Книга Совокупный грех - Сергей Зверев

— Когда увидимся? — все так же глядя мне в глаза, спросила молодая женщина.

Я, не отрывая взгляда от ее удивительно синих глаз, ответил:

— Надеюсь, скоро… Зайка…

— Зайка?! — с молодой женщины будто сняли чары, и она встрепенулась. — С чего это ты вдруг?

Мне тоже словно кто-то невидимый дал команду «отомри», я пошевелился.

— Зоя — Зая, Зойка — Зайка. Одна буква, а уже по-иному слово звучит — ласково, — в моих словах чувствовались нежность и грусть. — Не могу же я тебя, как твой муж, Заей называть, а вот Зайкой будет в самый раз.

Я невольно негромко и счастливо рассмеялся, рассмеялась и Зоя.

— Ладно, мне пора, — признался я, открывая дверцу автомобиля.

— До свидания, — ответила Зоя и, не дожидаясь, когда я сяду в машину, развернулась и быстро пошла к дому.

…При выезде из элитного поселка я остановился возле домика охранника и выбрался из автомобиля. Сообразив, что мне что-то нужно, из домика вышел уже знакомый мне круглолицый таджик в телогрейке, ватнике и валенках. Сунув ему пятьсот рублей, я поинтересовался, пропадало ли в поселке электричество 12 февраля. Таджик оказался смышленым малым. Хотя и с ужасным акцентом, он все же сумел рассказать мне, что два дня назад, 12 февраля, в районе четырех часов в поселке действительно пропадало электричество. Никто поначалу не мог понять, что случилось, и тогда вызвали «аварийку», которая, к счастью, приехала очень быстро. Электрик сразу определил, в чем дело. Оказалось, что в неподалеку расположенной трансформаторной будке какой-то хулиган сломал замок и отключил рубильник. Подача электричества была возобновлена, а на трансформаторную будку навесили новый надежный замок. Поблагодарив охранника за информацию, я распрощался с ним и поехал прочь от поселка.

«Итак, что мы имеем? — размышлял я, пока добирался до деревни Окатышково. — 12 февраля в одиннадцать сорок пять, перед тем как уехать из дома, Шумилин взял из сейфа двести тысяч рублей для того, чтобы внести задаток при покупке дома. Полмиллиона и документы все еще лежали в сейфе. Значит, ни Легков, ни домработница, ни даже Зоя (если и ее включать в список подозреваемых), находившиеся в это время в особняке, совершить кражу не могли. Вернулись супруги с несостоявшейся сделки в десять часов вечера, и Шумилин положил непотраченные деньги в сейф. Его уже обчистили. Несомненно, кража произошла в то время, когда хозяева отсутствовали — с одиннадцати часов сорока пяти минут до двадцати ноль-ноль. Ну а раз, исходя из записи с камер видеонаблюдения, никто в отсутствие хозяев в дом не входил и не выходил, кража несомненно была совершена в то время, когда пропадал свет — с пятнадцати часов сорока минут до шестнадцати двадцати. И скорее всего, кто-то намеренно отключил рубильник в трансформаторной будке, чтобы войти и выйти из дома Шумилиных, не попав при этом под обзор видеокамер. Ну а раз о хранившихся в сейфе деньгах знали только брат Шумилина, охранник и домохозяйка, то я тоже, как и Владимир с Зоей, считаю, что это сделал кто-то из них. Проверим алиби Легкова. Посмотрим, что скажет его зазноба.

Пешком идти до Окатышково тридцать минут, я же, хоть и в объезд, добрался за десять и около шести часов вечера въехал в деревню. Проклятые богатеи и до деревень уже добрались: то тут, то там среди стареньких деревянных домиков возвышались элитные каменные дома. Подмосковная деревня не из глухих забытых деревень из российской глубинки. Земля здесь дорогая, каждый клочок на учете, поэтому отсюда не бегут, а, наоборот, сюда едут. Так что жизнь здесь била ключом, ходили люди, ездили машины, из труб печей валил дым. Я отыскал дом зазнобы Легкова. Она жила не в каменных хоромах, но и не в лачуге. Так, обычный деревенский деревянный дом с палисадником, садом и огородом. Через забор — соседний домик, тоже деревенский, добротный сруб.

Я оставил машину на дороге, подошел к невысокому забору с калиткой и, не увидев нигде кнопки звонка, собрался уж было позвать хозяйку, как она сама появилась на крыльце. Очевидно, поджидала меня, увидела в окно подъехавшую машину и вышла встречать. Приятно, черт возьми, когда тебе такое уважение выказывают.

— Вероника?! — с вопросительной интонацией проговорил я.

— Игорь?! — в свою очередь спросила женщина.

Я поднял в знак приветствия руку.

— Будем считать, что пароль и отзыв названы, мы с вами являемся именно теми людьми, за кого себя выдаем, и теперь можем говорить на явочной квартире, не таясь друг друга.

Молодая женщина, по-видимому, была простым и открытым человеком. Она непринужденно хохотнула:

— Ну, прямо шпиен заморский! Агент 007!

— Бонд! — сказал я, делая вид, будто приподнимаю шляпу. — Джеймс Бонд! Разрешите войти, сударыня?

Мой игривый тон, по-видимому, импонировал хозяйке дома. Казалось, она вся лучилась от удовольствия, которое я ей доставлял, болтая всякую чушь.

— Да проходи уж, — признав, очевидно, во мне своего в доску парня, перешла она с ходу на «ты».

— О, мерси, мадемуазель!

Нас разделяло расстояние метров пятнадцать. Я открыл калитку и направился к крыльцу. Пока приближался, разглядывал зазнобу прапора в отставке. О вкусах не спорят, я люблю худеньких, Легков — пухленьких. Стоявшая на крыльце рыжеволосая женщина лет тридцати пяти напоминала всем своим обликом сдобную булочку, наряженную в домашнее цветастое платье, теплые колготки, теплые тапочки и накинутый на плечи пуховый платок. И лицо у нее, словно у булочки, было румяным, с будто взошедшими на дрожжах пухлыми щечками, носиком бульбочкой, губками бантиком и выпуклым лбом.

— Ну, пойдем, Бонд! — кокетливо повела заплывшими глазками хозяйка дома в сторону дверей, приглашая таким образом следовать за ней, и, повернувшись спиной, переступила порог.

Я, отаптывая с обуви снег, вошел следом в сени, затем в дом.

— Раздевайся, раздевайся, — прощебетала молодая женщина, сбрасывая платок на стоявший в коридоре стул. — В доме тепло.

Я, продолжая разыгрывать балагура, проговорил:

— Хоть в доме и тепло, можно, я пока не буду раздеваться, а сниму только куртку?

— Ох, Джеймс, — то ли одобрительно, то ли укоризненно покачала головой Вероника. — Ох, Бонд! Веселый ты человек!

— Да и ты не из угрюмых! — рассмеялся я, снимая куртку и вешая ее на крючок.

— Ну, давай чай будем пить, — предложила Вероника, направляясь в зал и при этом отчаянно крутя крепким круглым задом. — Я пока ждала тебя, чай заварила да на стол собрала.

«Нет, Вероничка, не соблазнишь ты меня, — подумал я, проходя по комнате мимо жарко натопленной печи. — Не буду я наставлять рога Легкову. Хватит того, что наставил их Шумилину. Для одного дома два рогоносца многовато будет. Так что будь спокоен, Тимоха, за добродетель своей зазнобы!»

Я переступил порог и вошел в зал. Он был обставлен еще по советским стандартам: мебельная стенка, громоздкий кинескопный телевизор, швейная машинка «Чайка» и прочие навороты прошлого века.