Книга Скоро тридцать - Уитни Гаскелл

Однако на крыльце зажегся свет, и благодаря этому мне не пришлось узнать, на что способна женщина, когда она пьяна, одинока и подавлена тем, что из всех бывших одноклассниц только она одна еще не нашла себе мужа.

– О Господи, – выдохнул Чарли, отстраняясь. От поцелуев губы его покраснели и распухли. – Не знаю почему, но мне опять страшно. Я всегда до чертиков боялся твоего папашу.

– Почему? – удивилась я. – Свет зажег не он, а мать. Отец и понятия не имел, во сколько я возвращаюсь домой. Думаю, его это не интересовало.

– Отец, мать, какая разница. Я чувствую себя так, будто мне опять шестнадцать и они застукали меня в тот момент, когда я покушаюсь на целомудрие их дочери.

– Все было по обоюдному согласию, – улыбнулась я, и мы еще раз поцеловались.

– Я позвоню, – пообещал Чарли.

Я побрела к дому, думая о том, нет ли у меня на шее засосов, и, словно девчонка, волнуясь, как бы мать их не заметила. Само собой, я злилась на мамашу за то, что она зажгла свет. Я знала – Чарли не позвонит. И это к лучшему. Мы замечательно провели время; его поцелуи будто вернули мне стремительно угасающую молодость. И все же это было слишком похоже на вечер встречи выпускников: ты пляшешь под старые добрые хиты восьми десятых всю ночь напролет и чувствуешь себя замечательно. Только повторять этот праздник каждый день слишком утомительно.

Когда я вошла, то увидела, что мать с Салли сидят в гостиной – мама в кресле, собака на диване – и злобно взирают друг на друга.

– Я хотела согнать ее с дивана, и она меня укусила, – доложила Глория.

– Салли тебя укусила?

– Во всяком случае, пыталась. Она рычала и кидалась на меня.

– Но зубами тебя не коснулась? Мать угрюмо покачала головой.

– Тогда она тебя не кусала. Извини, я должна была предупредить, что Салли любит спать на диванах и очень обижается, когда ее сгоняют, – сказала я, подхватила на руки свою сарделькообразную псину и прижала ее к груди. Мне нравится возвращаться к Салли. Она завозилась и как сумасшедшая принялась лизать меня, обдавая запахом своего дыхания.

– Ну, как прошла свадьба? – вопросила мать, после того как Салли чихнула мне прямо в лицо.

– Ужасно, – ответила я и рассказала матери, с каждой минутой приходившей все в большее восхищение, о без вкусно украшенном зале, непомерно затянутой церемонии, о том, что Бет в своем платье выглядела как безе и что ее семья сэкономила на угощении, заказав микроскопические порции цыпленка и рисового плова. Моя мамаша, которая любит повторять: «Если не можешь сказать ничего хорошего, просто посиди рядышком», – слушала меня с открытым ртом.

– Ты видела кого-нибудь из старых знакомых?

– Ну да. Встретила Чарли Оуэнса. Помнишь его?

– Конечно, помню. Чарли был таким милым мальчиком. Чем он сейчас занимается?

Мне страшно не хотелось ей говорить. В каждом из моих бывших приятелей Глории видится отец ее нерожденных внуков.

– Он адвокат, работает в одной манхэттенской фирме, ведет патентные дела.

– О-о… – произнесла мать, растянув это слово на два скорбных слога, и печально посмотрела на меня. – Он всегда мне нравился. Я надеялась, вы поладите. А кого еще ты встретила?

– Кристин Гудман, то есть теперь она Кристин Джэники, – сказала я, и нас обеих передернуло. Глория терпеть не могла ни Кристин, ни ее мамашу – точную копию моей одноклассницы. – Я проторчала на банкете за одним сто лом с Кристин, ее уродливым муженьком, Сондрой Мэттьюз и близняшками Хейл – эти тоже были при мужьях. Они там чуть не передрались из-за того, чей дом находится в более престижном районе. Сущий кошмар. Не понимаю, почему Бет подсадила меня к ним, когда за соседним сто ликом вовсю веселилась компания холостяков.

– Бет никогда тебя не любила и все время страшно тебе завидовала, – проницательно заметила мать.

– Что? А какое это имеет отношение к тому, что она усадила меня среди семейных пар с кислыми минами?

– Бет не хочет, чтобы ты познакомилась с хорошим парнем и в чем-то ее превзошла, – объяснила мать. Я уже было решила, что Глория в кои-то веки изрекла здравую мысль, как мамаша тут же все испортила, прибавив: – Тебе не следовало разрывать отношения с Эриком. Ты уверена, что найдешь кого-то лучше его?

Я сделала глубокий вдох. Осталось перетерпеть еще двенадцать часов, и мы с Салли вернемся домой – в более-менее нормальную обстановку.

Глава 7

Я изнывала от скуки на официальном завтраке, который наша фирма ежемесячно устраивала для сотрудников отдела судебных тяжб. Это настоящая пытка: мы сидим за огромным круглым столом с львиными ножками, угощаемся крохотными сандвичами, в которых было слишком много майонеза, и заветренными морковными палочками, запиваем все это еле теплым чаем и докладываем о текущей работе. Один за другим мы по очереди нагоняли на остальных тоску, похваляясь уведенными у других адвокатских контор клиентами, непомерно высокими суммами, полученными за выигранные дела и рассказами о невероятной смелости и находчивости при снятии показаний.

– Вы не представляете, как вытянулась его физиономия, когда я задал клиенту вопрос о регистрах выписанных счетов. Он буквально обезумел от злости и все звал меня выйти за дверь и поговорить как мужчина с мужчиной, – расписывал Фил Даффи недавний инцидент, случившийся при работе со свидетелем. – А я говорю ему: «Хоть сейчас, только если судебный секретарь пойдет с нами и зафиксирует все происходящее».

Фил входил в число компаньонов фирмы, поэтому большинство подхалимов из младшего состава восторженно загоготали и принялись горячо его поздравлять. Я ненавидела Фила почти так же сильно, как Ширера Дерьмового. Ширер по крайней мере был живым человеком, а Даффи больше походил на робота. Он проводил в конто ре немыслимое количество времени и работал по семнадцать часов в сутки практически без перерыва на еду и отдых. По утрам мне крайне редко удавалось прийти в офис раньше его (секретарша Даффи, которая работает по скользящему графику и появляется в конторе в половине восьмого, как-то обмолвилась, что в этот час ее шеф уже на месте как штык), а когда я уходила домой – как правило, около семи вечера, – он почти всегда еще сидел в кабинете.

Даффи наконец завершил свои самовосхваления. Блин, скоро подойдет моя очередь выступать, подумала я, лихорадочно соображая, что бы такого сказать. С некот рых пор я предпочитала как можно реже выступать на этих завтраках – после того раза, когда я предложила руководству фирмы приобрести кофеварку, чтобы сотрудники получали свой эспрессо и капуччино, не выходя из офиса, в результате чего не только значительно улучшилось бы качество потребляемого кофе, но и заметно сократились потери рабочего времени, так как народу не пришлось бы мотаться в соседнюю забегаловку. Тогда все уставились на меня с таким изумлением, как если бы я потребовала соорудить в приемной языческий алтарь и приносить на нем в жертву кровожадным богам пушистых щеночков.