Книга Зять для мамы - Ирина Словцова

– Как это? Что ты имеешь в виду? – Марина не могла понять, какое направление беседе хочет придать Алла.

– А вы все время подбираете убогих и приблудных. То котов каких-то беспородных пачками дома держите и терпите их террор, то дверь открываете каким-то криминальным элементам.

– Алла, ну что ты такое говоришь? Вздор какой-то. Какие криминальные элементы? – удивилась Марина и подумала: «Что это с ней творится? С чего это она вдруг решила давать оценку моим действиям? Вроде мы с ней не особо близки, чтобы ей иметь на это право».

– А ты разве не помнишь, как полгода назад рассказала мне про мальчишку, которого избили в вашем подъезде?

– Ах это! – с облегчением вздохнула Марина.

Она вспомнила, как действительно примерно полгода назад у них в семействе произошло маленькое ЧП. Вечером в квартире раздался звонок, она подошла к двери, спросила, как водится: «Кто?» – а в ответ услышала: «Вызовите, пожалуйста, милицию». Тогда она посмотрела в глазок и увидела на лестничной площадке мальчишку лет 13—14 с окровавленным лицом. Она приоткрыла дверь, спросила: – Что случилось?

– Меня избили, – пытаясь унять кровотечение из носа, ответил парень.

– Ну-ка иди сюда, – Марина втащила парня к себе в квартиру, – рассказывай. Я же не знаю, что говорить милиции и в связи с чем вызывать.

– Надо сначала кровотечение остановить, – бабушка-генерал уже была на своем посту в прихожей, – а уж потом звонить.

Остановили кровь, умыли, расспросили. Вымытый мальчишка оказался хорошеньким, как девочка, с лучистыми темно-карими глазами. Случилось все очень просто: подросток шел по улице мимо их дома. Разговаривал по мобильному телефону. Откуда ни возьмись выскочили, как будто из кустов, два незнакомых парня, набросились, затащили в подъезд, выхватили телефон и, пару раз ударив по лицу и голове, посоветовали: «Сиди тихо и из подъезда не выходи, а то еще получишь».

Выслушав мальчишку, Марина позвонила в милицию, дежурный посоветовал со следами побоев явиться в приемный покой больницы или травмпункт для составления справки о нанесенных увечьях, а уж потом ехать к ним. Марина позвонила домой матери мальчишки, быстренько ввела в курс дела, услышала на заднем плане какой-то ворчливый мужской голос: «Я говорил, чтобы с телефоном не таскался…» Положив трубку, спросила:

– Там еще твой отец дома?

– Ну, вроде того…

Вскоре у них в квартире оказалась встревоженная хорошенькая мама мальчишки в сопровождении какого-то смурного мужчины, с волосами до плеч, впалыми щеками, жестким взглядом и грубым голосом. Судя по тому, как он накинулся на парня с руганью, не стесняясь чужих людей, и как мальчишка с буквально на глазах опухавшей переносицей смотрел молча, ненавидяще и со страхом на это говорящее чмо, Марина поняла: этот «вроде того» – отчим. Она остановила поток ругани и предложила заняться более конструктивными вещами, как, например, решить: куда ехать, куда звонить и не нужно ли вызвать такси (если они не на машине), чтобы отвезти все-таки сына в больницу. В общей сложности на эту историю ушло около часа. Когда семейство удалилось, Марина вдруг подумала: как хорошо, что она все-таки не привела в дом отчима Аленке! «Хотя есть же нормальные мужики…»

А на следующий день, когда Марины не было дома, этот же мальчишка, только с пластырем на переносице и в сопровождении младшего братишки, вручил бабушке-генералу, сидевшей на скамейке во дворе, торт: «Мама велела передать».

Вот об этой истории и рассказала Марина Алле, особенно налегая на сладкую концовку, а та вон, оказывается, все истолковывает на свой лад. «Впрочем, как и все мы», – подвела баланс воспоминанию Марина и миролюбиво заметила:

– Алла, дорогая, моему зятю всего лишь двадцать, и он старается быть полезным и работу тоже ищет. Но вот пока не везет.

Алла поняла, что перегнула палку, и совершенно другим – светским и любезным – тоном продолжала беседу:

– Я по нашему с тобой телефонному разговору поняла только, что тебе нужно срочно выкупать билеты для дочери. А куда они летят?

– Летит только Алена. Она, ты помнишь, с полгода тому назад подала документы на получение гранта на обучение в Будапештском университете. Вот, выиграла она этот грант, потом сдала экзамен по английскому, так как обучение на нем ведется, и теперь должна прибыть к началу семестра. Деньги я тебе верну примерно через неделю, как только вернется Геннадий.

– А муж тоже с ней полетит? – Алла хотела знать все подробности.

– Ипполит? – переспросила Марина. – А что ему там делать? Он дома остается.

– Его зовут Ипполит?

– Да, ты знаешь, очень смешное сочетание мифологического имени и кулинарной фамилии Коржиков. Хотя… его отец, мне кажется, от этого не страдает и смело пишет ее на афишах… Что с тобой, тебе плохо? – Марина увидела, как ухоженные пальцы приятельницы задрожали, едва удержав кофейную чашечку, а цвет лица, вдруг ставший мертвенно-бледным, не могла скрыть даже пудра.

– Да-а, – прошелестела Алла, – эти приступы у меня повторяются целую неделю, и всегда внезапно…

Марина уже держала в руках телефонную трубку.

– Я вызываю «скорую»?

– Нет-нет, через минуту это пройдет и я буду чувствовать себя нормально, не переживай, я справлюсь… Так что там с твоим зятем? Он остается у вас дома? А работу он так и не нашел? – попыталась она продолжить светскую беседу.

– Да Бог с ним, с зятем!.. – отмахнулась Марина и спросила встревоженно: – Когда ты последний раз была у врача? Ты знаешь, у моей матери вот так же приступы сердечные начинаются – ни с того ни с сего, в полном покое…

– Не суетись, дорогая. – Алла действительно быстро пришла в себя, и от былой бледности ничего не осталось. Она протянула Марине заранее приготовленный конверт с деньгами, и та в который раз полюбовалась художественной росписью накладных ногтей приятельницы. – В принципе ты можешь отдать деньги недели даже через три, раньше мы все равно не вернемся.

– Куда отправляетесь на этот раз?

– А опять на Тенерифе. Нам так там понравилось, что мы с Олегом решили туда ездить, пока не надоест. А надоесть такая красота не может в принципе, так что… А почему ты не хочешь своего зятя отправить по месту назначения?

– В смысле?

– Ну-у, есть же у него дом, родители.

– Ты понимаешь, какая странная вещь с парнем приключилась. Его мать квартиру отдала в залог какого-то своего проекта. Проект лопнул, а инвестор квартиру эту себе отобрал. Так что мальчишка теперь оказался на улице. Я отправила письмо его матери (она сейчас в Швеции), все изложила, вот жду ответа. – Помолчав немного, задумчиво продолжила: – Честно говоря, мне многое непонятно в этом семействе… Ну, мать ладно, за границей. А отец-то рядом, в этом же городе, неужели душа не болит за сына?

– Марина, у людей разные обстоятельства бывают. – Неожиданно в голосе Аллы проскользнули странные, несвойственные ей интонации сожаления или даже сострадания. Но всего на лишь мгновение. Потом ее голос зазвучал так же уверенно: – И потом, мне кажется, что молодым людям нужно помогать до четырнадцатилетнего возраста, а потом – все, пусть сами… Ты знаешь, за границей, например, считается дурным тоном жить взрослым детям с родителями и ждать от них помощи.