Книга Фокусник - Сол Стейн

— Ваша честь хотели сказать, что вы должны убедиться, совершено ли правонарушение.

— Да, разумеется, мистер Томасси. Сначала мы определим, совершено ли оно, а затем, в соответствии с его тяжестью, решим, будет ли это дело слушаться здесь или будет передано большому жюри в Уайт-Плейнс. С этим все ясно?

— Я надеюсь, что нам не придется отвлекать большое жюри по такому пустяку. И уверен, что суд будет проведен в Оссининге.

— Вы не собираетесь оспаривать…

— Я лишь подчеркиваю, что не совершено никакого преступления, и достопочтенный прокурор не сможет ничего доказать.

— Мистер Меткалф, сколько у вас свидетелей?

— Пять.

Томасси быстро прикинул. Эд Джафет, его отец, девушка, медицинская сестра и… должно быть, один из дружков Урека, согласившийся пойти на сделку с прокурором.

— Могли бы вы собрать их к двум часам?

— Мне будет проще, если вы перенесете заседание на завтра, — ответил Меткалф.

— Свидетели живут в Оссининге?

— Да, ваша честь.

— Они работают?

— Только двое.

— Где?

— В больнице и в школе.

— Я уверен, что их отпустят с работы из уважения к суду. Приведите их к двум часам. — Судья повернулся к Томасси. — Мистер Томасси, я обратил внимание, что обвиняемый все время смотрит вниз. Он болен?

— По-моему, нет, ваша честь.

Урек исподтишка взглянул на Томасси, адвокат кивнул, и он первый раз поднял голову и огляделся.

16

— Вы обещаете говорить правду, только правду и ничего, кроме правды? И да поможет вам Бог.

— Да.

Мистер Меткалф отложил Библию.

— Ваше имя и занятие? — спросил он.

— Теренс Джафет. Я преподаю в школе.

— Что именно?

— Биологию.

— Вы истец в этом процессе?

— Да. Я подписал жалобу.

— Сколько лет вы преподаете в школе?

— Четырнадцать.

— Вы хорошо знакомы со школой?

Томасси вскочил на ноги.

— Джентльмены, — вмешался судья Клиффорд, предупреждая протест адвоката. — Это не суд. Мы никогда не закончим, если будем оспаривать правомерность тех или иных вопросов. Мы лишь хотим узнать от свидетелей истинную картину происшедшего, чтобы решить, в зависимости от тяжести совершенного правонарушения, передавать ли дело в Уайт-Плейнс или разбирать его здесь.

— И есть ли в нем состав правонарушения, — добавил Томасси.

— Разумеется, сохраняется вероятность того, что обвиняемый не совершил ничего предосудительного. Мистер Меткалф, давайте же выясним, что произошло в школе и больнице.

— Если там что-то произошло, — вставил Томасси.

— Мистер Томасси, вы слишком часто упоминаете о том, что ваш подзащитный не совершил никакого правонарушения. Или вы считаете, что я напрасно трачу время, пытаясь добраться до истины?

— Прошу извинить меня, ваша честь.

— Так давайте узнаем, что видел и слышал свидетель. Мистер Джафет, можете ли вы своими словами рассказать о том, что произошло вечером двадцать первого января?

— В тот вечер мой сын…

— Ваш сын Эдвард Джафет, который в обоих случаях стал жертвой нападения?

— Да, основной жертвой. Кроме того, они избили девушку, которую мой сын пригласил на танцы, и разбили мою машину.

— Продолжайте, мистер Меткалф, — судья взглянул на прокурора.

— Вы хотели сказать, что в тот вечер ваш сын сделал что-то особенное?

— Эд перед танцами показывал фокусы. Я не входил в число учителей, оставшихся в школе, чтобы следить за порядком, поэтому я собирался отвезти Эда и Лайлу, а потом снова заехать за ними после танцев.

— Вы так и сделали?

— Да. У него было два тяжелых чемодана с реквизитом, и я помог довезти их до школы. По пути мы заехали за Лайлой… мисс Херст. Шел снег.

— Продолжайте.

— Ну, по пути в школу ничего не произошло. Эд предупредил меня, что позвонит и скажет, когда мне выезжать.

— Он позвонил?

— Да.

— В котором часу?

— Не помню. Кажется, я задремал перед телевизором.

— Что случилось, когда вы приехали в школу?

— За ними?

— Да.

— На улице их не было. Я решил, что они в здании, потому что все еще шел сильный снег.

— Вы видели кого-нибудь около школы?

— Нет.

— А потом?

— Я вошел в вестибюль. Эд и Лайла ждали меня. Я взял один чемодан, Эд — другой, и вместе с Лайлой мы пошли к выходу.

— Сколько времени вы провели в здании школы?

— Три или четыре минуты, не больше.

— И что произошло потом? — продолжал мистер Меткалф.

— Мы вышли из школы. Шел сильный снег, чемоданы были тяжелые, и, только подойдя к машине, я увидел, что в салоне сидят люди.

— В салоне вашей машины?

— Да.

— И кто там сидел?

— Урек и его дружки.

Звук карандаша Томасси, упавшего на стол, привлек внимание судьи Клиффорда.

— Позвольте мне, мистер Меткалф. — Он повернулся к Теренсу Джафету. — Мы стараемся восстановить истинную картину происшедшего, поэтому для нас очень важно, чтобы вы придерживались только фактов. Вы поняли, что это Урек, когда увидели, что в кабине сидят люди, или позднее?

— Я думаю, позднее.

— Хорошо, — кивнул судья. — А как вы узнали, что остальные трое — его дружки?

— Ну, они входят в банду, которая терроризирует…

— Ваша честь, — не выдержал Томасси, — тут я не могу промолчать. Мистер Джафет наверняка знает о так называемой банде понаслышке и не должен упоминать об этом даже сейчас, не говоря уже о суде.

— Я не могу не учитывать ваше мнение, мистер Томасси, — ответил судья. — Доказательства, касающиеся существования в школе какой-то банды и ее причастности к нападению на Эдварда Джафета, должны выявляться на основании свидетельских показаний сотрудников полиции и администрации школы. Если только мистер Джафет не знает об этой банде непосредственно, из личного опыта.

— Мне рассказывали о ней мой сын и другие учащиеся, о ней говорят преподаватели. Мы не раз обсуждали эту проблему и поднимали вопрос у директора.

— К сожалению, — заметил судья, — подобная информация и называется свидетельскими показаниями с чужих слов. Расскажите, что еще вы видели в тот вечер.