Такое впечатление, что истязания доставляли ему удовольствие. Он порол меня лишь в то время, когда матери не было рядом, и всякий раз грозился выдрать еще сильнее, если я ей все расскажу. Я ушел из дому в день совершеннолетия. Теперь я работаю строителем. Бьюсь об заклад, никто из каменщиков во всем белом свете не сможет поднять разом столько кирпичей, сколько поднимаю я, – с гордостью закончил он.

– Думаю, так оно и есть, – улыбнулся Холмс.

– Не думайте, я человек честолюбивый. Я не собираюсь всю жизнь провести на стройке. Мой бывший школьный учитель мистер Хендерсон преподает мне по вечерам, а Анна помогает с математикой.

– Это очень похвально, Саймон, – согласился Холмс, – но мне хотелось бы услышать о том, что случилось в понедельник вечером в церкви Святого Альбана.

– Я как раз навещал мать, – вздохнул здоровяк. – Я хожу к ней каждый понедельник, когда Сомс в церкви. И вот захожу я в дом, а она плачет и пытается прикрыть ссадину на щеке. Сначала она принялась убеждать меня, что сама ушиблась о дверь, но потом все-таки призналась, что это Сомс ее поколотил. Я потом вспомнил, что и до этого порой замечал у нее то синяк, то ссадину, но она всякий раз придумывала какое-нибудь невинное объяснение. Раньше я думал, что этот выродок бьет только меня, потому что я ему неродной сын и потому что ему приятно видеть мои слезы, а тут до меня дошло, что он постоянно поднимает руку на мою мать, самое нежное, любящее и прекрасное создание во всем Лондоне. У меня как кровавая пелена на глаза упала. Я хотел убить его, да, я этого не отрицаю, но мама заставила дать ей обещание не трогать его, а я никогда не мог отказать матери.