Книга Колыбельная для Варежки - Евгения Кайдалова

После каждого тоста гости возвращались к еде, а Варя — к своим мыслям. Она предпочла бы снять автобус, нарезать бутербродов и вывезти всю свадебную компанию на природу, чтобы поплясать босиком на траве, но Валентин ужаснулся и сказал, что гостям нужен СТОЛ. В результате стол в виде буквы "Т" развел гостей на невообразимое расстояние друг от друга; молодежь, чувствуя себя на официальном мероприятии, не знала, как веселиться, а старшее же поколение вздыхало, до чего скучная пошла молодежь. Варя все сильнее проникалась ощущением того, что с выходом замуж от нее уходят одновременно любовь, дружба, молодость и поэзия. (Она действительно не написала больше ни одного стихотворения, даже стихотворного начала.) Единственным живым моментом за весь вечер было, когда скромно молчавшая во время тостов свекровь отозвала Варю в сторону, обняла и прошептала: "Только люби его, доченька!

Только люби!" Несмотря на дрожь в губах, Варя сумела выговорить: «Конечно!», зная, что, как бы ни старалась, не сможет сдержать этого обещания. Потому что всегда, против воли, будет сдерживать другое: «…вся моя жизнь без остатка принадлежит тебе, и только тебе».

Все последующие годы Варя пыталась нарушить слово, данное Тимуру, и не могла. О своей прошедшей любви она обычно вспоминала под вечер, когда отступала дневная суета и наступало время для отдыха и раздумий.

Обычно она прокручивала в голове всю историю их взаимоотношений от начала и до конца и пыталась понять, где именно оступилась и почему не удержалась, падая вниз.

…Когда он заболел, не стоило ли ей на время сыграть роль сиделки и красиво уйти, чтобы он мог и дальше к ней тянуться?

…Когда начались проблемы с Лисой, не стоило ли просто давать ему уроки, вызывая все большее уважение к своим знаниям?

…Когда она решила ему отдаться, не стоило ли сделать это так, чтобы он понял: она всегда может взять себя назад?

Теперь она понимала: стоило. Мужчины любят азарт, и ей, конечно, надо было играть с ним и обыгрывать, вызывая вечную страсть к себе, как это делают колода карт и рулетка. Она же шла нетвердым шагом и, оступившись, упала в любовь (недаром так говорят об этом мудрые англичане)[4]. Но ведь если бы она лишь играла с ним и выигрывала, то никогда не прожила бы те фантастические, вырванные из прошлого и будущего секунды, когда летишь, раскинув руки, и сердце распахнуто всем ветрам: любви, ненависти, надежде, отчаянию.

Она продолжала надеяться на их случайную встречу, страстно желая, чтобы Тимур увидел ее такой, какой она стала: самоуверенной, привлекательной, бесстрастной. Они могли бы неожиданно столкнуться в тысяче мест: в метро, на улице, в театре или ресторане.., но не столкнулись. Даже в аэропорту перед вылетом в Канаду Варя продолжала оглядываться по сторонам: вдруг сейчас? И наконец, безучастно сникнув, начала смотреть на горы облаков в иллюминаторе.

* * *

В Канаде, где «так похоже на Россию», Варя обрела второе дыхание. Ледяной корсет окреп и затвердел, Варя расправила плечи и подняла голову. Все обстоятельства своей настоящей и дальнейшей жизни она расставила, как фигуры на шахматной доске, и каждую фигуру — хоть пешку, хоть ферзя — заставила работать на свою победу. Обстоятельства же были следующими:

1) В Торонто им с мужем предстояло провести два года (на такой срок был подписан контракт).

2) Но Валентин обязательно хотел вернуться («Здесь мы всегда будем людьми второго сорта»).

3) Валентин был очень занят (весь день — работа, а вечера и выходные он часто проводил в Университете Торонто, где работал над диссертацией).

4) Зарабатывал он неплохо, а бытовые функции взяла на себя автоматика.

5) Отношения с мужем были лучше некуда (тишь да гладь).

И Варя превратила эти обстоятельства в такие фигуры:

1) Пешка — не надо мучиться в поисках достойной работы — все равно уезжать.

2) Конь — свободного времени у нее в избытке.

3) Ладья — муж не требует завести ребенка.

4) Слон — она хорошо знает язык.

5) Ферзь — она знает, кем хочет видеть себя в будущем, и в условиях ограниченного времени будет работать на перспективу.

И Варя устроилась на работу продавцом в книжный магазин. Сперва — волонтером (без зарплаты). Потом хозяин оценил ее любовь к делу и стал платить. Но Варе от работы требовалось одно: отшлифовать свой английский так, чтобы на родине она могла запросить за него цену ограненного бриллианта.

Работалось легко: будучи филологом, Варя не могла не любить книги. Будучи общительной, она не могла не вступать в долгие дискуссии с покупателями, советуя, возражая, убеждая. Покупатели ее полюбили, зачастую приходили просто поговорить, и вскоре по предложению Вари хозяин открыл в магазине дискуссионный клуб, где раз в неделю с жаром обсуждались новинки. О клубе и о Варе узнали эмигранты и тоже стали приходить, чтобы поделиться своей ностальгией.

Варя предложила хозяину поставлять в магазин русские книги и периодику, и через Интернет они вышли на книготорговую фирму в Москве, готовую заняться экспортом. Обороты росли, и рейтинг Вари рос в глазах хозяина. Кстати, хозяин по имени Рой был симпатичным худощавым пареньком, Вариным ровесником, и тоже с университетским образованием, так что у них нашлось много общих тем для разговора. Рой был симпатичен во всех отношениях: он искренне любил свое дело, активно занимался спортом и горячо обсуждал злободневные для страны вопросы (злободневным для Канады вопросом был авитаминоз у белых медведей на полярных территориях). Ближе к Вариному отъезду он начал заговаривать о том, что давно искал себе такого помощника, как она, что в будущем он мог бы предложить ей партнерство и расширить дело, что семейный бизнес — мечта каждого предпринимателя и что русские жены весьма ценятся во всем мире.

Наконец, он напрямую спросил, не запрещены ли в России разводы. Варя посмотрела на свое обручальное кольцо: оно было великовато и легко могло соскользнуть с пальца в любой момент. Но выскальзывать из брака имело смысл только затем, чтобы снова с головой провалиться в любовь. А любовная бездна не чернела на ее пути.

Однако она была признательна Рою за хорошо проведенное в Канаде время, и, кроме того, в будущем связи за рубежом могли быть ей полезны. Как-то они вдвоем наводили порядок в магазине после бурного дискуссионного вечера (обсуждался роман о бедном художнике-гомосексуалисте, который не продал ни одной картины, но заработал СПИД и был отвергнут обществом). Рой полушутя спросил ее, как в России относятся к такого рода людям. Варя ответила, что по-разному, но сама она предпочитает гетеросексуальные контакты с людьми не слишком богемных профессий. И улыбнулась Рою так, что тому не пришлось переспрашивать.

Рой пришел провожать ее с мужем к самолету и, улучив момент, спросил, не напишет ли она ему письмо. Варя кивнула и сдержала слово. (К слову сказать, это письмо заканчивалось так: «Дорогой Рой, если тебя заинтересовало предложение нашей фирмы, сообщи нам, пожалуйста, предполагаемые объемы годовых продаж…»)* * *