Книга Плевое дело - Марина Серова

Я продолжала ему улыбаться, а он молчал. В создавшейся тишине было слышно, как скрипят извилины у него в голове.

— Тогда в чем дело? — выдал наконец он.

Я рассмеялась и все-таки решила пожалеть его.

— Борис Евгеньевич дома?

— А кто его спрашивает?

— Мы.

— Кто мы? — Парень выпучил глаза от удивления.

— Я и делегация из восьми человек.

— А где делегация?

— Вот она. — Я ткнула пальцем себе в грудь.

— Ты чего голову мне морочишь? — начал звереть он. Было бы чего морочить. — Ты же здесь одна.

— А чего ж ты тогда говоришь «кто спрашивает», если сам прекрасно видишь? — Не знаю почему, но мне понравилось изводить парня.

— Чего я вижу? — опять не понял он.

— Ладно, — махнула я рукой. — Проехали. Иди доложи Борису Евгеньевичу, что прибыл курьер из Тарасова от его деловых партнеров.

— Кто прибыл?

— Курьер.

— А где он?

Все ясно. Полный дурак.

— Курьер — это я, идиот. Понял?

Он еще раз оценивающе оглядел меня и скрылся. Окошечко закрылось. Я продолжала ждать.

Прошло минут семь-восемь, и железная дверь в воротах открылась. Передо мной стоял все тот же краснорожий придурок, а рядом с ним здоровенный, метра под два ростом, мужчина в дорогом строгом костюме. Вот уж не думала, что выпускают такие объемные костюмы, потому как и в плечах мужчина был как шкаф. Я посмотрела на его лицо. Там тоже все было крупное. Нос, скулы, лоб и даже глаза. Ничего себе изваяние.

— Вы кто? — спросило это самое изваяние, предварительно изучив меня тщательнейшим образом.

— А вы кто? — парировала я.

— Моя фамилия Овалов. Зовут Виктор, — представился он.

— Татьяна, — фамилии я решила пока не называть. — Я курьер из Тарасова.

— От кого? — продолжал допрос Овалов.

— От деловых партнеров Бориса Евгеньевича. Я ведь уже говорила.

— Можете назвать людей конкретнее?

— От Завьялова, — ответила я и добавила на всякий случай: — От Карата.

— От Карата? — удивленно переспросил Овалов. — Почему от Карата? Почему не от Самого?

Вот так раз! Я чуть не выдала себя. Выходит, Карат в Тарасове не самый главный. Над ним есть еще кто-то. Это была очень полезная новость. Следовало на досуге обмозговать ее, а сейчас надо как-то выкручиваться.

— От Самого? — на этот раз была моя очередь переспрашивать. — От какого еще Самого?

— Не понял, — Овалов начал хмуриться. — Вы сами сказали, что прибыли от деловых партнеров Бориса Евгеньевича, а кто они, не знаете, так?

— Ах вот оно что! — рассмеялась я. — Мы действительно не поняли друг друга. Я всего лишь курьер. Мелкая сошка. А Сам он, насколько я понимаю, хочет остаться в тени. Карат не посвящал меня в такие тонкости.

Овалов задумался. Но не так, как это делал его краснорожий собрат. Я прекрасно видела по лицу Виктора Овалова, что он хоть и качок, но явно человек с интеллектом.

— Ладно, — сказал он через минуту. — Допустим.

Затем отошел в сторону и добавил:

— Пойдемте за мной.

Мы двинулись прямиком через территорию по направлению к дому. Краснорожий остался дальше нести службу и интересоваться у приходящих, в чем у них, собственно, дело.

По пути я обратила внимание, что охрана находилась везде. Она, можно сказать, была рассыпана по территории. Я насчитала шестнадцать мордоворотов, вооруженных до зубов, и четырех кавказских овчарок размером с лошадей. Такая если укусит, то непременно насмерть.

Овалов шел впереди, не оборачиваясь. Знал, что я никуда не денусь. Если собаки не загрызут, значит, охранники пристрелят. Впрочем, я и не собиралась выкидывать никакие фортели. Желание познакомиться с могущественным Крымовым было сильнее. У входа в дом Овалов все-таки обернулся и коротко бросил мне:

— Сдайте оружие, если есть.

Я покорно вынула из сумочки «ПМ» и протянула одному из двух стоящих на входе парней. Тот взял мое оружие и сунул его себе в карман. Второй парень без церемоний повернул меня лицом к стене и обыскал. Всегда ненавидела подобные процедуры, и если бы не безнадежность дальнейшего моего положения, непременно бы лягнула нахала ногой в пах.

— Чисто, — доложил тот Овалову, закончив обыск.

— Пойдемте, — опять предложил Виктор, и мы направились к лифту.

Курчаво живет все-таки господин Крымов. Личный лифт в трехэтажном строении. Явно не на трудовые капиталы разжился.

Вдвоем с Оваловым мы поднялись на третий этаж и, минуя две комнаты, вошли в просторную залу. Сперва я чуть было не ослепла. Столько было света. Штук десять люстр под потолком излучали его немыслимым потоком.

Когда наконец я привыкла, то смогла осмотреться. Об окружающей обстановке господина Крымова можно было сказать одним словом: шикарно. Мебель инкрустирована золотом, стены из мрамора, кресла и диван из дорогостоящей кожи. Вот это, я понимаю, размах.

Сам хозяин апартаментов восседал прямо передо мной. С изучения комнаты я переключилась на него. Он, к сожалению, не производил такого сногсшибательного впечатления, как его комната. Я бы даже сказала, что он вовсе не производил впечатления. Несмотря на то, что ему было лет сорок пять, не больше, Крымов оказался человеком сухощавым и абсолютно лысым. Как бильярдный шар. Глаза глубоко посажены, нос с горбинкой, губы немного ввалились. Я даже сперва подумала, не болен ли он.

Между тем Борис Евгеньевич первым заговорил со мной.

— С чем пожаловали к нам, госпожа хорошая?

Я уже собиралась ответить, но в разговор неожиданно вклинился Овалов:

— Тут дело вот в чем, Борис. Дама прибыла от Карата, а не от Самого. Мне это показалось странным, но она в общем-то довольно сносно оправдала сию нестыковку. Говорит, человек она маленький, и Самому перед ней раскрываться резону нет. Все дела она перетирает с Сашкой-Каратом.

Я слушала Овалова молча и соображала, что же буду врать дальше. Ведь курьер должен принести какую-то весть. Какую? Импровизация — дело, конечно, хорошее, но далеко на ней не уедешь. Можно здорово вляпаться.

Овалов говорил долго. Помимо пересказа нашего с ним разговора на входе, он выдвигал собственные гипотезы и распинался перед Крымовым по поводу того, что в Тарасове творится беспредел.

Наконец Борис Евгеньевич сам прервал его:

— Я все понял, Виктор.

Затем уже обратился ко мне:

— Так что велел передать Карат?

Мысль в моей голове к этому моменту созрела. Не целиком правда, но кое-что надумать я успела.