Книга Признания бессовестной карьеристки - Адель Лэнг

После обеда пошла в ближайший киоск купить марок за полцены и не без удовольствия прочла заголовок в бульварной газете, конкурирующей с «Лондонским сплетником»: «СОКРАЩЕНИЕ ТИРАЖА У ТАБЛОИДА-КОНКУРЕНТА!!!»

Вторник, 12 ноября

Оказывается, пособия по безработице не хватает на сигареты на полнедели, не говоря уж о полумесяце. Попробовала крутить сама. Полдня боролась с пачкой клейких бумажек. Теперь я знаю, почему безработным некогда искать место.

В бешенстве вышвырнула кисет и решила настрелять настоящих сигарет на Пиккадилли.

После полнейшего провала поняла, что люди, у которых есть работа, – жестокие, бесчувственные скряги. Они просто звереют, когда «патлатые бездельники» просят поделиться сигареткой или дать мелочи на такси.

Едва я добралась до дома и положила усталые ноги на стол в предвкушении череды послеобеденных сериалов, как вдруг – привет из прошлого – звонок от старой школьной подруги Анжелы. От таких приветов по спине пробегает холодок.

Я намеренно и весьма успешно избегала ее последние двенадцать лет, ведь она неотвратимое напоминание о том, что я училась в обычной государственной общеобразовательной школе. В Барнсли. Это факт.

Теперь Анжела тоже живет в Лондоне, но в отличие от меня ей не удалось порвать с менее чем блистательным прошлым. Сказала, что живет в Тоттенеме, встречается с водопроводчиком и работает на полставки распространителем – впаривает приятельницам дешевую бижутерию.

Со знакомым картавым йоркширским акцентом Анжела спросила, не хочу ли я сходить куда-нибудь «пожрать». Я хотела было на чистейшем южном наречии наотрез отказаться, но она сказала, что угощает. Я нехотя уступила и согласилась встретиться в воскресенье в итальянской забегаловке в Энфилде. Не хочу, чтобы, меня видели с ней в Сохо.

Среда, 13 ноября

Смотрю повторную трансляцию «Заключенного блока Эйч». На самом захватывающем месте звонит моя бестолковая литагентша и начинает морочить голову рукописью, которую она будто бы должна доставить издателю, а я будто бы должна написать. Очень ловко обошла затруднение, повесив трубку.

И вообще, у меня нет сил заниматься средь бела дня чем-нибудь отдаленно напоминающим литературу. Ведь я не ела почти трое суток. Валялась напротив телевизора, как овощ. Вышла из комы только после того, как Теддингтон пообещал угостить обедом в «Кваглино». Теддингтон, как и я, голодающий писатель, но в отличие от меня ему полезно немного похудеть. Кроме того, его никогда не публиковали.

Под злобным взглядом своей неотлучной музы Теддингтон начинает подлизываться и говорит, что мне не обязательно выбирать из меню с твердыми ценами. При этом не краснея выспрашивает о моих бесценных связях в издательствах под тем предлогом, что якобы интересуется моей блистательной литературной карьерой. Ухитряюсь отвлечь его, подавившись клешней омара, потому что с голодухи глотаю все без разбора. Теддингтон эффективно применяет прием Хаймлика – обхватывает меня со спины и начинает бить по животу (опередив, к моей крайней досаде, куда более привлекательного официанта), а затем сообщает, что подумывает выпросить грант – ему, видите ли, тяжело пишется после рабочего дня. Я расцениваю это как обдуманный намек на мой безработный статус. Дожидаюсь, пока Теддингтон ознакомится с ресторанным счетом, и, когда он начинает хватать ртом воздух, в свою очередь, оказываю ему первую помощь – обнимаю мертвой хваткой, после чего небрежно спрашиваю о подробностях насчет гранта.

Четверг, 14 ноября

Сама подала заявку на грант – не хватало только британским налогоплательщикам тратить свои денежки на такую бездарность, как Теддингтон.

Подозревая, что фонды будут несправедливо присуждены тем, кто пишет с большей претензией на «литературность», совершенно случайно вспомнила наизусть целую главу из «Войны и мира», которую – тоже случайно – нашла у себя на полке. Ведь это естественно, если некоторые слова, фразы и даже целые абзацы неосознанно пролезут в конкурсную работу. Однако, чтобы чересчур начитанное жюри не обвинило меня в плагиате, тщательно меняю имена всем персонажам.

Пятница, 15 ноября

Пытаюсь оспорить, что «Дик», «Джейн» и «Слот» – то же самое, что «Пьер», «Наташа» и «Наполеон».

Суббота, 16 ноября

В попытке субсидировать новую карьеру бедной писательницы, пока не удостоенной гранта Большого совета по искусству, пробую себя в качестве бродячей артистки в метро «Слоун-сквер».

Исполняю «Зеленые рукава» в до-диез-минор и вдруг вижу, что на меня пялится талон на обед – с тем идиотским видом, с каким обычно пялятся мужчины на девчонку в почти прозрачном одеянии, старательно дующую в блокфлейту. Жаль, но так и не смогла поблагодарить его за двадцатифунтовую банкноту, которую он почтительно опустил в сумочку «Прада» у моих ног, поскольку в этот момент яростно отбивалась от двух несимпатичных, но зато полностью одетых женщин-полицейских. Похоже, их разозлила моя популярность среди лиц противоположного пола.

Злобные тетки привели меня в участок и попытались пришить распутное поведение и непристойное обнажение, но, на мое счастье, там оказался мой старый добрый знакомый – сержант. Наверное, все еще в душевном раздрае от мучительных воспоминаний о невосполнимых потерях, он снова выкинул меня на улицу.

Остаток вечера проревела, утираясь дешевыми бумажными салфетками в уборной «Зилли»: оказалось, я персона нон грата в главном зале бара. Я-то, дура, думала, что бывшие коллеги по рекламе угощали меня выпивкой за трепетную душу и восхитительный внешний вид. Реальность жестока: их интересовала только моя способность болтать без умолку о неслыханной зарплате и гениальных рекламных проектах, за которые я получала призы.

Воскресенье, 17 ноября

Все деньги, заработанные уличным представлением, потратила тем же вечером на выпивку, за которую пришлось платить самой. В итоге вынуждена была подойти к прилавку в «Харви Нике» и сдаться на милость ланкомовской визажистки, чтобы на халяву намазать рожу перед встречей с Анжелой.

Слава Богу, мы с ней ужинали в итальянской забегаловке в Энфилде, так что можно было не наряжаться. Сварганила восхитительный наряд из куска мешковины, липкой ленты и пары кухонных полотенец. (Можно было стибрить джемпер в Оксфордском комитете помощи нуждающимся, но мне не нравится ходить в провонявшем плесенью тряпье и убеждать себя, будто это классная винтажная вещь.)

Должна признаться, непрошеная гостья из моего прошлого выглядит крайне неуклюже. Даже на фоне дюжины провинциальных хозяюшек Анжела, некогда похожая на хорька, теперь напоминает небольшого кита. Неудивительно, что и ее приятель выглядит как деревенский увалень. Этот Оболтус – двухметровый жеребец, моложе ее на пять лет. Он весь вечер выразительно пялился на меня, но это никак не могло извинить того, что он лил томатный соус в макароны с сыром.

Понедельник, 18 ноября