Книга Пятница, тринадцать ноль-ноль - Ирина Комарова

Справившись с обувью, Рульф, не задерживаясь больше, рванул в конец коридора, к заветной дверце. Бежал, почти в полной темноте, вытянув вперед правую руку, а левой прижимая к груди сапоги. Коридор оказался длиннее, чем он думал, шаги Рульфа становились все короче – он уже не бежал, а мелко-мелко семенил вперед. Но вот правая ладонь коснулась преграды, судя по ощущениям, кирпичной неоштукатуренной стены. Стены? Рульф бросил сапоги на пол и зашарил, в поисках двери, уже обеими руками. Через минуту он убедился – ее не было.

– Ой-е-ей-е-ей! – пискнул студент и тут же зажал себе рот обеими руками, испуганно оглянулся в темноте. Никого? И то хорошо. Но куда подевалась дверь? Рульф быстро повторил в уме свои расчеты. Ага, вот она, ошибочка! Точно, этот коридор был на самом деле тупиком, но выход из него на улицу, имелся. Просто спасительный выход находился не в самом конце, а где-то… где-то… одним словом, проскочил он его на бегу.

Что ж, это не самая трудная задача. Идешь себе, не торопясь, вдоль коридора, ведешь руками по стенам – больше он эту дверь не пропустит. Рульф растопырил руки и убедился, что задача усложняется, широковат оказался коридорчик. Надо же, как бежать по нему – так вроде узко, а стенки проверить – сразу обе никак не получается. Придется исследовать их по очереди. Сначала, допустим, правую. Он прижал правую ладонь к стене и, забыв про валяющиеся на полу сапоги, осторожно пошел обратно. Через некоторое время Рульф понял, что он сделал большую глупость. Разумеется, дверь была на левой стороне. И теперь он, как дурак, дойдет до самого конца коридора, проверяя правую стенку, а там… хорошо, если его там никто не поджидает!

Сделав широкий шаг в сторону, Рульф уперся левой ладонью в противоположную стену. Вот так будет правильно, так он быстро выберется на улицу! Но всего через несколько шагов, он снова запаниковал. А что, если дверь осталась позади? Тогда он ее уже пропустил и все равно, как дурак, идет к возможной засаде? Или, все-таки, правильным было первое решение, и дверь впереди, но по правой стороне, а он, как дурак…

Рульф остановился и вытер пот со лба. Теперь ясно, чем кончатся эти блуждания в темном коридоре – он просто сойдет с ума. И единственный разумный выход в этой ситуации, зажечь свет. Да, разумеется, темнота не только враг, но и защитник: она не дает возможность отыскать дверь, зато прячет его самого. Но, в конце концов, может, никого рядом и нет? По крайней мере, сам Рульф ничего такого подозрительного не слышит и не ощущает. И совсем глупо было бы провести остаток жизни в этом темном коридоре из страха перед гипотетической засадой. Кроме того, он вовсе не собирается освещать весь коридор, словно Большую Парадную Залу Университета в день вручения дипломов! Маленький такой огонечек, можно сказать, символический – только для того, чтобы заметить дверь в стене. И сделать этот огонечек совсем не сложно, для начинающих упражнение: Рульф, загипнотизированный собственными рассуждениями, щелкнул пальцами, с ногтя его сорвался крохотный светлячок и, слабо мерцая, повис на уровне груди. В двух шагах от него, темнота, казалось, еще больше уплотнилась, но зато рядом – Рульф едва сумел сдержать радостный возглас – рядом и с левой, что характерно, стороны, на ровном сером фоне, проступал темный прямоугольник. Дверь! Он успел найти ее, он успел увидеть и даже успел сделать первый шаг по направлению к ней!

Собственно, на этом все достижения Рульфа исчерпывались. На то, чтобы сделать второй шаг, времени ему не дали. Коротко свистнула арбалетная стрела, он ощутил легкий удар и замер, с тоской глядя, как на левой стороне груди расплывается алое пятно.

– Очень скверно, студент Сондерс, – Ганц отделился от стены. – В который раз вы уже убиты? В третий или в четвертый?

Рульф не ответил. Он даже не пытался подавить вспыхнувшие злость и отчаяние, он только старался, чтобы эти чувства не слишком явно отражались на его физиономии. Ведь еще немного, всего два шага и зачет был бы сдан!

– Но ведь я почти вышел, – сдавленным голосом пожаловался он и указал на дверь.

– Почти? – густые брови Ганца поползли вверх, изгибаясь, словно две отвратительно мохнатые гусеницы. – А вы, друг мой, знаете, что такое это «почти», которое отделяет вас от получения зачета? – Он протянул руку вперед и легко оторвал от рубашки учебную арбалетную стрелку, изящно не заметив прилипшего к наконечнику куска измазанной краской ткани. – Вот эта стрела. А ее родная сестра, только уже боевая, будет тем самым «почти», которая отделит живого студента Рульфа Сондерса, от его же трупа. Впрочем, расстраиваться тоже нет причины. Вы снова сделали несколько грубейших ошибок, и этот ваш ночник, – теперь Ганц небрежно ткнул острием стрелы прямо в огонек, – самая грубая. Но должен заметить, вы не безнадежны. Отнюдь! С каждым разом вам удается продержаться все дольше. Следовательно, вы учитесь, хотя бы и на собственных ошибках. Сегодня вы впервые дошли так далеко, до самого выхода. Почти вышли, если использовать вашу собственную формулировку. И если мы позволим себе не принимать во внимание бесспорную, хотя и несколько вульгарно выраженную аксиому, гласящую, что опыт – это ум дураков, можно даже утверждать, что вы делается несомненные успехи. Думаю, что еще десяток-другой попыток, и я с чистой совестью смогу поставить зачет.

– Еще десяток… – уныло повторил Рульф. И тут же, подняв голову, спросил с надеждой: – Но вы же сами сказали, в смысле согласились, что я сегодня почти вышел? Так зачем нам снова? Может, мы сумеем договориться?

– Договориться? – Ганц оживился, глаза его заблестели. – Договориться со мной, это пара пустяков! Во всем Лагосинтере нет парня, с которым проще было бы договориться! На моих условиях, естественно. Вы согласны?

– Да! – заплатит он этому длинноносому зануде, сколько бы тот не запросил, зато можно будет навсегда забыть про спецкурс «Защита от немагических способов нападения» и про самого Ганца, век бы его не видать! Не зря по Университету ходят про него разные сплетни, чаще всего, совершенно идиотские. Например, что он раньше был наемным убийцей, специалистом по магам, и только несколько лет назад бросил это занятие. Впрочем, если кто-то и косится на нового преподавателя Нюрбургского Университета, то явно своего неодобрения никто не выражает, а точнее говоря, не рискует выражать.

– Очень хорошо! – этот самый младший преподаватель, жизнерадостно улыбнулся, растопырил перед физиономией Рульфа свою пятерню и начал перечислять, загибая пальцы: – Пункт первый: письменная работа над ошибками, с развернутым анализом, ее вы представите мне через три дня. Пункт второй: составление плана следующей попытки выхода из ловушки, можно устно. С учетом предыдущих опытов, трех дней, думаю, вам на это хватит. И пункт третий: пересдача зачета в течение двух недель, в любое удобное для вас время, – сказав это, Ганц придал своей подвижной физиономии выражение: «ну разве я не душка?» и уставился на студента. Снова раздалось хихиканье, но ошарашенный Рульф не обратил на него внимания. Уж очень неожиданной оказалась реакция на его тонкий намек.

– То есть мне что же? – уточнил он, – снова на пересдачу?

– Ага, – с радушной улыбкой, словно в гости, на пироги приглашая, кивнул Ганц. – Понимаете, студент Сондерс, если руководство Университета сочло нужным ввести в учебные планы защиту от немагических нападений и доверило именно мне вести этот спецкурс, то я научу вас оставаться в живых. – И добавил неожиданно серьезно: – Даже если вы все кровавыми слезами изойдете.