Книга Отпуск с папой - Дора Хельдт

– Сплошные кулинарные рецепты. И кто все это читает?…

– А когда вы, собственно, виделись в последний раз?

– Совсем недавно. Они с Ханной ездили в Данию и на пароме приехали на Зюльт. Мы как раз тогда мостили подъезд к дому.

– Папа, это было десять лет назад.

– В самом деле? Ну вот видишь. А с дорогой ничего не случилось, каждый камень лежит на своем месте. Это была хорошая фирма.

Калли вернулся с подносом. Три чашки без блюдец, вскрытая упаковка кекса, кофейник из кофемашины с очень светлым на вид содержимым. Он поставил чашки на журнальный столик и налил кофе. Мы с интересом смотрели, как молотый кофе оседал на дно. Калли склонил голову набок.

– Интересно. Откуда тут взяться осадку?

– В кофемашину нужно вставлять фильтр. Ты это сделал?

Папа осторожно помешал жидкость ложкой.

Калли склонился над чашкой.

– Вообще-то да.

– Что значит «вообще-то»?

– Я же не идиот. Разумеется, я вставил. Я не в первый раз варю кофе. Кристина, взгляни.

– Может быть, фильтр склеился?

Калли взболтал жидкость в кофейнике, и осадок поднялся.

– Да, и что теперь?

Я посмотрела на желто-коричневую бурду.

– Сварить новый кофе…

Папа решительно опрокинул содержимое чашки обратно в кофейник:

– А пшеничное пиво у тебя есть?

– Да, есть. Слишком много кофе тоже нехорошо. У меня в последнее время сразу начинается изжога. Кристина, может, сока хочешь?

– Сока?

Я прикинула в уме, не берет ли Калли в расчет мой детский возраст.

– Могу налить тебе ликерчика.

Значит, он не имел в виду мой возраст, просто пшеничное пиво – напиток для мужчин.

– Нет, спасибо, не нужно ликерчика, Калли, просто воды.

– Я схожу в подвал, одну минуту.

Папа посмотрел ему вслед и наклонился ко мне.

– Он же совершенно не справляется без жены. Даже кофе сварить не в состоянии, как он вообще себя обслуживает? Мне придется о нем позаботиться, не могу на это смотреть. Мы, в конце концов, все же друзья.

Не успела я спросить, что он имеет в виду, как вернулся Калли. Он открыл бутылки и поставил бокалы.

– Ну, – поднял он бокал и кивнул нам, – добро пожаловать на мой остров!

Папа и Калли выпили. Потом Калли вопросительно посмотрел на меня:

– Ты не пьешь? Ах, Боже мой, ты же просила воды. Скажи, Хайнц, ты тоже иногда становишься забывчивым?

– Нет. У меня превосходная память. Это благодаря тому, что я вожу по острову приезжих. И иногда решаю судоку. Знаешь, тебе нужно тренировать клетки мозга. Помогает от склероза и все такое.

– Ну, гостей я тоже вожу. И…

– Нордерней ведь намного меньше Зюльта. Не нужно столько всего помнить.

– Я тебя умоляю, Хайнц. Я проведу тебя завтра по острову, и ты удивишься.

В горле у меня пересохло. Я откашлялась, Калли повернулся ко мне.

– По-моему, здорово, что ты проводишь свой отпуск с отцом. Катарине такое в голову не придет. Она однажды была с Ханной в велнес-центре на выходных, где-то на востоке. Ну, знаете, сауна, маски и все такое. Но ведь я всего лишь отец, меня она вообще не спросила. Все, что от меня требовалось, – это деньги.

– А почему они не взяли путевку? – удивился отец.

Я сглотнула и с тоской посмотрела на его бокал с пивом. Он взял его и бросил на меня уничтожающий взгляд.

– Какую путевку?

– Путевку в санаторий «Мать и дитя», такие и на востоке наверняка есть.

Калли покачал головой:

– Ну, это только для мам с маленькими детьми. Катарине уже тридцать пять.

– И что? Она все равно ваш ребенок. Скажи, Кристина, вы с мамой об этом не думали? Вы столько платите взносов в больничную кассу, можно разок и заявку на санаторий подать.

Я облизнула губы.

– Калли, ты не забыл про мою воду?

Он дружелюбно мне улыбнулся:

– Конечно, нет.

И снова повернулся к отцу.

– Так ты думаешь, нужно попробовать? Я имею в виду, что Ханна еще ни разу не отдыхала в санатории, и Катарина тоже. Зачем, у них ничего не болело. Катарина, правда, раньше была худовата, но посмотрел бы ты на нее сейчас.

Через час и два фотоальбома я распрощалась. Калли с папой решили сделать кружок на велосипедах. Калли хотел показать ему что-то на острове, а потом посмотреть на наше жилье.

В паре метров был небольшой киоск, где я купила себе бутылку воды и начала пить прямо на ходу. Может, папа сумеет заразить своего старого друга разгадыванием судоку. Для тренировки памяти.

Марлен с Доротеей сидели в саду, склонившись над набросками, разложенными на столе. Когда я появилась перед ними, Доротея подняла голову.

– Ты сбросила его с хвоста?

Я упала в кресло.

– У него новое задание. Он должен спасать Калли от беспризорности и недостаточного питания. Какие новости, Доротея?

– Что ты имеешь в виду? – с невинным видом спросила она.

– Да ладно, я видела, как ты пялилась на его задницу. Хайнц, кстати, считает его опасным человеком. Подозревает наркотики, безобразные выходки и криминальные наклонности. Так что будь осторожна.

Марлен наморщила лоб.

– Вы говорите о Нильсе? А почему ты пялилась на его задницу? И при чем тут наркотики?

Доротея подняла солнечные очки.

– Мне он кажется симпатичным. Да не пугайся так, Марлен. Я одна, сейчас лето, отчего не попробовать? А что там с наркотиками?

– Папа всегда с подозрением относится к длинным волосам. Да еще заплетенным в косичку. У мужчины! Я вас умоляю. Знаем мы таких. Онно тоже был полон скепсиса.

Доротея собрала свои эскизы.

– В любом случае завтра мы с Нильсом едем в Эмден за краской. И, надеюсь, Хайнц вспомнит, что я не его дочь. И не испортит мне поездку.

Я решила не отвечать. Зачем мне ее успокаивать?

Два часа спустя мы уже были в кухне и готовили ужин. Я резала лук, обливаясь слезами. Внезапно послышался адский шум. Скрежет металла по камню, звон разбитого стекла, чья-то ругань. Я вздрогнула так, что ножом чиркнула себе по пальцу. Ничего не видя от слез, с кровоточащим пальцем во рту я бросилась во двор вместе с Марлен и Доротеей.

– Папа! Что случилось?

Папа сидел на корточках перед велосипедом, лежащим под перевернутым мусорным контейнером. Калли ставил свой велосипед к ограде и виновато посмотрел на нас: