Книга Чувственность - Леона Арленд

— Кстати о миссис Менендес, — сказала Памела непринужденно. — Она уехала к себе на родину, в Испанию, где после смерти своего дяди унаследовала поместье недалеко от Гранады. Недавно она прислала нам апельсинов из собственного сада, и я хочу угостить вас. Подождите немного, сейчас принесу.

С облегчением переведя дыхание, она встала и направилась к двери.

— Где твои манеры? Если ты стал на год старше, это не означает, что ты можешь перестать быть джентльменом. Пойди помоги Памеле, — донесся до ее слуха приглушенный голос Энни О'Коннел.

— Ничего, она справится, — возразил Роналд.

— Вот, значит, как, — обиженно пробормотала Памела.

А прошлой ночью он был очень внимательным и заботливым. Впрочем, возможно, ему и в самом деле нужно было выудить из нее информацию любым путем.

Не включая света, она на ощупь прошла между рядами коробок и замерла, старясь успокоиться. Но вместо этого перед мысленным взором снова возникли картины прошлой ночи. Однако на этот раз она думала вовсе не о Роналде и не о сексе с ним. Мысленно она снова была на улице, напряженно оглядывалась по сторонам, и сердце ее бешено колотилось. Она чувствовала, что кто-то наблюдает за ней из-за кустов. Памелу затрясло, как от холода. Страх охватил ее. А не рассказать ли об этом Рону? — спросила она себя.

Но нет. Она не станет этого делать. Теперь Памела вспомнила свою черную шляпу на белоснежной подушке и словно наяву ощутила, как обнимает Роналда за сильные плечи, как он жадно целует ее…

Тихий шорох за спиной заставил ее вздрогнуть. Она обернулась, вглядываясь в темноту.

— Кто здесь? — пролепетала она и тут же увидела силуэт мужчины на фоне дверного проема. Он был совсем рядом. Он коснулся пальцами ее губ и тихо прошептал:

— Ты от меня не спрячешься, Памела.

— Что ты здесь делаешь?

— Мама просила меня помочь тебе. Что я могу сделать?

— Уйти, — предложила она. Роналд посмотрел на нее с удивлением и обидой, словно ожидал чего-то совсем иного. Тогда Памела напомнила ему: — Ты пришел в мою комнату прошлой ночью, помнишь?

Он кивнул.

— Да, помню.

— А когда получил нужную тебе информацию, ты повернулся и ушел. — Роналд открыл рот, чтобы что-то сказать, но Памела жестом остановила его. — Не волнуйся. Я не ожидала цветов, комплиментов и серенад. Я знаю тебя достаточно, чтобы на это не рассчитывать.

Неуловимым движением Роналд поймал ее за руку и крепко стиснул тонкие пальцы.

— Я все объясню, — мгновенно пообещал он.

— Оставь это для женщин вроде твоей бывшей невесты.

Роналд вздрогнул и медленно покачал головой.

— Ты ничего не знаешь о Марион.

Итак, это ее имя.

— Не знаю. И знать не хочу.

Она направилась к двери, но Роналд не отпустил ее руки.

— Прости, что я ушел прошлой ночью, Памела, — сказал он, притягивая ее к себе и бросая быстрый взгляд в сторону двери. — Вечеринка просто великолепная. Тогда я не знал, что ты…

— Что я собираюсь устроить все это для тебя? Какая разница?

Он пожал плечами.

— Я хотел поблагодарить тебя.

— Обед был папиной идеей.

Признание ничуть его не смутило.

— Но ты готовила. Пекла торт. Заказывала цветы…

— Папа меня попросил. — Памела отвела взгляд, прекрасно сознавая, что Роналд чувствует ее ложь. Она потратила много часов на этот обед, отыскивая старые рецепты, придумывая, что приготовить.

Роналд вздохнул.

— Мы не можем заключить перемирие или нечто вроде этого? Мне кажется, что ты не желаешь даже смотреть на меня.

— И ты прав.

— Почему?

Потому что, если Том когда-то разбил ее сердце, то Роналду О'Коннелу удалось не только разбить его, но и растоптать осколки.

— И ты еще спрашиваешь? После прошлой ночи?

— Правда в том, — начал Роналд, положив ладони на ее талию, — что все было слишком чудесно. Мне никогда еще не было так хорошо… И я не хотел ни одну женщину так, как тебя, Памела. — Помедлив, он добавил: — Никогда в жизни!

Она непонимающе уставилась на него.

— И поэтому ты ушел?

— Конечно. — Он был на несколько дюймов выше Памелы, достаточно для того, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Это нравилось ей. Большинство мужчин, которых она встречала, уступали ей в росте. Губы Роналда внезапно изогнулись в усмешке. — Ты совратила меня.

— И я же опять во всем виновата! Ну, извини…

— Нет, это ты меня извини, — пробормотал он, проводя ладонями по ее спине, отчего Памелу бросило в жар.

Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Его взгляд был лукавым и насмешливым.

— Ты неисправим.

— Может, мне нужна женщина, которая наставит меня на путь истинный.

Их губы слились в поцелуе. На этот раз он целовал ее иначе — нежнее, медленнее, мягче. Его язык проскользнул между ее зубами, принося блаженство. Казалось, время остановилось…

И тут раздался голос Джошуа Гарди:

— Я думал, апельсины лежат в кладовке, а не на краю света! Эй, что вы там делаете?

— Я все еще ищу, папа! — крикнула Памела, отпихивая Роналда. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, и она добавила: — Тут столько коробок! Никак не могу найти!

Но, может быть, я нашла нечто куда более важное, подумалось ей. Роналда О'Коннела. И силы, чтобы справиться с горем, забыть о прошлом, поверить в любовь и жить дальше.

Памела очень надеялась на это.

7

После разговора в темной кладовке в ее с Роналдом отношениях что-то изменилось. То, что их связывало, не ограничивалось сексом. Здесь было нечто большее. Она мыла тарелки, стараясь не обращать внимания на то, как пристально он ее разглядывает. Памеле казалось, что она вновь обрела что-то утерянное в юности, то, что, как она думала, никогда уже к ней не вернется.

— Памела, — неожиданно окликнул ее Роналд. Она увидела, что он снял пиджак, повесил его на спинку стула и закатал рукава рубашки. — Дай-ка я помогу тебе!

Его пальцы дотронулись до ее руки — мокрой и скользкой от мыльной пены. Даже этот краткий контакт заставил ее вздрогнуть. Она отвела глаза, не в силах смотреть ему в лицо.

— Я ожидал совсем другого, — заметил Роналд, оглядывая кухню. — Это так необычно.

Памела покосилась на него.

— Что необычного в нашей кухне?

Он усмехнулся.

— Не в кухне. Я имею в виду твой образ жизни. — Роналд пожал плечами, придвигаясь поближе. Их руки снова соприкоснулись, когда он забирал у нее очередную стопку тарелок. — Я работал во многих домах в Лондоне… — Он запнулся.