Книга Времена и формы (сборник) - Степан Вартанов

Сокол между тем удалился от корабля уже на пятьдесят километров. Пейзаж оставался прежним – поля без дорог, леса без просек, реки и речки без мостов – словом, никаких следов человека. А затем на экране появилась дорога, выглядевшая сверху как идеально прямая линия, выложенная пунктиром белых пятен и перечеркивающая равнину с севера на юг. Летевшая высоко в небе машина поджала крылья и, спикировав вниз, поплыла почти над самой землей, на высоте каких-нибудь десяти метров.

Строго говоря, их находка уже давно не была шоссе, по крайней мере в обычном смысле слова. Белые пятна, замеченные людьми с высоты, вблизи оказались вздыбленными и покореженными останками бетонного покрытия, сдвинутыми и расколотыми напором растительности. И все-таки это была дорога.

Сокол набрал высоту и полетел над дорогой на север. Разумеется, ни одна птица не выдержала бы такой гонки. Машина сложила крылья, как при пикировании, и понеслась по прямой, со скоростью четыреста километров в час.

– Правый верхний угол экрана, – вдруг сказала 113—я. Теперь 19—й тоже заметил возвышающееся довольно далеко от шоссе сооружение, искусственное происхождение которого не вызывало ни малейших сомнений.

Высокое здание из серого камня увенчано было черно-зеленым каплевидным куполом. Стены были покрыты трещинам, из которых пробивалась трава и даже два-три довольно крупных дерева.

На месте окон и дверей в странном строении зияли черные не то проломы, не то провалы, и еще один пролом был в куполе, словно дополнительная дверь.

Подчиняясь сигналу оператора, сокол, влетев в одно окно, вылетел из другого. За то короткое время, что летающий разведчик находился внутри, им было сделано несколько снимков, и теперь компьютер, разделив экран на две части, показывал их по очереди на левой половине. Первое, что бросалось в глаза, был, конечно, свет. Столбы света падали из отверстия в куполе и из окон, создавая странное впечатление рассеченного пространства. Навстречу свету тянулись стебли каких-то растений. На стенах здания можно было различить полустертые, почти скрытые слоем грязи рисунки. Высокий сводчатый потолок поддерживали проросшие грибами стропила.

– Церковь…

– Купол медный, окислился…

– А крест? – спросил 19—й. Креста не было.

– Может быть, его забрали? – предположила 113—я.

– Был такой обычай?

– Не знаю, но почему бы и нет? Это было бы только справедливо – когда люди уходят откуда-то навсегда, они снимают с церкви крест и забирают его с собой.

– Вряд ли, – подал голос 84—й. – «Навсегда», как ты выразилась, уходили обычно не от хорошей жизни, и было тогда не до крестов…

«Навсегда, – подумал 19—й. Он покачал головой, вглядываясь в окружающие церковь поля. – Навсегда… кто же уйдет из такого рая навсегда? И куда? Или… Может быть, к этой красоте можно привыкнуть настолько, чтобы уходя не почувствовать боли?»

…Крест нашли буквально через минуту, он лежал, в густых кустах у стены, воткнувшийся в землю и заросший мхом.

Сокол парил теперь в трехстах метрах над землей, слегка покачиваясь в потоках нагретого воздуха.

– Кстати, – задумчиво произнес 84—й, – меня очень интересуют эти холмики. Слишком уж правильно они расположены.

– Ты полагаешь?..

– Похоже на остатки домов, – заявил 84—й. – Что, если разрыть один из них? Ничего живого там нет…

Сокол накренился, скользя вниз и в сторону, и выплюнул две горошины – резонансные аккумуляторы огромной емкости. Прошло не меньше секунды.

«Не сработали», – подумал 19—й.

Оружие такой мощности никогда не испытывали в корабле. Затем сверкнуло пламя, и один из холмиков словно вывернулся наизнанку, выбросив в небо бурый фонтан земли. Хотя оператор выбрал самый удаленный от церкви холмик, видимо, взрывная волна докатилась до нее – со стены сполз огромный пласт штукатурки, а росшая раньше из трещины в кладке березка висела теперь кроной вниз, удерживаясь на стене каким-то чудом. Сокол снизился.

– Это называется, – сказала 113—я, – сейчас…

– Кирпичная кладка, – подсказал 84—й.

– Да-да, кладка.

На дне ямы виднелось то, что, видимо, некогда было крестьянской печью.

– Я слышал, – тихо произнес 19—й, – что, когда в избу попадала бомба, рушилось все, кроме печи. Печь выдерживала. – Он испытывал неприятное чувство – словно где-то допустил ошибку.

– Здесь мы ничего не найдем.

Внезапно на экране появилась красная строчка: «Нападение». Крупная птица, почти вдвое превосходящая летающего разведчика по размерам, с гортанным клекотом ринулась на него сверху. Окажись на месте робота живое существо, оно, вне всяких сомнений, было бы застигнуто этим стремительным нападением врасплох, так как, почти не имея скорости, не успело бы уклониться. Сокол успел. Ионный двигатель звонко щелкнул, отбросив его в сторону, и противник с шумом и хлопаньем крыльев пронесся мимо. Промахнувшись, он потерял равновесие, перекувырнулся пару раз и оказался в результате метров на десять ниже… Неудача, впрочем, нимало не смутила драчуна – он развернулся и стал набирать высоту для очередной атаки.

На экране возникли новые строчки:

Уничтожить

Игнорировать

Уклониться

Затем первые две погасли, и сокол свечой взмыл на километровую высоту, оставив разочарованного преследователя далеко позади.

– Если на сутки застревать на каждой церкви, – заявил 54—й, – далеко мы не уйдем. Я предлагаю, не отвлекаясь, исследовать шоссе – ведет же оно куда-то.

– Точнее, вело.

– Пусть так, но это хоть какой-то шанс. Если не выйдет наскоком, придется проводить раскопки в деревне, но…

– Он прав, – согласился 84—й, и его мнение оказалось решающим. Сокол получил приказ двигаться над шоссе в прежнем направлении.

Город они увидели через час. Шоссе здесь упиралось в остатки моста через реку и шло дальше по берегу, огибая слева заросшие лесом руины. Город. Прогнившие, увитые плющом бетонные коробки без стекол, с провалившимися крышами, населенные мелкими животными, мгновенно исчезающими при появлении сокола. Город.

«Больше всего, – подумал 19—й, – из всех выдумок больше всего меня пугала идея городов. И как это возможно, чтобы столько людей и столько домов. Мне всегда казалось, что это неправда, что-то вроде конца радуги. Похоже, что я был прав…»

Поражала площадь – заросшая густым кустарником… поляна?.. Свободная от развалин, правильной круглой формы. И памятник – бесформенная глыба ржавого металла на каменном постаменте в самом ее центре. По неизвестной причине плющом был увит лишь постамент, и сточенная коррозией колонна, изображавшая некогда человека, превратилась теперь в гигантский указующий перст, направленный в небо. 19—му почему-то вспомнился разрушенный мост через реку…