Книга Невеста в ожидании - Сьюзен Барри

— Но конечно, я останусь здесь до вашей свадьбы. Ни за что на свете не хотела бы пропустить это событие!

— А мы ни за что и не позволим вам пропустить его, — ответил дон Карлос.

Джессика прикусила нижнюю губу крепкими белыми зубками.

— У вас уже есть планы? — спросила она немного резко. — Скоро ли состоится свадьба?

— Мы помолвлены всего две недели… даже немного меньше, — насмешливо произнес дон Карлос, глядя ей в лицо. — Вы же не заставите нас жениться до того, как мы свыкнемся с мыслью о нашей помолвке, не так ли?

Глаза Джессики опять загадочно блеснули.

— Но ведь вы были знакомы какое-то время…

— Всего около трех недель, — к чрезвычайному удивлению Эйприл, признался дон Карлос. — Но удивительно, как мало нужно времени, когда решение уже принято!

— Безусловно, — ошарашено пробормотала Джессика, и ее глаза хитро сощурились. — Но часто после поспешной женитьбы наступает раскаяние!

Дон Карлос ответил с прежней любезностью:

— Этого я хочу избежать. Кажется, Иаков ждал Рахиль семь лет? Я не собираюсь ждать Эйприл семь лет, но семь недель, семь месяцев… кто знает?

У Эйприл возникло ощущение, будто дон Карлос и Джессика ведут изощренную словесную дуэль. Небрежно произнесенные фразы напоминали вспышки молний, хотя внешне оба собеседника оставались спокойными.

Семь недель, семь месяцев… Что он хотел этим сказать? Ей вообще казалось, что они никогда не поженятся!

— И разумеется, нельзя не принимать в расчет Констанцию, не так ли? — ровным тоном заметила Джессика, как будто осознавая, что наносит окончательный удар. — С ней всегда было немало проблем, правда, ведь? А теперь может случиться так, что она сама станет большой проблемой!

Леди Хардингтон поспешно встала.

— Дорогая, я думаю, нам пора ехать, — сказала она.

Они удалились после серии поклонов, улыбок и рукопожатий. Дон Карлос пошел провожать их до машины.

— Привозите вашу невесту на нашу вечеринку с коктейлями четырнадцатого, хорошо? — вкрадчиво промурлыкала Джессика, когда машина тронулась.

В этот вечер после ужина Эйприл немного побродила по саду. Дон Карлос был занят неотложными делами в библиотеке, а донья Игнасия сидела в гостиной и наносила бесконечные крошечные стежки на свое шитье при мягком свете лампы.

Вечер был восхитительным. В отличие от удушающей жары Мадрида здесь чувствовалось только бархатное тепло, слегка смягченное морским бризом. Эйприл могла только догадываться, сколько цветочных ароматов носилось вокруг нее в воздухе, а сколько звезд горело бриллиантовым блеском в чистом небе над ее головой, она не пыталась даже сосчитать. Она только видела, что они похожи на низко висящие над землей фонарики, а золотой серп молодой луны, напоминающий бледный ломтик дыни, слабо освещал сад.

Одетая в легкое полупрозрачное платье, Эйприл медленно скользила по саду, словно привидение, ни о чем не думая. В это время дон Карлос быстро шагал по тропинкам, пытаясь ее найти, и она буквально столкнулась с ним, когда, развернувшись, направилась к дому.

Его руки мгновенно сомкнулись вокруг талии Эйприл, предохраняя ее от падения, а Эйприл невольно схватилась за лацканы его смокинга. Черные глаза насмешливо изучали ее.

— Я так быстро шел, что, должно быть, наступил на вас. — Тихий голос дона Карлоса выражал озабоченность. — Я не сделал вам больно, сага? Вы такая маленькая, что на вас легко наступить!

Эйприл попыталась засмеяться, но смех прозвучал неестественно.

— Я не такая уж маленькая. И кстати, я тоже спешила.

— Потому что вы испугались?

Что-то в его голосе насторожило ее, обеспокоило. Он стоял не шелохнувшись, несмотря на то, что она уже отпустила его, и бережно держал Эйприл в объятиях. Она чувствовала его дыхание на своих волосах, и если бы она хотя бы чуть-чуть пошевелила головой, то дотронулась бы до его подбородка.

— Вы не боитесь гулять в саду вечером, amada? Здесь вам нечего опасаться! Хотя я бы предпочел, чтобы вы не гуляли в одиночестве.

Эйприл почувствовала, как у нее бешено застучало сердце.

— Не думаете же вы, что я попрошу меня сопровождать во время всех моих вечерних прогулок? — с вызовом проговорила она. — В Англии я часто гуляла одна.

Дон Карлос убрал руки с ее талии, но теперь держал ее за локоть.

— У меня такое чувство, — произнес он, — что вы, англичанки, делаете многое из того, что я бы не одобрил и что не разрешается делать нашим девушкам!

— Например? — Эйприл не могла удержаться от любопытства.

Он посмотрел на нее сверху вниз непроницаемым взглядом.

— Вы вступаете с молодыми людьми в отношения, на которые здесь посмотрели бы с предубеждением. Вы ходите с ними в кино, на танцы. Вы обладаете странной свободой по отношению к молодым людям своего возраста. Опасной свободой!

Эйприл улыбнулась и поспешила разуверить его:

— Я знаю очень мало молодых людей моего возраста, и я почти не ходила на танцы. В кино, конечно, иногда ходила.

— В сопровождении молодых людей?

Она опять улыбнулась:

— Был один молодой человек… но очень недолго.

— А сколько вам было лет?

— Восемнадцать.

Он нахмурился:

— И что же, вы воображали себе, что любите этого молодого человека?

— О нет, — искренне возразила Эйприл. — Я ни разу не влюблялась. И не думаю, что влюблюсь… сейчас, — добавила она таким тихим голосом, что подумала, будто он не расслышал ее слова. Но она тут же поняла, что это не так. Дон Карлос внезапно остановился и серьезно посмотрел на Эйприл, приподняв пальцами ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Почему же не сейчас? — спросил он чуть слышно.

Эйприл не смогла ответить.

— Потому, что вы согласились выйти замуж за меня? Потому, что теперь в вашей жизни не будет других мужчин, только я?

Это было вполне справедливое замечание, но оно подействовало на Эйприл странным образом. У нее внезапно ослабли колени, она задохнулась, как будто долго бежала, и быстро опустила глаза, чувствуя, как его взгляд, пронзая бархатные тени ночи, впивается в ее глаза.

— Любовь приходит ко всем, рано или поздно, — тихо проговорил дон Карлос. — Никто из нас не знает, когда она придет, но она приходит. Иногда она вырастает из привязанности, а иногда возникает при первой же встрече. Возможно, самая ценная любовь — это та, что выросла из привязанности… — Он говорил таким грустным голосом, что Эйприл было почти жаль его. — Но любовь, которая остается только в памяти, почти всегда причиняет боль!

Он внезапно отпустил ее подбородок, и Эйприл поняла, что он вспомнил мать Констанции. Ее сердце упало. Она ничего не могла сделать, и она не могла не чувствовать, что эта ночь прекрасна и наполнена волшебством, как ни одна предыдущая ночь в ее жизни.