Книга Герцог полуночи - Элизабет Хойт

Герцог коротко кивнул.

— Да, верно, мне она тоже не нравится. — Ему вдруг показалось, что он оправдывался. — Мне больше нравятся истории о великанах-убийцах.

— Хм-м… — Артемис помолчала. — А внутрь можно входить?

Максимус молча подошел к арочному входу, наполовину скрытому ползучими растениями. Резким движением отодвинув их, он, все так же молча, жестом предложил Артемис войти.

— Благодарю, — кивнула она, проходя мимо герцога.

Внутри башни, сразу у входа, начиналась винтовая лестница, и Максимус, наблюдая, как его спутница подбирает юбки, чтобы подняться по ступеням, мельком заметил очаровательные лодыжки. Но тут собаки оттеснили хозяина, стремясь последовать за Артемис.

Криво усмехнувшись, герцог пошел следом за собаками.

Лестница заканчивалась на небольшой каменной площадке, и Максимус, сделав последний шаг, присоединился к своей спутнице у зубчатой каменной стены, напоминавшей стены средневековых замков.

Артемис же, опершись руками о стену, наклонилась и посмотрела вниз. Башня была невысокой — не выше одноэтажного дома, — однако с нее открывался чудесный вид на пруд и окружавшую его рощу. Красавица, вставшая на задние лапы рядом с Артемис, тоже любовалась открывшимся видом, а Перси, которому не удавалось ничего увидеть, жалобно заскулил и отошел.

Легкий ветерок шевелил прядки волос на виске мисс Грейвс, и Максимус внезапно подумал: «Она сейчас похожа на резную фигуру на носу корабля — гордая, воинственная, готовая к риску».

Поморщившись, герцог тут же осадил себя: «Хм… чрезвычайно глупая мысль».

— Она совершенно нелепая, правда? — минуту спустя пробормотала Артемис, словно разговаривая сама с собой.

— Каприз… — Герцог пожал плечами.

— Ваш отец любил развлечения? — Она внимательно взглянула на него.

Максимус вспомнил сильные руки отца и его добрые, но грустные глаза.

— Нет, не сказал бы.

— Но он, наверное, очень любил вашу мать, верно?

От этих слов у Максимуса перехватило дыхание, и он остро ощутил тяжесть потери — словно все случилось только вчера.

— Да, очень.

— Вам повезло.

— «Повезло» — не то слово, — ответил герцог со вздохом.

— Вам виднее, — ответила Артемис. Она закрыла глаза и, подставив лицо солнцу, тихо сказала: — Мой отец был сумасшедшим — так о нем говорили.

Максимус пристально посмотрел на нее. Накануне вечером Крейвен сообщил ему то, что узнал о мисс Грейвс. Ее отец, покойный виконт Килборн, был известен тем, что совершал сумасбродные неудачные инвестиции и — что еще хуже — публично нес всякую несуразицу.

Максимус понимал, что было бы вполне естественно выразить ей сочувствие, но ему уже давно опротивели вежливые, ничего не значившие слова. Более того, у мисс Грейвс хватило смелости обойтись без фальшивых слов утешения, когда он рассказал ей о своей утрате, поэтому казалось вполне справедливым проявить к ней такое же уважение.

Однако он помрачнел, представив ее маленькой девочкой, живущей с таким отцом, как покойный виконт.

— Вам было страшно? — спросил Максимус.

— Нет. — Она как-то странно посмотрела на него. — Ведь каждый всегда считает своих близких совершенно обычными людьми — что бы о них ни говорили. Разве не так?

Герцог промолчал.

А Артемис, пожав плечами, снова повернулась к солнцу и проговорила:

— Собственная семья и собственное положение — это все, что знает человек в детстве, следовательно, наши родители кажутся нам вполне нормальными людьми. Когда-то я думала, что у всех есть папа, который иногда всю ночь напролет пишет философские статьи только для того, чтобы утром в приступе ярости сжечь написанное. Лишь позже, повзрослев, я заметила, что другие отцы не ведут себя так, как мой, и тогда поняла правду.

Необычно взволнованный ее рассказом, Максимус перевел дыхание.

— А ваша мать? — спросил он.

— Моя мать была тяжело больна. — Голос мисс Грейвс оставался ровным и бесстрастным. — Она почти постоянно находилась у себя в комнате, и отец редко к ней заходил.

— У вас есть брат, верно?

— Да. — Артемис помрачнела. — Брат-близнец. Аполло… Он в Бедламе. — Она повернулась и посмотрела на герцога пронзительным взглядом широко раскрытых глаз. — Но вы ведь уже об этом знаете. Мой брат пользуется дурной славой, и вы наверняка о нем кое-что слышали. И знаете… мне пора. Я скоро понадоблюсь леди Пенелопе, — добавила Артемис, шагнув к лестнице.

Провожая мисс Грейвс, Максимус вдруг подумал о том, что хотел бы сделать своей женой вовсе не леди Пенелопу, а ее кузину (мысль, конечно, совершенно безумная, но именно это пришло ему в голову).

Глава 5

Свадьба короля Херла состоялась через две недели, и это было воистину грандиозное событие. Сотня трубачей провозгласила эту новость с крыш замка, мимо прошла процессия танцующих девушек, а о последовавшем потом пиршестве слагались легенды. Чтобы присутствовать на брачной церемонии, отовсюду съехались принцы и короли, однако никто не мог сравниться с королем гномов. Он прибыл со своей свитой, разодетой в роскошные наряды, скакавшей верхом на козлах и везшей свадебный подарок — огромный золотой рог, наполненный рубинами и изумрудами…

…из «Легенды о короле Херла».

Артемис уже давно смирилась со своей жизнью и своей судьбой. Она была прислужницей, подручной для исполнения прихотей своей кузины, и ее жизнь ей не принадлежала. Того, что могло бы быть — об этом она когда-то давно мечтала по ночам в своей девичьей постели, — никогда не будет.

Поэтому нечего было с тоской смотреть, как герцог Уэйкфилд взял Пенелопу под руку и, склонив к ней голову, вывел ее из столовой, где только что закончился ленч. Конечно же, они были прекрасной парой, вот только… «Интересно, расскажет ли он своей жене о том, что любит бродить по роще на рассвете, расскажет ли ей нелепую историю о Лунной Девушке?» — думала Артемис, невольно вздыхая. Впрочем, она прекрасно понимала, что глупо завидовать кузине.

— Я так рада, что вы приехали! — прервала ее размышления леди Феба. Коснувшись локтя Артемис, она, понизив голос, добавила: — Гости Максимуса все такие… допотопные.

Выходя вместе с ней из столовой, Артемис окинула ее взглядом. Молоденькая леди Феба убрала назад свои светло-каштановые волосы, а ее небесно-голубое платье эффектно подчеркивало круглые розовые щечки и огромные карие глаза. У Артемис не было сомнений: если бы Фебе позволили появляться в обществе, она была бы одной из самых знаменитых молодых светских леди — не благодаря своей внешности, а благодаря своему добросердечию и мягкому характеру. Не любить Фебу Баттен было совершенно невозможно.

Но Фебу, как и ее, Артемис, ждала грустная судьба: плохое зрение, почти слепота, не позволяло ей посещать балы, званые вечера и приемы.