Книга Закат Америки. Впереди Средневековье - Джейн Якобс

Эта четвёртая стадия, цепь новых вопросов, определяет существование науки как поступательный процесс, формирующий целостные системы знаний. Таким образом, сама наука в большей степени, чем воля учёных или суждения заказчиков и грантодателей, организует себя, обеспечивая постоянный и автоматический самоконтроль. Новые вопросы в цепи, особенно если они неожиданны, вынуждают вернуть весь процесс к исходной стадии, указывая на то, что настало время для очередного продуктивного вопроса.

Разумеется, я представила идеальную картину. В ней весь процесс выглядит гораздо упорядоченнее, чем на самом деле. Выше я говорила о технике, основанной на науке, как о её побочной ветви. Но не менее справедливо говорить о науке, основанной на технике, в роли побочной ветви последней.

Когда источником процесса является техника, обнаружение истины чаще всего начинается с постановки вопроса «как?», а не «почему?» или «что?» Главный вопрос Луи Пастера — как уберечь вино от порчи в процессе ферментации — и все следующие за ним легли в основу бактериологии. Как заставить воду двигать суда? Как сделать так, чтобы пар приводил в движение машины? Как в клетке создаётся наследственность растения? Как именно культуры, терпящие поражение, его претерпевают?

Подобные вопросы приводят к задействованию такого же типа мышления, что и идеализованная цепь стадий, описанная выше. Различие заключается в последовательности этапов. В случае вопросов «как?», которые по преимуществу и продвигают технику вперёд, гипотезы обычно появляются после того, как набраны экспериментальные свидетельства. Их формируют не только исходные вопросы, но и результаты экспериментов, рождающиеся в длинных цепях подвопросов и коррекций. На этом пути наряду с главным прорывом случается множество мелких, частных прорывов. Гипотеза, которая формулируется в финальной стадии проекта, может быть не менее существенной, чем та, с которой начинается процесс. Она может содержать в себе даже неожиданный, ранее не предполагавшийся ответ.

Гипотезы последнего времени, как правило, опираются на обратную связь — информационный процесс, разработанный кибернетиками в середине прошлого столетия. Сейчас обратная связь трактуется как принципиально важный элемент для любых динамических систем (к примеру, связь экологических и биохимических систем с невралгическим развитием в раннем детстве). Обратная связь столь принципиальна для таких систем, что если она разрывается или даёт сбой, система ослабевает или умирает. В науке обратная связь достигается через свидетельство.

В целом научный тип мышления развивается по двум несколько различающимся линиям. Одна абстрактна, другая достигает своих целей в более конкретном, прагматическом слое задач. При обоих подходах нужна целостность, готовность увидеть свидетельство и уважать его. Нужно внимательное отношение к новым вопросам, которые возникают все время, то — как практические проблемы, требующие немедленного решения, то — как вопросы более общие, которые могут быть временно отложены. Обе линии весомы, обе эффективны. Они взаимодействуют столь естественно, что часто уступают одна другой место в ходе исследования или перекрещиваются.

Если некий корпус изысканий обособляется от научного типа мышления, то соответствующий ему блок знания утрачивает научный характер и погружается в застой. В интеллектуальном производстве такой застой отравляет или деформирует почти все, чего касается. Нацистские идеологии расового превосходства, марксистские идеологии экономики и социальные утопии, свойственное капитализму смешение коммерческой конкуренции с дарвинизмом и выбрасыванием кооперации и сотрудничества из картины эволюции — все это примеры картин мира, претендующих на научную ценность, но отторгающих себя от научного типа мышления и впадающих в догматизм.

Томас Кун, историк науки прошлого века, показал, как утвердившиеся научные истины способны тормозить прогресс науки. Он назвал такие истины парадигмами и указал на то, что они формируют картину мира людей. Большинство людей не хотят видеть, как их картине мира отказывают в доверии, а они сами лишаются точки опоры. Учёные не исключение. Парадигму окружает почтение: когда появляется новое знание или новые свидетельства, противоречащие парадигме или ставящие её под вопрос, её начинают обвешивать всевозможными исключениями и свойствами, опутывать псевдонаучными интерпретациями, чем угодно — все ради того, чтобы не допустить её потери. Если парадигма устарела полностью, она в конечном счёте уступает место иной, не выдержав испытания реальностью мира. Но, как правило, обветшавшие парадигмы держатся до тех пор, пока кто-то изнутри не сделает рывок, достаточный для того, чтобы воображением и отвагой сместить прежнюю парадигму и выдвинуть на её место новую.

Научный образ мысли являет собой своего рода чудо. Иногда и он может совершить промах. Ради того, чтобы сохранить неадекватную парадигму, или потому, что впал в дрёму. Эти промахи не столь злокозненны, как предательство науки, вызванное жадностью или жаждой власти. Однако они опасны именно потому, что не показывают признаков нечестности и аморальности. Даже самые благородные «научные» неправды всегда влекут за собой тяжёлые потери. И очень часто такие потери оказываются значительно выше, чем можно было предполагать.

Теперь я хочу предъявить несколько примеров того, как был предан научный способ мышления, как была отброшена наука. При этом те, кто свершил столь гадкое дело, прикидываются, будто ничего подобного не случилось. А может быть, они действительно не понимают, что совершили — коль скоро они утратили память о том образе мысли, который они утратили?

Мой первый пример — это провал во второстепенной области инженерии, известной как транспортная инженерия или управление транспортными коммуникациями. Это провал принципиального значения, поскольку из-за него множество водителей тратит пропасть времени, возрастает загрязнение среды, растрачиваются земли и энергия. Именно он стал главной причиной разрушения соседских сообществ, о котором мы говорили во второй главе.

Инженерия имеет старую и почтённую репутацию умения, основанного на науке. Начиная с древнейших времён абсолютное большинство примеров работы научного типа мышления сохранилось в достижениях инженеров. Прежде всего это произошло благодаря солидности и устойчивости ко времени таких построек, как пирамиды Египта и Латинской Америки, римские акведуки, защитные дамбы, арки и купола классической эпохи. Безопасность всей нашей сегодняшней жизни находится в руках инженеров-конструкторов, авиаинженеров, электроинженеров, гидравликов и атомных инженеров. Мы доверяем научной компетентности этих людей и сошли бы с ума при утере такого доверия. Многие ветви гражданской инженерии выросли из инженерии военной, служившей осаде и обороне. Этот унаследованный военный дух сыграл свою роль в формировании оттенка твёрдости, ответственности и героизма служения.

Учитывая этот психологический фон и принимая во внимание особую склонность жителей Северной Америки восторгаться научными достижениями без малейших сомнений, не приходится удивляться тому, что транспортным инженерам доверяли делать все, что они хотели. А министерство общественных работ с благодарностью принимало рекомендации и следовало им при прокладке улиц и дорог.