Книга Путин, Россия и Запад. О чем молчит Би-Би-Си? - Георгий Ермолов

Самое главное в мировоззренческой позиции господина Ясина — это чувство глубокого удовлетворения от собственной деятельности в 1990-х годах. В качестве примера любит приводить цифру роста текущего потребления по сравнению с 1990 г., а именно 45%, не упоминая при этом соотношение потребления 1990 г., когда потреблять принципиально было нечего, например с 1985-м или любым другим годом в глубь столетия (слава богу, не с 1913-м, что так любили делать советские идеологи). Не стесняется признавать, что лучше стали жить 40% населения, а 60% — значительно хуже. В одном из телеинтервью вопрос ведущего, какие преимущества имеет нынешняя экономика перед прежней, заставил его задуматься, после чего прозвучал чрезвычайно емкий и лаконичный ответ, а именно что его жена теперь покупает на рынке у частного фермера баранину, которая намного лучше новозеландской, а все население имеет доступную сотовую связь. К этому он ничего больше не добавил, естественно, и всем нам добавить нечего: достижения и так потрясают своей масштабностью.

Можно лишь добавить, что отечественную баранину уважаемому профессору есть осталось недолго; в ВТО Россию наконец-то приняли его же стараниями, так что лучше обратно привыкать к новозеландской, да и горячо любимая им докторская колбаса, пожалуй, доживает последние годы.

Вообще г-на Ясина отмечает удивительное, не свойственное ученому, качество — не отвечать на вопросы по существу. Это как раз то качество, которое отличает ученого от идеологического функционера, каковым он является по своей сути и, видимо, по нынешнему предназначению. Впрочем, на некоторые вопросы профессиональной направленности он все-таки дает ответы, хотя лучше бы этого не делал. Например, главным путем улучшения экономической ситуации он видит «существенное повышение зарплаты бюджетников за счет перераспределения доходов и дополнительного напечатания денег». Это, по его мнению, стимулирует предпринимателей активнее внедрять инновации и повышает конкуренцию. Мысль, воистину достойная научного руководителя ВШЭ, ничего не скажешь. А кроме этого, постоянно звучит традиционный набор штампов на тему увеличения пенсионного возраста и значительного урезания расходов на оборону и безопасность.

Вот в общем и целом основная концепция современной российской фундаментальной экономической науки. Интеллектуальная импотенция некоторых наших научных умов могла бы вызвать недоумение и досаду за державу, если бы не откровенное резюме уважаемого профессора о «неуклонном движении России по пути глобализации в направлении мирового правительства (уже без кавычек), которое и возьмет на себя управление экономикой уже в планетарном масштабе». Вот и все, круг замкнулся. Мнение о том, что никакое государство не может существовать без идеологии, «всесильно, потому что оно верно». Мы уже говорили о том, что глобализация — явление закономерное и, скорее всего, неизбежное. Вся беда лишь в том, что страну загоняют туда пинками, как в свое время загоняли в коммунизм, и в этом смысле либералы будут пострашнее большевиков. Кто сомневается, пусть перечитает Оруэлла или Бжезинского…

* * *

Предавая (небезосновательно) анафеме адептов глобализации, упорно не хотят принимать во внимание, что хотя она и создает проблемы планетарного масштаба, но все же играет ключевую роль в формировании будущего. Кроме того, она оказывает мощное воздействие на различные сообщества высшего образования, которые, в свою очередь, способны не только воздействовать, но и формировать линию политики будущего. Иными словами, при невозможности предотвратить зло как таковое стоило бы подумать над тем, как его хотя бы оптимизировать. Так или иначе, но на тему образования замыкаются, как минимум, четыре аспекта: экономический, политический, культурный и технологический. В последнее десятилетие не смолкают проклятия в адрес отечественных реформаторов средней и высшей школы. Практически нарицательными стали имена В. Филиппова, А. Фурсенко, И. Калины, И. Реморенко, Я. Кузьминова, В. May — всех этих почти Чубайсов от образования.

В задачу данной работы не входит детальное рассмотрение злоумышления или подрывной деятельности вышепоименованных фигурантов против национальной безопасности. Во-первых, потому, что такое рассмотрение требует углубленных экспертных оценок, которых, к сожалению, на сегодняшний день практически нет, а во-вторых, потому, что понятие национальной безопасности применительно к управленческой стратегии власти потеряло актуальность давно и бесповоротно. Для нас же здесь представляют интерес два события. Первое произошло в мае 2004 г., когда в адрес президента поступило открытое письмо, подписанное четырьмястами (!) видными учеными и сотней академиков, в котором авторы обоснованно требовали проведения тщательной экспертизы внедряемых Министерством образования инноваций. В нескольких пунктах были перечислены необходимые мероприятия для всесторонней оценки последствий проводимых реформ. Весьма показательно, что на обращение, подписанное элитой отечественной науки и переданное непосредственно в администрацию президента, которой в то время руководил Д. Медведев, ответа не последовало. Никакого.

Второе событие датируется 28 апреля 2011 г., когда на заседании Общественной палаты проходило обсуждение альтернативного проекта стандарта для старшей школы, представленного президентом РАО. Здесь интерес представляет тот факт, что ведущими авторами проекта являются специалисты, так или иначе имеющие отношение к ВШЭ, а главным идеологом программы выступает сам Я. Кузьминов, который в то же время — председатель комитета развития образования в Общественной палате. Вот так, простенько и со вкусом: сам создает проект и сам же дает ему оценку.

Вообще то, что над всеми сколько-нибудь знаковыми явлениями современных преобразований витает призрак ВШЭ, вполне закономерно, а уж касательно образования — сам черт велел: вспомним один из основополагающих принципов — «реализацию просветительской миссии в образовательном сообществе России». Это неопровержимо свидетельствует, что политика, формируемая в недрах этого научного учреждения, становится государственной политикой, и не только в сфере образования. Учитывая мощнейший научный потенциал и беспрецедентно высокий уровень преподавания, трудно отделаться от опасений, что ВШЭ не уподобится некоему гибриду «министерства правды» и «министерства изобилия» в одном флаконе, не зря же будут есть свой хлеб высокооплачиваемые выпускники по специальностям «история», «политология», «журналистика».

Суммируя вышесказанное, можно с полной определенностью заключить, что все громы и молнии в адрес и Министерства образования, и разработчиков реформ — всего лишь пустое сотрясение воздуха, а обвинения и проклятья в адрес конкретных персонажей необоснованны и абсолютно бесполезны, потому что они не злодеи, не исчадия ада, не «агенты мирового империализма», а всего лишь типичные представители глобального управляющего класса, для которых понятие «национальная безопасность» — такой же анахронизм, как и понятие «за державу обидно». Они «не горячие и не холодные», не добрые и не злые — они соответствующие своему предназначению, не больше и не меньше. Они выполняют поставленную им задачу и проводят в жизнь стратегическую линию тандема; ведь все законы и поправки, подготовленные ими, подписываются и утверждаются как тем, так и другим.