Книга Обретенная надежда - Маргерит Кэй

— Если бы я отказался вас сопровождать, вы сегодня вечером остались бы дома и никуда бы не поехали? — с заметной досадой уточнил Себастьян.

— Да… Скорее всего, одна я бы не решилась пойти в игорный дом. Но раз уж мы приехали сюда, пожалуйста, не говорите мне, что нам следует вернуться домой.

Себастьян понимал, что должен сказать ей именно это. Но, взглянув на Кэролайн и увидев немую мольбу в ее взоре, он понял, что не сможет этого сделать. Он пойдет с Кэролайн в игорный дом, несмотря на этот нелепый тюрбан, абсолютно неуместные здесь кружевные митенки и на все безумие этой затеи. Ему вдруг отчаянно захотелось ее поцеловать. Черт возьми! Он должен выбросить из головы эти мысли. Кэролайн не из тех женщин, которых можно вот так запросто поцеловать. Себастьян должен опекать ее и следить, чтобы с ней не случилось беды. Только и всего.

Они вошли в холл. Там было много народу. Шум и суета, царившие там, просто сбивали с ног. Когда Кэролайн сняла плащ, Себастьяну с огромным трудом удалось подавить усмешку, но спустя мгновение ему опять захотелось ее поцеловать. Кэролайн вызывала в нем разные, порой противоречивые чувства: гнев, раздражение, смех, уважение, восхищение. Но одного у Кэролайн нельзя было отнять: за все время, которое он провел с ней, ему ни разу не было скучно. И это было удивительно. Ведь Себастьяну уже давным-давно все наскучило. В особенности женское общество.

Кэролайн стояла перед зеркалом в дамской комнате, придирчиво осматривая себя. Она тщательно заправила волосы под тюрбан, чтобы окружающим не было видно ни одной, даже самой маленькой прядки. Спустя пару минут Кэролайн вернулась в холл. Еще никогда в жизни она так не волновалась. Только сейчас до нее стало доходить, насколько сумасбродна ее идея и какими последствиями все это может ей грозить. Она начала дрожать от волнения еще в карете и удивилась, что Себастьян не заметил этого, когда надевал на нее маску. Но нервничала Кэролайн не только из-за предстоящей игры. Ее пьянила близость Себастьяна. И хотя ей уже давно не шестнадцать, Кэролайн с ужасом начинала понимать, что опять увлекается им. Она всеми силами убеждала себя, что для него ее общество ничего не значит. Он никогда не увлечется ею и уж тем более не влюбится в нее. Глупо даже надеяться на это. Если она влюбится в него, то это принесет ей только горе и разочарование. Ведь после сегодняшнего вечера их дороги вряд ли когда-нибудь пересекутся снова. Она не должна ни на минуту забывать об этом.

Кэролайн продиралась сквозь толпу собравшихся в холле. Ей с большим трудом удавалось держать голову прямо. Тюрбан оказался неожиданно тяжелым. В холле пахло смесью духов и пота. Шум стоял невообразимый. К великому разочарованию Кэролайн, обстановка в зале была слишком пышной и даже вульгарной. Она считала карточную игру серьезным делом и потому думала, что обстановка в игорном доме должна соответствовать: быть строгой и даже слегка аскетической. Но игорный дом со всей его позолотой больше напоминал бальный зал. Но в отличие от гостей, которые съезжаются на балы, в каждом движении присутствующих сквозила нервозность. Голоса были хриплыми или, наоборот, слишком пронзительно тонкими. Смех звучал неестественно.

Когда в толпе Кэролайн наконец удалось найти Себастьяна, она кокетливо покрутилась перед ним, чтобы он смог оценить ее наряд в полной мере. С удовлетворением она отметила, что ее наряд действительно несказанно его удивил. Хотя Себастьян всеми силами старался не показать ей этого. Платье, которое было на ней, Кэролайн тоже позаимствовала из гардероба своей мачехи. Как и все наряды Беллы, оно было на удивление вульгарным. Платье было сшито из ярко-красного турецкого шелка, расшитого золотом. Оно выделялось ярким пятном на фоне позолоченных стен игорного дома. Так как Кэролайн была гораздо стройнее Беллы, платье было ей очень велико, а потому Каро засунула под корсет скатанные в комок чулки и перчатки. Декольте платья было довольно низким, и Кэролайн набросила на плечи расшитую блестками шаль и повязала на пояс блестящий шарф, чтобы никто не догадался о причинах ее неестественной тучности. Эту шаль привез Белле из Испании отец Кэролайн. В общем, туалет Кэролайн был ослепительным в самом прямом смысле слова, и ее фигура невольно приковывала к себе взгляды окружающих. Картину дополняли такие же безвкусные и вульгарные украшения. Она надела свое ожерелье и серьги Кресси. Оба эти подарка они получили на день рождения от тети Софи, которая страдала полным отсутствием вкуса во всем, что касалось одежды и украшений. Для полного довершения картины Кэролайн взяла с собой жуткого вида серебристую сумочку.

— Ну, как я выгляжу, милорд? — сделав реверанс, спросила Кэролайн.

Себастьян, прищурившись, смотрел на нее.

— Вы выглядите как павлин! От вашего вида может разболеться голова. Вероятно, в этом наряде вас никто не сможет узнать, но, с другой стороны, вы явно переусердствовали. Ваш нелепый образ надолго запомнится. Вы могли, по крайней мере, обойтись без этих вульгарных украшений.

— Это ожерелье мне подарила на день рождения моя тетя, папина сестра, — с притворной обидой в голосе проговорила Кэролайн.

— Наверное, тетя не очень-то любит вас, раз дарит вам такую безвкусицу, — заметил Себастьян.

— Наоборот, тетя Софи считает меня самой лучшей из своих племянниц, — возразила Кэролайн, взяв Себастьяна за руку. — Правда, у нее прескверный характер. Временами она сварлива, как верблюд. Хотя с моей стороны нехорошо так говорить. Тетя — единственный человек, кто по-настоящему заботился обо мне и моих сестрах, — призналась Каро.

— А вы, наверное, единственная из сестер, кто, несмотря ни на что, по-настоящему любит своих родных, — задумчиво проговорил Себастьян. — Ну что ж, пойдемте. У меня уже голова разболелась от этого шума.

Игорный зал находился на первом этаже. В отличие от шумного и ярко освещенного холла здесь было очень тихо и царил полумрак. В центре комнаты у игрового стола стоял высокий, худой мужчина лет пятидесяти. Он контролировал процесс игры. Никто из игроков, рассевшихся за столом, не обратил на Каро и Себастьяна никакого внимания. Они были полностью сосредоточены на игре. К облегчению Каро, она была не единственной женщиной из присутствующих в зале. Но когда она увидела груду золотых монет, лежавших на столе, сердце ее упало.

В последнюю неделю она отказывала себе во всем, чтобы накопить сумму для первой ставки. О том, чтобы попросить Беллу увеличить количество денег на карманные расходы, нечего было и думать. А заложить что-нибудь из своих украшений Каро было совестно. Тем более что она не знала, как это делается. Но все равно Каро была уверена, что для первой ставки сэкономленных денег будет более чем достаточно. Ведь эта сумма была больше ежемесячной зарплаты служанки или прачки. Но теперь она с ужасом думала, что ее сбережений может не хватить даже для того, чтобы сделать первую ставку.

— Себастьян, какая сумма нужна для того, чтобы сделать минимальную ставку? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Двадцать гиней, — с невозмутимым видом ответил Себастьян.

— Целых двадцать! — вскричала она. — Но у меня всего пятнадцать гиней. Я думала, этого будет вполне достаточно.