Книга Молчание солдат - Сергей Самаров

– В ФСБ.

– Управление?

– Федеральное. Москва.

Но и это Согрина никак не волнует. По крайней мере, не впечатляет. Полковник шагает к следующему. Мрачный тип с неровным обветренным лицом и черным, откровенно горным загаром. Сила личности в лице рисуется классически.

– Лейтенант Егоров. Второй специальный отряд горных егерей... До этого – инструктор горной подготовки в спецназе погранвойск.

Последний, тот самый, что на подоконнике посидеть любит, и по возрасту старше других, и увереннее себя чувствует. Даже в голосе легкая насмешка звучит. Сам высокий, жилистый, жесткий. Конституция, подходящая марафонцу, следовательно, и спецназовцу.

– Лейтенант Брадобрей. Второй специальный отряд горных егерей... До этого – офицер группы захвата ФСБ.

– Управление?

– Федеральное. Москва.

– По какому принципу вас откомандировывали в горные егеря?

– По принципу наличия горной подготовки, – за всех отвечает Брадобрей.

– Участие в боевых действиях?

– Ликвидация банд в Дагестане и в Карачаево-Черкесии. У всех... По две операции... Отличные оценки со стороны командования...

У Согрина в запасе еще множество вопросов, но дальше расспросить пополнение полковнику не дают. Открывается дверь, входит Кордебалет:

– Игорь Алексеевич! В горах ЧП... Тебя срочно в штаб...

Согрин еще раз осматривает шеренгу.

– Проверьте их на «рукопашку». Только... Без рукоприкладства... Они парни молодые, им еще жить... – Командир откровенно показывает, что впечатление пополнение не произвело. И быстро выходит из комнаты.

– Что там случилось? – спрашивает Сохно, когда закрывается дверь за Согриным.

– Один из джамаатов Имамова шел к нему на соединение. Преследование вел ОМОН. Тридцать три человека... Тридцать из тридцати трех погибли... Если светлого времени хватит, – Кордебалет выглядывает в окно, – нас забросят этому джамаату «на хвост»...

– Почему «на хвост», почему не вперед, чтобы устроить засаду? – спрашивает Брадобрей.

– Потому что выбрасывание малочисленной группы вперед, при том, что вертолет будет видно многим, чревато боем в окружении и уничтожением... Навстречу этому джамаату Имамов обязательно выдвинет пару других, – сразу оценивает ситуацию Сохно. – Он опытный командир и не упустит такой момент... Поэтому разрешаю порадоваться – «рукопашку» отложим до того светлого времени, когда у меня будет настроение получше, следовательно, я буду не так зол и... И начнем собираться.

2

На спиртовке закипает кофе. Маленькая походная турочка – на одну чашку. На последнюю. Хотя чашку в походных условиях заменяет большая эмалированная кружка, измерения все равно ведутся чашками. Привычка. И привычка самому готовить себе кофе. Эту процедуру Руслан Вахович никому не доверяет. Испортят по неумению...

Запасы кофе иссякли. В багаже остался только растворимый, который Имамов не любит и вообще за кофе не считает. И потому остатками кофе настоящего он старается насладиться, чтобы надолго запомнить его вкус. Так, с чашкой в руке, он и подходит к радисту, который настраивает рацию для сеанса связи. Но не торопится, не глотает напиток, знает, что на настройку уйдет не менее пяти минут. Радист в отряде не из лучших, а лучшего найти трудно. Негде взять лучшего. Может быть, стоит в Грузии за зиму подыскать?

– Эмир... Готово... – радист протягивает наушники с микрофоном, и Имамов допивает последний глоток. Нюхает кофейную гущу, осевшую на дне, вздыхает, как при прощании, и вытряхивает в снег. Снег ногой переворачивает, чтобы не было кофейного пятна. Привычка к хорошему кофе – устойчивая привычка. Без кофе он будет чувствовать себя разбитым и утомленным.

Наушники на голову, подправить микрофон.

– Я Станция, вызываю всех свободных операторов службы, – говорит он по-арабски.

Руслан Вахович Имамов специально запретил всем джамаатам в своем отряде вести переговоры в эфире на чеченском и русском языках и приказал разговаривать только на арабском. Если «волну» в очередной раз перехватят федералы, они не сразу поймут, о чем идет речь. Конечно, отставной полковник разведки давно знает, что вокруг Чечни стоят два отдельных радиопеленгаторных узла и постоянно «причесывают» эфир довольно частым «гребнем», отслеживая все разговоры. Стационарным узлам помогают автомобильные передвижные установки, чтобы не просто разговоры перехватывать, но и наиболее точно пеленговать местонахождение станций. Должно быть, и его разговоры тоже перехватывают. Но не на каждом же углу у армейцев сидят переводчики с арабского. А пока данные дойдут до штаба, пока там их обработают и отправят переводчикам, пока те протрезвеют, пошевелятся и разберутся с естественными эфирными помехами – время уже уйдет, и дело будет сделано... Имамов специально распределил всех арабов, входящих в его отряд, по отдельным джамаатам, которые имеют рации. Но даже здесь, даже при сообщениях на арабском языке, он соблюдает осторожность.

Сеансы связи кратковременны – только доклад, – и одновременны для всех. Руслан Вахович, получив сообщения, удовлетворен – джамааты график выдерживают и даже имеют некоторый запас времени. К сожалению, этот запас нельзя будет использовать для того, чтобы оторваться от преследования. Необходимо дождаться группу Аббаса, который принесет шесты. Без веревок и без шестов на леднике делать нечего.

Но почти за всеми джамаатами, цепко ухватившись за след, идут преследователи. И даже несколько раз завязывались не бои, а скоротечные перестрелки. На этом фоне радует последнее сообщение, пришедшее от эмира Дуквахи.

– Мы уничтожили около тридцати чеченских омоновцев, – докладывает араб-радист. Чуткий микрофон доносит фоном звучащий второй голос. Сам Дукваха говорит арабу, что следует передавать. Дукваха арабский не знает, разговаривает только по-русски и по-чеченски – слабовато у него с грамотой. Но фоном звучащие слова разобрать невозможно. Хотя, если поработать с приборами, наверное, и этого удастся достичь. Однако время не позволит использовать сведения. Когда работа завершится, отряда Руслана Ваховича в России уже не будет... А в Грузию федералы не сунутся. Не только потому, что сама Грузия против. На мнение грузинской стороны армейцы наплевали бы. Просто по ту сторону границы слишком много стволов готово их встретить...

– Я понял. Это хорошо... Благодарю эмира. Преследование есть? – Сам Руслан Вахович говорит по-арабски так чисто, что ни один араб не поймет его национальность.

– Некому преследовать. Пару человек упустили, остальные лежат в снегу...

– Потери?

– Потерь нет.

– Как там неверный?

– Нормально. Участвовал в бою. Хорошо стреляет.

– Хорошо. Значит... Значит, без преследования – есть возможность маневра...

– Есть.