Книга Благословенный камень - Барбара Вуд

Укачивая одного из осиротевших младенцев, Лалиари снова вспомнила о ребенке, которого она родила год назад. Луна подарила его вскоре после того, как к ним в клан пришел Дорон. Однако малыш прожил недолго, и Лалиари пришлось отнести его к скалистым холмам на востоке и оставить там. Потом она не раз наблюдала восход солнца и думала, как там ее малышу. Ей хотелось знать, не скорбит ли его душа. Ее охватывало неизъяснимое желание вернуться на то место, но находиться рядом с умершими считалось плохой приметой. Если кто-то умирал в своем шатре, этот шатер сжигали, а клан переезжал дальше по реке и создавал поселение в новом месте.

Возвращаясь мысленно в то время, когда ребенок заболел, а потом умер, Лалиари обвиняла только себя: конечно же, она необдуманно обидела какого-то духа, который наказал ее, убив ее ребенка. А ведь Лалиари всегда старательно соблюдала все правила и повиновалась всем магическим законам. Может быть, поэтому в их земли сперва вторглись чужеземцы, а потом их охотников погубило Тростниковое Море? Может быть, все члены клана что-то недоглядели? Так как же они думают выжить на новом месте, вовсе не зная его законов?

Она знала, что думать о мертвых — плохая примета, но какое же утешение доставляли ей воспоминания о Дороне! Она любила вспоминать их первую встречу. Ежегодное собрание кланов проходило во время половодья, когда река выходила из берегов. Тысячи людей сходились со всей долины, сооружая шатры и водружая на них символы кланов. Именно во время таких собраний улаживали споры, основывали и крепили союзы, обменивались новостями и сплетнями, мстили и, что самое главное, обменивались членами семьи. В те семьи, где находилось мало женщин, переходили женщины из семей, где их было слишком много. И, наоборот, в семьи, испытывавшие недостаток в мужчинах, переходили мужчины из других кланов. Это был долгий и сложный процесс, в котором участвовали все стороны, а возникавшие конфликты улаживали старшие. Дорона и другого молодого мужчину обменяли на двух молодых женщины из клана Лалиари. Лалиари было шестнадцать лет, и они с Дороном целую неделю исподтишка изучали друг друга. Это был период застенчивости, волнения и пробуждающихся инстинктов. Прежде Лалиари никогда не замечала, какие у мужчин сильные плечи, а девятнадцатилетнего Дорона волновали тонкая талия и крутые бедра Лалиари. С того момента, как собрание закончилось и Дорон отправился вместе с Лалиари и ее кланом в землю их предков, они каждую ночь проводили в объятиях друг друга.

Объятая горем, Лалиари упала лицом в колени и беззвучно заплакала.

А внизу, у берега, стояла другая женщина — она тоже страдала. Озирая водную ширь, Алава приняла решение, причинявшее ей боль: здесь мальчики и умрут — они должны утонуть, как утонули охотники.

Обернувшись на звук шагов, она увидела в высоком тростнике знакомый силуэт Беллека. Он долго стоял рядом, его костлявая грудь поднималась и опадала в такт затрудненному дыханию. Он знал, что Алава принимает важное решение. «Она готовится выбирать себе преемницу», — подумал он.

Он бы с радостью поделился с ней своим мнением на этот счет, но только Хранительница Газельих Рогов может знать, кто будет следующей Хранительницей. Ничье мнение и ничей голос не играют никакой роли, все решают мир духов и дух газели. А сны Алавы подвластны только ей, и только она знает, о чем говорят магические камни.

— Ты хочешь выбрать Кику? — осторожно спросил он, надеясь услышать отрицательный ответ. Кика уж слишком прожорлива, и он опасался, что это может навредить клану. Если бы он мог выбирать, то выбрал бы Лалиари, потому что хранительница истории клана не должна думать только о себе.

Алава медленно покачала головой, обремененной тяжелыми газельими рогами. Когда она была моложе, то почти не ощущала их веса. Но с возрастом они становились все тяжелее, до тех пор, пока ее голова не стала клониться под их тяжестью.

— Мальчики должны завтра умереть, — сказала она каркающим голосом.

Он посмотрел на нее так, как будто не расслышал.

— Что ты сказала?

— Маленькие мальчики должны умереть. Души охотников завидуют им, поэтому они преследуют нас и поэтому от нас скрылась луна. Если не умрут мальчики, то вымрет клан. Навсегда.

Он резко вдохнул и сделал защитный жест рукой.

— Мы сделаем это здесь, — решительно произнесла Алава. — Охотники утонули, поэтому мальчики тоже должны утонуть. — Она взглянула на него. — Беллек, ты тоже должен умереть.

— Я? — Он побледнел. — Но я нужен клану!

— Клану нужна я. А если луна захочет, чтобы у нас были мужчины, она подарит нам новых.

— Но чем я опасен? Мальчики — да, они вырастут и станут охотниками. Но я-то старик!

Ее голос повысился:

— Ты пробудил в охотниках зависть тем, что выжил. Ты хочешь, чтобы наш род вымер из-за того, что ты боишься принести себя в жертву?

Он задрожал:

— Может быть, ты ошиблась?

— Да как ты смеешь! — закричала она. — Как смеешь ты сомневаться в моих снах! Как смеешь ты сомневаться в том, что поведали мне духи. Своим недоверием ты на всех нас навлечешь несчастье! — Она стала махать перед собой руками, как будто пытаясь отогнать злого духа. — Сейчас же откажись от своих слов, иначе мы все пострадаем из-за тебя!

— Я раскаиваюсь, — пропищал он. — Я вовсе не сомневаюсь… В том, что поведали духи. Ма… — он едва заставил себя это выговорить, — мальчики должны умереть.

* * *

Пока Алава спала под мягкими звериными шкурами, Лалиари сидела, прислонившись спиной к стене из натянутой шкуры. Она удивилась, когда старая женщина попросила побыть с ней в хижине, и от нее не скрылись восхищенные и завистливые взгляды остальных. В особенности взгляд Кики, потому что все знали, что это означает: Алава хочет назначить Лалиари своей преемницей.

Но старая женщина сразу же легла спать, и сейчас в шатре было тепло и тесно. Лалиари подтянула колени к подбородку и, сложив руки на коленях, опустила голову на руки. Она не собиралась спать. Но когда проснулась, в палатку уже начинал прокрадываться утренний мглистый свет. И она, даже не взглянув на Алаву, поняла, что та умерла.

Молодая женщина выскочила из хижины, волосы у нее стояли дыбом от ужаса. Никогда прежде ей не случалось находиться рядом с умершим. Куда улетел дух Алавы? Лалиари вспомнила, как однажды, когда они еще жили у своей родной реки, один мужчина спал вместе с женщиной, а когда проснулся, обнаружил, что она умерла. Беллек, поворожив, объявил, что теперь дух умершей женщины вселился в этого мужчину. Поэтому клан выгнал его из поселения и не разрешил ему вернуться. Больше они никогда его не видели.

Объятая паникой, Лалиари стала щипать себя за ноздри — запоздалая попытка не дать духу старой женщины проникнуть в нее. Ее стенания разбудили остальных. Они моментально снесли жилище Алавы и приготовились к молчаливому сидению. Беллек тщательно осмотрел Лалиари: заглянул ей в уши, в глаза, в рот и во влагалище и только после этого успокоился. «Духа здесь нет», — твердо произнес он, успокоив ее. Может быть, дух Алавы были слишком стар, чтобы покинуть ее тело сразу, как он покидал тела молодых людей? Может, эта немолодая душа до сих пор отчаянно пытается выбраться на волю из сковавшей ее плоти? Беллек объявил расстроенным женщинам, что они должны как следует почтить старую Алаву молчаливым сидением, чтобы она не шла за ними и не преследовала их, когда они продолжат свой путь.